Ответ на поставленный в заголовке вопрос — это ключ к верной оценке ситуации в нашем регионе в перспективе ближайшего десятилетия. Если верны оценки некоторых аналитических центров, как, например, влиятельного Стокгольмского института исследования проблем мира, которые говорят, что военные расходы РФ в 2018 году составили около 60 миллиардов долларов, то бояться нам, по большому счету, нечего. С бюджетом такого размера Россия входила бы максимум в группу мировых «середнячков», которым далеко до потенциала США, или таких растущих держав, как Китай и Индия.
В свою очередь, если черпать сведения о российских военных расходах только из официальных сообщений, поступающих из Москвы, можно сделать вывод, что опасность будет не нарастать, а снижаться, поскольку в ближайшие годы Россия планирует сократить траты в этой области. Такой тезис подкрепляется пропагандой Кремля, который призывает заключать новые соглашения в сфере ограничения стратегических вооружений и заявляет, что он, конечно, тратит деньги, но покупает преимущественно оружие оборонительного плана. Из средств, входящих в «маскировочный» набор, следует упомянуть также теорию якобы ставшей российской специальностью гибридной войны. Она ведется в киберпространстве и сфере пропаганды, не требует большого вложения средств, а поэтому странам, которым угрожает российская агрессия, как говорят, можно не делать упор на укреплении оборонного потенциала.
Взглянем, однако, как выглядит ситуация на самом деле. В первую очередь следует опровергнуть тезис о том, что Россия сокращает расходы на сферу безопасности. В бюджете РФ на 2020-2022 годы значительно увеличилась секретная часть, связанная со сферой внутренней безопасности и обороны. В 2020 году ее доведут до размера в 3,323 триллиона рублей, то есть увеличат по сравнению с 2019 годом на 10,6 % (это 17% от всех бюджетных расходов). В последующие годы она будет расти. В 2021 году ее долю доведут до 20%, то есть увеличат в течение трех лет на 49,4%. Это будет основная статья расходов российского государства: на социальное обеспечение планируется потратить меньше.
В открытой части российского бюджета расходы на оборону увеличат на 63 миллиарда, а на «национальную безопасность» (под этим словосочетанием скрываются расходы на Национальную гвардию, МВД и ФСБ) — на 79 миллиардов рублей. Таким образом, если сложить все ассигнования на силовой блок, то в 2020 году они вырастут на 300 миллиардов рублей, а их доля в бюджетных расходах составит 30%.
Это, однако, не единственный источник финансирования российского оборонного сектора. В начале июня 2019 года, выступая на одной из многочисленных проходящих в России выставок продукции ОПК, курирующий этот сектор вице-премьер Юрий Борисов объявил, что правительство рассматривает возможность списания его долгов. Речь идет о 700 миллиардах рублей (примерно 11,1 миллиарда долларов), то есть почти трети долга оборонно-промышленного комплекса перед банками. Такое предложение, касающееся списания крупной задолженности, размер которой, по разным данным, составляет 10-15% собственного капитала ведущих российских банков, вызвало некоторое удивление, поскольку это не первая операция такого рода за последние годы. В 2016 году российское правительство решило погасить долги сектора, потратив на эту цель 800 миллиардов рублей, а на следующий год повторило акцию в несколько меньшем масштабе. Министр финансов Антон Силуанов говорил тогда, что бюджет выделит на погашение долгов ОПК 200 миллиардов.
Однако основная проблема в сравнении российского военного бюджета с бюджетом других стран состоит в том, что, как отметил в недавнем докладе «Российские военные расходы в сравнительной перспективе» британский аналитик Ричард Коннолли (Richard Conolly), обычно сопоставляются расходы в локальной валюте в пересчете на доллары по рыночному курсу. Такой подход неверен с методологической точки зрения и не столько помогает, сколько мешает разобраться в ситуации. В крайнем случае можно сравнивать военные бюджеты государств, которые приобретают оружие на международных рынках, поскольку в таком случае контракты в целом могут быть сопоставимыми, но Россия — это совсем другое дело. Она занимает второе место в мире по объему экспорта вооружений и выступает их крупным производителем, располагая собственным производственным сектором. Кроме того, в последние годы, после того, как началась война в Донбассе, россияне стараются обрести независимость от иностранных комплектующих, использовавшихся в их продукции. В российском случае уместнее будет рассматривать размер военного бюджета через призму покупательной способности валюты, что покажет реальный потенциал. Если в принятом за точку отсчета 2018 году Россия в пересчете на доллары по рыночному курсу выделила на военную сферу чуть меньше 60 миллиардов долларов, то, даже не принимая во внимание скрытые в разных частях российского бюджета расходы, которые лишь формально идут на гражданские нужды, учитывая покупательную способность рубля, следовало бы предположить, что речь идет о сумме порядка 150 миллиардов долларов (200 миллиардов в 2016-2017 годах).
Однако и это не дает нам всей картины. Как пишет британский аналитик, россияне выделяют гораздо больше средств на исследования, развитие и создание новых типов вооружений, чем страны с экономикой сопоставимого размера (Индия, Великобритания, Франция). Если мировым «середнячкам» с трудом удается выкроить на эти цели максимум 25% своего военного бюджета, то Российская Федерация направляет на разработку нового оружия до 50%. Именно поэтому заявления Путина говорящего, что в некоторых областях (например, гиперзвукового оружия) Россия обрела перевес над коллективным Западом, могут иметь под собой основание. Соавторы российской государственной доктрины, например, Сергей Караганов, утверждают даже, что Запад утратил многовековое военное превосходство в мировом масштабе
Так ли это на самом деле? Здесь следует вновь сослаться на исследования Ричарда Коннолли, который, опираясь на покупательную способность валют, сравнивал общие расходы США, России и Китая: если бюджет Пентагона составляет примерно 700 миллиардов долларов (на следующий год — 738 миллиардов), то Пекина — 460, а России — 160 миллиардов, то есть в целом — 620. Перевес Запада при таком методе подсчетов выглядит не настолько большим, как могло бы показаться на первый взгляд. Кроме того, как сказал недавно в пространном интервью министр обороны РФ Сергей Шойгу, Россия тратит предназначенные на армию деньги «точечно», ей не приходится, как Соединенным Штатам содержать сеть военных баз, разбросанных по всему миру, и проводить постоянную ротацию своих заморских вооруженных сил. Последнее, правда, помогает держать оперативные подразделения в состоянии постоянной боевой готовности, но обходится это очень дорого. В итоге, как отметил глава российского оборонного ведомства, на стратегических для себя направлениях Россия не только обладает сопоставимым военным потенциалом, но и превосходит американцев. Так сложилось, что одним из этих направлений выступает Польша. И, наконец, как отметил недавно Шведский институт оборонных исследований, РФ еще не довела свою программу модернизации армии до конца. Этой цели она планирует добиться к 2029 году, тогда она сможет вести две войны локального характера одновременно.
