«Дядя, дядя! Помоги, я покажу тебе дорогу! Квартира 22. Дядя, там лежит мой дедушка!»
Телевизионные кадры, показанные по каналу ВВС в декабре 1994 года. Российские войска уже несколько дней бомбардировали Грозный, столицу Чеченской республики. Безжизненные тела на земле, горящие автомобили, поднимающийся от земли черный дым… Между искореженными грудами металла, в которые превратились машины, стоит маленький мальчик. Он в отчаянии. Журналист ВВС Роберт Парсонс (Robert Parsons) ведет прямой репортаж с места боевых действий.
«На этом месте, на котором я сейчас стою, были убиты, как минимум, два человека — невинные прохожие. Многие получили ранения. Российское руководство утверждает, что ведет огонь по стратегическим целям, но отсюда, „с земли“, все выглядит совсем иначе».
Конфликт между северокавказской республикой Чечней и федеральными властями в Москве начался еще в начале 1990-х годов и постепенно обострялся. Тогда только распался Советский Союз, и бывшие союзные республики — Грузия, Казахстан, Украина и другие — объявляли независимость. Чечня в советские времена вместе с соседней Ингушетией была автономной республикой в составе РСФСР.
В конце 1991 года жители Чечни выбрали собственного президента — Джохара Дудаева — и провозгласили независимую республику «Ичкерию». Руководство в Москве не признало ее, но начало переговоры. Россиянка Екатерина Сокирянская уже около 15 лет занимается темой Северного Кавказа, возглавляя Центр анализа и предотвращения конфликтов.
Конфликт уходит корнями в сталинские времена
«Едва ли кто об этом знает, но это были самые продолжительные переговоры с сепаратистами на постсоветском пространстве. Они длились почти три года».
Чтобы понять стремление Чечни к независимости, надо вернуться назад — во времена Сталина. Советский диктатор в конце Второй мировой войны велел депортировать сотни тысяч чеченцев в Среднюю Азию, считая, что они были коллаборационистами фашистов. По некоторым оценкам, в те годы погибли до четверти всех чеченцев. Лишь в 1957 году тем, кто тогда выжил, было дозволено вернуться в родные края. И только после распада СССР их потомки смогли поднять тему депортации во всеуслышание.
Когда началась первая чеченская война, социологу Лилии Курбановой было 30 с небольшим лет, и она была преподавателем Грозненского педагогического университета. «Я тогда часто ходила на демонстрации, на которых писатели и поэты напоминали о драме, связанной с депортацией. Так, они жаловались, что представителям чеченской интеллигенции во времена СССР было запрещено учиться в технических ВУЗах. Чеченцы не могли становиться ректорами, председателями партийных организаций. Это было действительно так. И все это со временем накапливалось и достигло критического уровня».
Президент Джохар Дудаев был хорошим переговорщиком. Люди, входившие в его окружение, говорят, что ему тогда удалось договориться с Москвой почти по всем пунктам. Однако переговоры неожиданно были прерваны. Президент России Борис Ельцин принял решение в пользу военной операции. По мнению Сокирянской, он сделал это, чтобы отвлечь граждан страны от других проблем. И 11 декабря 1994 года по улицам чеченских городов покатились первые российские танки.
Руководство в Москве говорило о «милицейской операции с целью восстановление конституционного порядка».
Когда настала новогодняя ночь 1994 года, война шла несколько недель. Президент Ельцин выступил с новогодним обращением: «Для меня в наступающем году нет более важной задачи, чем восстановить мир и нормальную жизнь в Чечне, Северной Осетии и Ингушетии».
В тот же день федеральные силы начали штурм Грозного.
Лидия Курбанова на праздники уехала с семьей за город. «Мы были километрах в 40 от Грозного. Мы слышали грохот выстрелов и не могли понять, что это было: гроза или что? Вернувшись утром в город, мы словно увидели кадры из фильма ужасов. Повсюду лежали трупы. Много трупов плавало и в реке Сунже. Больше всего мне в память врезалась одна сцена: неподалеку лежала чья-то оторванная ступня — видимо, ступня какого-то мужчины, потому что она была обута в мужской ботинок».
Россия называла войну своим внутренним делом
Битва за Грозный продлилась несколько дней. Ваххадж Исаев в эти дни находился вместе с другими чеченскими бойцами в здании правительства. Сейчас он живет в Западной Европе.
«Мы ели соленые помидоры и ужасно хотели пить, но у нас не было питьевой воды. Так что мы с одним товарищем отправились за водой. Мы вылезли через окно. Неподалеку текла Сунжа. Побежав туда, мы вдруг услышали, что летит самолет. Пока мы пили, меня вдруг швырнуло в воду. Снаряд попал в здание. Почти все наши товарищи погибли».
Война против собственного населения омрачила отношения России с западными странами. Борис Ельцин приложил руку к развалу СССР и своими решительными действиями подавил путч в августе 1991 года, когда старые советские кадры попытались захватить власть. Тогда западные правительства поддержали его. Однако теперь главные новости из России были посвящены военным действиям.
ЕС отменил уже подписанное соглашение о партнерстве с Россией, потребовал от Москвы прекратить боевые действия и осудил нарушение прав человека, настаивая на том, чтобы российское руководство пустило в Чечню экспертов ОБСЕ.
Тренировка для сил безопасности
Российское руководство, в свою очередь, считало войну в Чечне внутренним делом. В первые же недели после начала боевых действий Ельцин увеличил численность войск, участвовавших в них, с 20 до 70 тысяч солдат — по официальным данным. В операции принимало участие также МВД, отправлявшее в Чечню обычных милиционеров, бойцов ОМОНа и СОБРа, а также внутренние войска. Важные чины рассматривали боевые действия в Чечне как подходящую возможность проверить своих людей в деле, считает Александр Шарковский, военный эксперт «Независимой газеты».
«Руководство МВД, министерства обороны и спецслужб хотели, чтобы как можно больше их людей попали под пули на чеченской войне и набрались боевого опыта».
Несмотря на численное превосходство, российские войска терпели поражение за поражением. Их потери были огромными. Точные цифры неизвестны до сих пор.
Распри между разными отделами
Строго говоря, российская армия в те годы была не в состоянии вести войну — настолько плохим было ее состояние после распада СССР. Это касалось не только оружия. Москва отправляла в бой даже призывников — как «пушечное мясо». Московские войска, однако, были в первую очередь плохо организованы, говорит эксперт Шарковский.
«Среди командиров не было согласия. Распри между разными отделами мешали в бою. Например, во время первой чеченской войны в штурме Грозного участвовал один батальон морской пехоты. Какому-то командиру морской пехоты взбрело в голову взорвать вражеское минное поле. Но выпущенные гранаты попадали прямо на позиции дивизии МВД имени Дзержинского. При этих взрывах погибло больше 70 человек».
Глядя на развитие ситуации, солдатские матери решили, что пора что-то предпринять. В марте 1995 года они отправились пешим маршем в Грозный. Одной из них была москвичка Анна Плясецкая. Тогда ей было 50 лет.
Первая война закончилась в 1996 году
«Там были буддисты, христиане с иконами в руках и чеченские женщины. Это была очень длинная колонна с плакатами и транспарантами. Основная вина за эту войну лежит на Ельцине. Мы его так и называли: „Кровавый Ельцин“».
За несколько недель до этого Плясецкая потеряла в Чечне сына Николая. Он погиб при штурме Грозного. Ему было 19 лет, и он проходил службу по призыву. Министерство обороны отказалось возвращать его тело в Москву, утверждая, что он пропал без вести. Тогда Плясецкая сама отправилась на поиски — сначала в Чечню, а затем в Ростов-на-Дону на юге России, куда свозили тела погибших солдат.
«Там было шесть вагонов, в каждом лежало примерно по 50 тел. А еще при госпитале был палаточный городок, и там было еще шесть палаток с телами».
Николая среди них не было, но он и не пропал без вести. Министерство обороны перепутало его тело и отправило его на восток страны — в Алтайский край. Там его похоронили чужие люди. Плясецкая узнала об этом случайно. И этот случай симптоматичен для отношения российской армии к своим призывникам.
В то время как российские солдаты воевали зачастую против своей воли, чеченские повстанцы были весьма мотивированы и чрезвычайно мобильны. Бывший боевик Ваххадж Исаев описал это так:
«Каждый дом был открыт для тебя — там можно было поесть, поспать, отдохнуть. Тогда у России не было серьезного влияния на Чечню. Подавляющее большинство чеченцев выступали за независимость. Мы были едины. У нас был один девиз: „Вперед!“»
Первая чеченская война закончилась почти через два года — 31 августа 1996 года, когда были заключены Хасавюртовские соглашения. С чеченской стороны их подписал Аслан Масхадов — «умеренный» полевой командир и командующий штабом чеченской армии. Чеченский президент Джохар Дудаев ранее был убит прицельным ракетным ударом русских.
Решение вопроса о статусе Чечни было отложено. Для президента Ельцина это было поражение.
Но жителям Чечни соглашение о мире мира не принесло. По всей республике людей постоянно убивали и похищали. Чеченцам не удавалось построить работоспособное государство, говорит эксперт по Северному Кавказу Екатерина Сокирянская:
«Государство — это больше, чем просто идеология. Нужно создать бюрократический аппарат, работающие учреждения, экономику. Это рутинная работа. Во всех этих вопросах у чеченцев не было опыта, потому что в советские времена их представители не занимали ответственных постов».
Молитвы из страха перед смертью
К этому следует добавить исламистскую радикализацию. Чеченцы — мусульмане. В первую войну религия еще не играла особой роли. Многие чеченцы даже не знали, как правильно молиться, говорит Сокирянская.
«Люди рассказывали мне в интервью, что они начали молиться от страха, прячась в своих подвалах».
А потом к этому добавились внешние факторы, радикальные боевики из-за рубежа. После первой войны они стали организовывать тренировочные лагеря. Там собирали по тысяче человек и подвергали жесткой идеологической обработке, а также учили закладывать и обезвреживать мины и собирать взрывные устройства.
Радикальные исламисты начали «изживать» из Чечни традиционный ислам, заменяя его салафизмом. «Умеренный» Аслан Масхадов, избранный между войнами президентом, не имел должного авторитета, чтобы помешать этому. Все новые и новые сторонники появлялись у радикальных полевых командиров, в частности, у Шамиля Басаева.
«Началась борьба за право называться „лучшим мусульманином“. Все это, к сожалению, привело к тому, что в 1999 году Конституция Чечни была изменена в сторону шариата».
И все это в российском правовом поле.
Новый ввод войск в Чечню
В том же году радикальный чеченский полевой командир Басаев с несколькими тысячами бойцов вторгся на территорию соседнего Дагестана. Есть признаки того, что он получил за это вознаграждение от российской стороны, а именно от сил, заинтересованных в новой войне в Чечне. Москва отреагировала на это нападение воздушными ударами. А через несколько недель в Москве и ряде других городов России была совершена целая серия терактов — взрывов многоквартирных домов, при которых погибли около 300 человек. К тому моменту Владимир Путин уже был премьер-министром. Через несколько месяцев он сменил Бориса Ельцина на посту президента. Путин обвинил в этих нападениях чеченцев и объявил, что будет бороться с ними со всей жесткостью.
«Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов».
Россиянам это хлесткое высказывание понравилось, популярность Путина стала расти. До сих пор ходят слухи, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами, чтобы у России появился повод для нового военного похода на Чечню. Вот что говорит об этом Екатерина Сокирянская:
«Я не знаю. Мы этого, пожалуй, никогда не узнаем. Я не сторонница теорий заговора, но некоторых вещей исключать не могу».
Осенью 1999 года российская армия вновь вошла в Чечню. Началась вторая война. Официально она была названа контртеррористической операцией.
Вторая война началась в 1999 году
С чеченской стороны воевали только радикальные исламисты, получавшие поддержку со стороны иностранных самопровозглашенных «воинов Аллаха». Их радикальность одновременно была и слабостью, потому что далеко не все чеченцы поддерживали радикальных исламистов, которые все чаще совершали теракты с участием смертников. В республике росло сопротивление радикальному исламизму.
Российские силы, в свою очередь, действовали в ходе второй чеченской войны более решительно, чем во время первой, говорит военный эксперт Александр Шарковский:
«Активнее применялись артиллерия, ВВС — истребители и истребители-бомбардировщики».
Российские спецслужбы позаботились о том, чтобы СМИ писали о второй чеченской войне меньше, чем о первой. По крайней мере, иностранные журналисты ездили в Чечню инкогнито, подвергаясь дополнительной опасности быть похищенными чеченскими исламистами. Поскольку общественности о событиях в Чечне было мало что известно, начал расти произвол. Чеченцы говорили о пытках и преступлениях, совершавшихся против гражданского населения.
Вторая чеченская война официально продлилась до 2009 года. За это время России удалось привести к власти в республике верного Москве вассала — бывшего муфтия Чечни Ахмата Кадырова. В начале 1990-х годов он еще призывал к «священной войне» против России, но потом сам перешел на ее сторону. В 2004 году он погиб при теракте.
Диктаторское правление
После этого российское руководство сделало главой республики его сына Рамзана Кадырова. Он постоянно подчеркивает свою лояльность к президенту Путину, как, например, в этом интервью для радио «Свобода»:
«Владимир Путин — мой кумир. Я его люблю, я его уважаю. Я за него жизнь отдам! Я жизнью обязан этому человеку. Я хочу, чтобы он был пожизненным Президентом Российской Федерации».
Рамзан Кадыров правит Чечней как диктатор. Ему удалось чрезвычайно жестко подавить вооруженное подполье. Под прикрытием борьбы с терроризмом он, однако, борется и против мирной оппозиции.
В Чечне сейчас мало что напоминает о войне. Грозный восстановлен. В центре города возвышаются несколько небоскребов и величественная мечеть. Республика ежегодно получает финансовую поддержку из федерального бюджета на сотни миллионов евро. Но в сознании людей война вездесуща, считает социолог Лидия Курбанова.
«Мои студенты видели „зияющие раны“ войны. Такие вещи нельзя стереть из памяти. Другой вопрос, как теперь официально интерпретируют войну. Говорят, что это были салафиты из-за рубежа. Именно они заразили общество своей идеологией, спровоцировав раскол».
О том, что представители нынешней элиты участвовали в первой чеченской войне против России, теперь официально никто не говорит.
Критиковать Кадырова и российское руководство могут себе позволить только чеченцы, проживающие за границей. Во время и после обеих войн в Западную Европу бежали десятки тысяч. Но даже здесь критики Кремля и сторонники независимой Чечни подвергались угрозам и становились жертвами покушений. Эксперт по Северному Кавказу Екатерина Сокирянская констатирует:
«Травмы, нанесенные войной, до сих пор не зажили. Конфликт не урегулирован. Примирение не состоялось — оно даже не началось. В головах людей война еще не закончилась».
