Всего три года назад решение британцев покинуть Евросоюз казалось прыжком в неизвестность. Сейчас четкая и однозначная поддержка Брексита выглядит в глазах британского общества как единственный путь к стабильности, что позволило Борису Джонсону и Консервативной партии взять на выборах большинство — 80 кресел — самый большой отрыв со времен Маргарет Тэтчер.
Смычка города и деревни
Представление о том, что вернуть в Британию стабильность можно, только завершив наконец выход из ЕС, оказалось настолько сильным, что перевесило даже эксцентричную репутацию Джонсона. Голос за разрозненную оппозицию, предупреждали тори, приведет к новым проволочкам с Брекситом, и на решение реальных задач просто не останется времени. Другое дело — подтвердить мандат правящих консерваторов. Имея уверенное большинство в парламенте, они смогут закончить развод с ЕС и разобраться с внутренней повесткой — помочь проблемным регионам, инвестировать в здравоохранение и побороть преступность.
Такой подход не преподнес ярких сюрпризов, но оказался эффективным. Сочетание жесткой линии по Брекситу и экономического популизма позволило Джонсону консолидировать вокруг себя избирателей-евроскептиков, в том числе среди рабочих в центре и на севере Англии. Поддержка главных конкурентов тори за эту часть избирателей — Партии Брексита — упала с 11% в начале ноября до 2% по итогам выборов. Болсовер, Седжфилд, Бишоп-Окленд, Бассетлоу, Гримбсби — с 1945 года эти округа оставались под контролем лейбористов, а теперь перешли к тори. Отношение к Брекситу размыло традиционную партийную лояльность, став главным политическим водоразделом.
Сыграла на руку Джонсону и слабость оппозиции. Да, он имеет высокий антирейтинг (более 40%), а 59% британцев, по опросам, не испытывают к нему доверия. Тем не менее Джонсон оказался куда более популярным кандидатом на кресло премьера (41%), чем его главный соперник — лидер Лейбористской партии Джереми Корбин (26%). Особенно низко избиратели оценили компетентность лейбористов в вопросах экономики (отставание от тори на 18 процентных пунктов), Брексита (-18) и нацбезопасности (-34). Из-за слабости Корбина и разобщенности противников тори, которые отбирали друг у друга голоса, оппозиция не досчиталась поддержки во многих проевропейских округах в крупных городах.
В результате Консервативная партия смогла решить предвыборную задачу, которую поставил перед ними Брексит. Вернее, одна из его главных причин — углубление экономического и культурного раскола между городами и провинцией. Британским правым легче сместиться влево в экономике, чем левым — вправо в общественной повестке и иммиграции. На этих выборах Джонсон успешно сомкнул рабочий электорат с капиталом, для которого популистская адаптация системы сверху показалась приемлемой ценой на фоне риска волны недовольства снизу. А вот лейбористы так и не смогли компенсировать снижение поддержки среди рабочих с помощью новых сторонников из среднего класса.
Незаконченная революция
Впрочем, победа Джонсона все равно не снимает неопределенности вокруг долгосрочного курса страны. По крайней мере, в одном отношении британская политика останется неизменной: львиная доля сил и времени у нового правительства будет уходить на Брексит.
Разумеется, победа консерваторов позволит Джонсону выйти из ЕС к февралю следующего года, утвердив соглашение о разводе с Брюсселем без новых отсрочек. Но этот договор урегулирует только часть вопросов — статус Северной Ирландии, права граждан и размер британских отступных.
А вот ключевые темы: формат будущих отношений в экономике, внешней политике и других сферах — Великобритания будет согласовывать с ЕС уже после формального Брексита, на второй стадии переговоров. Они должны продлиться до конца 2020 года с возможным продлением еще на два года. Итоговые договоренности потребуют ратификации в британских и европейских парламентах.
Воплощение такого плана в жизнь потребует широкой автономии от ЕС. Речь идет не только о выходе из Таможенного союза и Европейского единого рынка, но также о праве самостоятельно определять регламенты в экономике. Уже в ходе предвыборной кампании премьер заявил, что Лондон введет новые правила господдержки предприятий, а мигранты из Евросоюза лишатся преференций при въезде в страну.
Партнер или конкурент
При этом очевидно, что столь резкий разрыв связей с ЕС чреват побочными эффектами. По оценкам экономистов, если план Джонсона будет реализован, то британский подушевой ВВП через десять лет окажется на 2,3-7% ниже, чем был при сохранении страны в ЕС. Бизнес-лоббисты предупреждают об издержках, с которыми столкнутся британские компании в случае делиберализации таможенного и торгового партнерства с Евросоюзом.
До сих пор такие прогнозы не вызывали паники. В конце концов, статус-кво в отношениях Британии и ЕС сохранится еще как минимум год. Рост британского ВВП остается стабильным и, по прогнозам, в этом году составит 1,24% по сравнению с 1,31% во Франции и 0,6% в Германии. Инфляция удерживается на низком уровне (1,7% в ноябре в годовом выражении), реальные доходы растут (3,6% в сентябре в годовом выражении), а низкие ставки оставляют властям пространство для финансовых маневров. Но ситуация может измениться из-за шока от разрыва связей с ЕС и вероятного замедления мировой экономики. В таких условиях разбрасываться процентами ВВП будет труднее.
Мало того, отказ Британии от европейских стандартов может потянуть за собой пересмотр отношений по самому широкому спектру вопросов. Угроза появления по соседству Сингапура-на-Темзе, который не считается с общими правилами, беспокоит ЕС. Поэтому там уже грозят ограничить доступ Британии к своим рынкам.
На это Лондон может ответить отказом от военного сотрудничества с европейцами, разыграв геополитическую карту, чтобы получить более выгодные условия. Кто знает, во что могут вылиться такие споры. Возможно, стороны найдут способ отцепить тему экономики от стратегического партнерства в других сферах, но угроза долгосрочного разлада в отношениях остается.
Сохранить коалицию
В итоге даже внушительное большинство в парламенте не гарантирует Джонсону защиту от проблем из-за европейского вопроса. С одной стороны, жесткие евроскептики среди консерваторов будут настаивать на максимальном давлении на ЕС. Только так можно будет восстановить абсолютный суверенитет и закрыть торговые переговоры к декабрю 2020 года, как партия обещала перед выборами.
С другой стороны, умеренные консерваторы призовут власти пойти на уступки ЕС и не спешить с переговорами. Зачем британцам отказываться от европейской модели, в создание которой они сами вложили столько сил? Тем более экономическим шоком от слишком резкого разрыва может воспользоваться пришедшая в чувства оппозиция.
Кроме того, травматичный разрыв с Европой может подорвать целостность Соединенного Королевства. Хотя сепаратистская Шотландская национальная партия выиграла почти все парламентские места от Шотландии, большинство жителей региона пока что выступают против независимости (50% к 44%), в том числе по экономическим соображениям. Устроенный с подачи англичан кризис способен добавить популярности сепаратистам и усилить их позиции на выборах в шотландский парламент в 2021 году. Это, в свою очередь, подкрепит их требование провести новый референдум о независимости.
Следующая пятилетка станет решающей для Консервативной партии и, судя по всему, заложит основы отношений Британии с ЕС на десятилетия вперед. Вопрос в том, сумеет ли Джонсон дотащить свою новую коалицию поддержки до финиша целиком. Если оппозиция сможет найти популярную замену Корбину (не самая трудная задача), а Брексит ударит по кошелькам британцев, не исключено, что нынешнее уверенное преимущество консерваторов начнет стремительно таять.
