В Pussy Riot мужчин немного. Но хотя четкого состава у феминистской панк-группы нет, один мужчина в нем фигурирует постоянно — это Петр Верзилов. Муж Надежды Толоконниковой, известнейшей участницы группы, прославился тем, что боролся вместе с супругой, пока та отбывала срок, и выбежал на поле во время чемпионата мира по футболу в 2018 году — после чего был отравлен, предположительно, российской разведкой.
Гораздо менее известен художник и активист Алексей Кнедляковский, — он женат на другой бессменной участнице Лусине Джанян, — хотя первым мужчиной в Pussy Riot стал именно он. Ранее в этом году пара получила убежище в Швеции, — им и их детям угрожали кровавой расправой. На прошлой неделе пара выступила с лекцией об активистском искусстве на конференции Астрид Линдгрен в Стокгольме в 2019 году. После этого корреспондент «Индепендент» взяла у них первое эксклюзивное интервью.
Было немного сюрреалистично — хотя бы потому, что Кнедляковский утверждал, что политического искусства не бывает (вопреки своей же лекции), а, обсуждая феминизм, то и дело перебивал жену.
На типичных панков-анархистов эта парочка не похожа. Джанян — миниатюрная красавица-фея с огромными глазищами и копной неподатливых волос. Она заразительно хихикает с энергией учительницы младших классов. Долговязый и чопорно одетый Кнедляковский, напротив, невозмутим и говорит медленно, растягивая слова. Он похож на парня из техподдержки, который пришел починить принтер. Итак, перехожу к расспросам, когда они связались с анархистской группой?
«Нет, нет, ответа не будет», — говорит Кнедляковский, скрестив руки.
Видя мое замешательство, — они же только что прочли лекцию под именем Pussy Riot, — Джанян поясняет: «До Pussy Riot, во время Pussy Riot и после Pussy Riot».
Кнедляковский все же решает дополнить: «Мы — художники, и у нас своя карьера. Можно сказать, что мы участвовали в Pussy Riot, связаны с Pussy Riot, и были членами Pussy Riot — но, в первую очередь, мы художники с собственной карьерой, как и все, кто в этом проекте участвовал. Одни были режиссеры, другие художники, третьи, может быть, просто журналисты или еще кто».
Он замолкает и глядит на меня, поэтому двигаемся дальше. Что привело Кнедляковского в группу, он так и не объяснил, но дал понять, что первым мужчиной в Pussy Riot был именно он, а не Верзилов — второй. Это был «долгий спор» с Толоконниковой, объясняет Джанян.
По словам пары, российский активизм к концу 90-х годов «считай, кончился». В начале нулевых годов — в период расцвета путинской стабильности и до финансового кризиса — молодые люди политикой интересовались мало, предпочитая зарабатывать деньги и делать карьеры. Нефтегазовая сфера была на подъеме. Но к 2007 году большая группа относительно привилегированных и хорошо образованных артистов увлеклась протестным перфомансом в общественных местах — снискав себе славу и печальную известность в СМИ. Это была «Война» — арт-коллектив активистов.
«Война» возвестила о возрождении российского активизма, но ее акции становились все более скандальными, — например, публичная оргия в Государственном биологическом музее. К 2009 году в группе выделилось две отдельные фракции. Более радикальная петербургская прославилось акцией, когда женщина украла из супермаркета курицу, сунув ее во влагалище. Московское же крыло во главе с Толоконниковой больше интересовалось феминизмом и правами женщин. Джанян объясняет, что Толоконникова ругалась с первоначальным составом, потому что это была «мужская группа, замешанная на мужском превосходстве, где на женщин смотрели как на предметы».
«После этого я бился с Толоконниковой шесть лет», — вставляет Кнедляковский.
В 2011 году группа (все еще под названием «Война») провела акцию «Лобзай мусора», выложив в Ютубе ролик, как молодые женщины набрасываются на женщин-полицейских с поцелуями, — и это в консервативной России с ее отрицательным отношением с секс-меньшинствам. К тому моменту, когда Путин объявил о своем возвращении на пост президента, вокруг будущих Pussy Riot уже кипели споры.
После декабрьских выборов десятки тысяч граждан вышли на демонстрации протеста в Москве, всколыхнув полугодовую волну крупнейших гражданских акций со времен распада СССР. Правительство приказало силовикам подавить протесты, и в феврале 2012 года демонстрантов осудил глава РПЦ патриарх Кирилл. На фоне этого ужесточение законодательства в отношении абортов и прав женщин побудило свежесозданную Pussy Riot к действию. Явно отдавая дань уважения панк-движению Riot Grrrl, «девчонок-бунтарок» 1990-х годов, они выбрали своей стезей откровенно феминистское искусство протеста в виде коротких партизанских вылазок.
21 февраля пять молодых женщин в ярких платьях, рейтузах кислотного цвета и балаклавах на лице ворвались в главный собор РПЦ в Москве. Они спели матерную песню в адрес Путина и призвали Деву Марию «стать феминисткой» и прогнать Путина и его приспешников. Этот момент стал появлением на свет Pussy Riot как мы их знаем.
Джанян поясняет, что, несмотря на кажущуюся близость, «Война» и Pussy Riot — совершенно разные группы, каждая со своей философией и взглядами. «Обе группы документируют свои перфомансы — фильмы, фотографии и так далее… просто „Война" предпочитает длинные описания, а Pussy Riot действует короче, нагляднее, упирая на видеоарт. „Война" гораздо радикальнее. Pussy Riot радикальны в своем мировоззрении и высказываниях, но гораздо меньше в действиях».
Кнедляковский при этом настаивает на том, что у Pussy Riot «нет цели». Затем он изрекает: «Цель — это искусство. Искусству не нужна политическая власть. Трудно говорить о некой политической философии, когда главная цель — искусство. Я против политического искусства как такового, когда искусство используется в политике, это не политика».
Но разве песня с осуждением Путина по определению не политическая? «Есть искусство и не искусство. И искусство политическим не бывает».
Как бы то ни было, их выступление сочли достаточно политическим, чтобы трех из женщин — Толоконникову, Екатерину Самуцевич и Марию Алехину — обвинили в хулиганстве на почве религиозной ненависти. Двух других так и не опознали. Кнедляковский и Джанян не стали называть их имен и не уточнили, находятся ли те до сих пор в России.
Тем временем с призывом к освобождению выступили музыканты вроде Мадонны или Стинга. Pussy Riot добились мировой славы, и их фирменный стиль стали узнавать повсюду. Во время суда над Алехиной, Толоконниковой и Самуцевич певица Бьёрк посвятила им песню. Немецкий бундестаг умолял российского посла их освободить, а сторонники группы вышли на улицы Берлина в балаклавах.
В конце концов, в августе 2013 года Самуцевич освободили условно, а Толоконникову и Алехину приговорили к двум годам тюремного заключения. По мнению правозащитной организации «Эмнести интернешнл», приговор «нанес тяжкий удар по свободе выражения». Вспыхнули международные протесты, и 17 августа был объявлен «Всемирным днем Pussy Riot». Группу даже упомянули в эпизоде сериала «Южный парк».
Российское общество раскололось: многих православных и консерваторов кощунство ужаснуло, но даже они сочли приговор слишком суровым. «Даже противники Pussy Riot не верили: „Два года тюрьмы? Это нереально", — вспоминает Кнедляковский. — Выпишите им штраф, дайте им месяц тюрьмы — и хватит».
Что касается глобального отклика, Кнедляковский говорит, что международные СМИ впервые поддержали не конкретных личностей, но идеи, выдвинутые художниками. «Было совершенно очевидно, что поддержка касалась всей идеологии [Pussy Riot], но жаль, что остальные оппозиционно настроенные художники и активисты такой поддержки не получают, потому что она необходима. Людям, которые борются с режимом каждый день, было тяжело… этот контраст их задел».
Группу разделила не только тюремная решетка. Разгорелся спор о товаре и капитализации искусства. В ответ на общественную поддержку участники группы снова заявили, что будут участвовать лишь в незаконных выступлениях и откажутся выступать «в капиталистической системе», где продаются билеты. Но в сентябре вышла электронная книга под названием «Pussy Riot — Панк-молебен за свободу слова» — сборник писем, текстов и стихов, — тираж пошел на услуги адвокатов. В 2013 году на кинофестивале «Сандэнс» вышел одноименный документальный фильм, основанный на интервью с семьями участников группы. Катя дала интервью по «скайпу», заверив, что отвергает всякую коммерцию: «Мы ни за что не продадим наше искусство».
Муж Толоконниковой Верзилов начал раздавать интервью от имени Pussy Riot, изображая себя их представителем и принимая за них решения, — так, он даже принял от Йоко Оно солидный грант на 50 тысяч долларов. Толоконникова и Алехина стали звездами мирового масштаба. В анонимную панк-феминистскую идеологию это уже не вписывалось.
Толоконниковой это надоело. В рукописном письме из тюрьмы она обвинила мужа в присвоении Pussy Riot и ее посыла: «Все представления Петром Верзиловым группы в прессе — нелегитимны, т.к. во-первых, не согласованы с нами, как равноправными участниками, во-вторых, даны с открытым лицом, что нарушает идею анонимности. По сути Петр Верзилов странным квазимошенническим образом оккупировал деятельность Pussy Riot. Меня, как представителя группы, это возмущает».
Но слава Толоконниковой и Алехиной лишь выросла, когда они начали протестовать против ужасных условий в тюрьмах — пыток, эксплуатации, психологического давления — Толоконникова даже объявила голодовку. После усиленного давления международного сообщества Путин объявил в декабре 2013 года амнистию минимум 20 тысячам российским заключенным, — включая Толоконникову и Алехину. Джанян и Кнедляковский убеждены, что это решение носило политический характер, а стояло за ним желание улучшить имидж Путина в преддверии зимней Олимпиады 2014 года в Сочи. Как бы то ни было, обеих освободили.
В феврале Джанян и Кнедляковский вместе с Толоконниковой, Алехиной и другими выступили на Олимпиаде с протестами. Тогда на них напали казачьи патрули с нагайками и перцовыми баллончиками, но инцидент удалось запечатлеть репортеру «Вайс» (Vice). Кадры, — их Кнедляковский и Джанян проигрывают на своих лекциях, — оставляют душераздирающее впечатление. В руках казаков девушки кажутся крошечными, но с них срывают маски, швыряют на пол и стегают. Голова Кнедляковского вся в крови. На призывы вмешаться и арестовать казаков полицейские не реагируют.
Но всего через два месяца на саммите в Нью-Йорке Толоконникова и Алехина позируют с Хиллари Клинтон. Позже они выступают на концерте «Эмнести интернешнл» в Нью-Йорке по приглашению Мадонны, — группа назвала это «первым легальным выступлением Pussy Riot».
Тут остальная часть группы решила, что с них хватит. По иронии судьбы, они тоже выступили с открытым письмом, объявив, что Толоконникова и Алехина больше не участницы Pussy Riot. Они заявили, что те выступают от собственного имени, и что газеты ошибочно приписывают их выступления всей группе. «Только нелегальные выступления в неожиданных, не предусмотренных для этого публичных местах, а распространение клипов — в открытых общедоступных источниках», — пишут участницы группы (Это противоречит тому, что Джанян и Кнедляковский участвуют в конференции как раз под именем Pussy Riot).
Группа также выразила несогласие с афишей мероприятия, где мужчина в балаклаве призывал публику покупать дорогие билеты. «Мы — женский сепаратистский коллектив, поэтому мужчина никак не может представлять его на афише или в реальной жизни».
Интересно, может, как раз поэтому Кнедляковский не горит объяснятся, каким образом связан с Pussy Riot: чтобы его не обвинили в том, что он якобы присвоил себе феминистский посыл группы или поучает собственную жену? Сам он считает, что это «интересно с художественной точки зрения». Когда люди выбежали на газон во время финала чемпионата мира-2018, «было вполне естественно, что среди них были мужчина, и люди с этим смирились».
Проблема во взгляде через призму феминизма кроется в огромном расстоянии между Россией и Западом с точки зрения гендерного равенства. Феминизм Pussy Riot вынужденно носит политический характер как протест против авторитарного подавления сексуальной свободы и основных прав человека в России — считается, что Запад этих прав давно достиг. Это несравнимо с коммерциализацией «равных прав и возможностей» и культа женщин-начальниц здесь, в Великобритании, хотя мы и все больше склоняемся к идее некого постфеминизма, — несмотря на неравную оплату труда, насилие и непрекращающиеся убийства женщин.
Джанян изо всех сил пытается это растолковать, но Кнедляковский сперва отвечает на телефонный звонок, хотя сидит рядом с ней, а потом несколько раз ее перебивает. В какой-то момент Джанян даже заставляет его жестом замолчать.
«Во-первых, феминизм в России — что-то вроде ругательства. И это интересно, ведь в Советском Союзе женщины получили право голоса на два года раньше, чем в той же Швеции», — объясняет Джанян.
Кнедляковский объясняет: «20 лет назад, в 1990-х, у нас было больше свободы: были дискуссии о феминизме и трансгендерах. Теперь мы вернулись обратно в XIX век. Есть очень тонкая прослойка молодых и образованных людей, которые обсуждают феминизм или трансгендеризм, но вообще эти темы мало кого интересуют. Большинство заботит лишь как выжить, где взять деньги на еду. Такова реальность, вот что Путин сделал с российской экономикой за шесть лет после аннексии Крыма».
Я спрашиваю Джанян, есть ли в российском феминистском движении разногласия по поводу трансженщин. Она отвечает, что все формы официального обучения или даже распространения сведений об ЛГБТ-сообществе в России запрещены и что государство считает трансгендеров «психически больными». Хотя изменить пол и получить новый паспорт легально, на практике вам придется «пройти через ад». Она говорит, что феминизм в России — это не выбор между «той фракцией или этой», а «основные права человека, здесь и сейчас».
В течение этого десятилетия напряженность в России непрерывно нарастает — война с Украиной, оккупация Крыма, сбитый «Боинг», бомбардировки в Сирии, — и культурная жизнь страны тоже оказалась под ударом. Джанян привыкла к тому, что на тебя могут напасть, когда ты просто сидишь и пьешь кофе. «Привыкаешь и к такому, — пожимает плечами Джанян. — Тебе начинает казаться, что это нормально, когда за тобой следят и прослушивают телефонные звонки, когда тебя избивают. Это реальность, в которой приходится жить».
Джанян сравнивает репрессии с цензурой против роликов Pussy Riot в Ютубе. Оригинальное видео из храма было удалено за нарушение правил сайта в отношении дискриминации. «Вопрос свободы мнений и свободы выражения в современном мире стоит острее некуда», — считает она.
Но последней каплей стали угрозы их детям. Пара бежала в Швецию по своим визам и попросила убежища. Получили отказ. Джанян считает это решение «нелепицей»: «Мы читали и смеялись». (Она по-прежнему смеется). «Мы смеялись над отказом, потому что причину привели самую нелепейшую: мол, в России пытаются построить демократию… это же то же самое, что сказать Путину: „молодец, здорово работаешь"».
В отличие от многих земляков из России, которым Швеция отказала, они решение обжаловали и убежище получили. «Это говорит больше о шведской системе, — считает Кнедляковский. — Смахивает на русскую рулетку».
Сейчас они сосредоточили свою художественно-активистскую деятельность на бедственном положении мигрантов и беженцев в Швеции. «Путь беженцев в Европу хорошо задокументирован, — заявили они в лекции. — Но что происходит с этими людьми, когда они попадают сюда? В Швеции они годами живут на обочине жизни в ожидании решения миграционной службы — безо всяких прав. Они ничего не знают о своем будущем. Многие говорят, что это ожидание — все равно что психологическая пытка».
Вопреки своей аполитичной позиции Кнедляковский подчеркнул, что заниматься искусством их толкает несправедливость. «Современное искусство опасно для тоталитарных режимов, потому что оно обличает проблемы, которые режимы пытаются скрыть. Везде, даже в Швеции. Если вы пытаетесь что-то замять, тут же приходит искусство. В Швеции тоже есть что-то, что пытаются замолчать. Но искусство выводит их на чистую воду».
Интересно, что бороться с путинским режимом можно даже за границей, считает он, — причем снаружи можно добиться даже большего, чем изнутри. «У Швеции были прочные отношения с Советским Союзом, а теперь — прочные отношения с Россией. В России ведут дела более 500 шведских компаний».
Мы заводим разговор о грядущих выборах в США, о подспудном влиянии Путина и масштабах российских манипуляций. И если Толоконникова со своей версией Pussy Riot штурмовала Башню Трампа в Нью-Йорке, говорила об отношениях Трампа и Путина и даже выпустила песню, то Джанян и Кнедляковский более осмотрительны и предпочитают отмалчиваться.
Самая большая разница между Россией и США, смеется Джанян, — это что раз в четыре года или восемь лет вы такие: «Ну вот, пора менять президента».
Кнедляковский считает, что предсказать будущее почти невозможно, учитывая, насколько Путин изменил облик мировой политики. «Что касается мощи воздействия, то фабрики троллей — лишь капля в море. В течение последних 20 лет Путин влияет на мировых лидеров напрямую, и он определенно повлияет и на исход выборов, — хотя сколько денег вбухано в американских политиков и каких, не знает никто».
Уж не думает ли он, что Путин и Трампа купил? «У него определенно есть на это деньги. А Трамп любит деньги настолько, что исключать ничего нельзя».
Мы переходим к разнице между движением #MeToo в США и в России, где до сих пор принято возлагать вину на жертву. «Если женщина скажет, что ее изнасиловали, она лишь привлечет к себе внимание, и на нее будут смотреть так, будто она сама виновата. Если вы пойдете в полицию, вам скажут, что вы были неподобающе одеты или даже навеселе. Есть общественное клеймо, и вас им заклеймят. Движение #MeToo или что-то подобное очень нужно, чтобы об этой теме можно было говорить открыто, потому что говорить об этом необходимо».
Кнедляковский вспоминает Олега Соколова, известного петербургского историка, которому за 60. Недавно он признался в убийстве партнерши Анастасии Ещенко. Он порубил ее тело на куски и сложил их в рюкзак. Пьяный, он свалился в реку, пытаясь от него избавиться. Ей было всего 24. Джанян говорит, что в России находятся люди, которые говорят, что это она «дурно с обошлась» и «заставила ревновать». Это хороший пример, как люди реагируют на такое, говорит она.
Джанян говорит, что сейчас ситуация «абсолютно ужасная, — существуют официальные списки профессий, куда не берут женщин. Еще одна проблема — это насилие в семье. Мало кто называет себя феминистками — на тебя будут смотреть как на сумасшедшую. В России все еще приходится отстаивать свои права. Домашнее насилие сейчас декриминализировано, и есть масса попросту средневековых вещей, с которыми приходится бороться».
Кнедляковский говорит: «Некоторые женщины действительно хотят бороться за свои права сейчас, пока можно… а другие этого не понимают. Они думают, что это нормальная ситуация, в которой мы сейчас живем. Им кажется, что это и есть статус-кво. Главная цель российской женщины — удачно выйти замуж».
Так что, похоже, что даже для Pussy Riot феминизм начинается с дома.
