Швейцарский историк Якоб Буркхардт (Jacob Burckhardt) относил Наполеона Бонапарта к тем личностям, которым на определенное время подчинился весь мир. В этой оценке практически ничего не изменилось и в 2019 году, когда отмечалось 250-летие императора французов. И в биографиях, вышедших к этой дате или в 2015 году, в годовщину поражения Наполеона при Ватерлоо, эта точка зрения радикальных изменений не претерпела.
В какой-то степени это удивляет, ведь с именем Наполеона связана одна из самых кровопролитных военных кампаний, которая по масштабу потерь близка мировыми войнами ХХ века. 24 июня 1812 года император перешел со своей Великой армией Неман, пограничную с Россией реку, и двинулся маршем на Москву. Когда это войско пять месяцев спустя добрело до своих исходных позиций, от него остались лишь жалкие крохи. Но каковы же были потери Наполеона в действительности?
В своей недавно опубликованной биографии «Наполеон» Гюнтер Мюхлер (Günter Müchler) оценивает потери в 200 тысяч человек. Анка Мульштайн (Anka Muhlstein) в вышедшем в 2008 году «Пожаре Москвы» говорит об от 250 до 300 тысячах погибших и от 100 до 200 тысячах пленных, из которых лишь немногие остались в живых. Даниэль Фуррер (Daniel Furrer) в книге «Солдатская жизнь» (2012) утверждает, что поход пережили от 2% до 9 % участников. Наконец Доминик Ливен (Dominic Lieven) в «России против Наполеона (2011) пишет, что в конце кампании только 20 тысяч военнослужащих, в том числе 2500 офицеров, смогли продолжать службу в наполеоновских армиях.
Насколько велики были потери в реальности, определить, действительно, очень сложно. Регулярно ведущихся списков личного состава не было, или же они были утеряны. Кроме того, Великая армия получала подкрепления, а некоторые части отправлялись назад. Сколько солдат — тем более, если речь идет не о французах (а таких было большинство) — вовремя дезертировали и пробились домой без того, чтобы их возвращение в родные места было зафиксировано, также неясно, как неизвестна и судьба огромного количества гражданских лиц, шедших вместе с войсками. Поэтому все цифры основываются лишь на оценочных суждениях.
Составить полную картину попытался Адам Замойски (Adam Zamoyski) в книге «1812» (2012). По его оценке, общая численность всех французских и союзных войск, действовавших с июня по декабрь 1812 года к востоку от Немана, составляла от 550 до 600 тысяч человек. Из этого количества только 120 тысяч вернулись домой. «Однако возможно, что приблизительно 300 тысяч возвратились раньше. Это могли быть легкораненые и больные солдаты или же кадры, из которых были сформированы части во Франции или Италии», — пишет лондонский историк. По его мнению, возможно, в живых остались и те приблизительно 50 тысяч солдат, которые дезертировали в самом начале похода или же унесли ноги позже, когда это было еще возможно.
Из выживших французами были максимум 35 тысяч человек. Корпусы, которые кайзер Австрии и король Пруссии были обязаны выставить для войны с Россией, численностью соответственно 30 тысяч и 20 тысяч человек, пострадали относительно мало. Пруссаки охраняли фланг в Прибалтике, а австрийцы — в Галиции. 20 декабря прусский главнокомандующий Людвиг Йорк фон Вартенбург (Ludwig Yorck von Wartenburg) подписал у местечка Тауроген с русскими конвенцию, согласно которой его войска стали придерживаться нейтралитета. Это было первым шагом Пруссии к переходу на сторону противников Наполеона.
Из 96 тысяч поляков, шедших вместе с Наполеоном, в живых осталось 24 тысячи, из 32 тысяч баварцев — 4 тысячи, из 15 тысяч вюртембержцев — 300, из 80 тысяч итальянцев — всего лишь 5 тысяч. Кроме того, десятки тысяч выживших погибли в последующие месяцы от тифа, туберкулеза и психических последствий похода.
Замойски исходит из количества пленных в 100 тысяч человек, большинство их которых не пережило пребывания в русском плену. Относительно достоверно число выживших в 20 тысяч человек, возвратившихся в 1814 году по Францию.
Это может означать, что приблизительно 400 тысяч французов и их союзников в России погибли. Из них, по мнению Замойски, только 100 тысяч пали в боях. Остальные умерли от ран, болезней, голода, холода и потери сил. К ним добавились десятки тысяч гражданских лиц, которые погибли на марше или были убиты солдатами-мародерами.
Потери на русской стороне находились, вероятно, в тех же масштабах. «При этом за всеми этими цифрами скрываются тысячи человеческих трагедий, особенно ужасных потому, что практически неизвестно, какова была судьба этих людей», — подводит итог Замойски.
