«Франкфуртер альгемайне»: Госпожа президент, эстонцы все еще чувствуют, что НАТО их защищает?
Керсти Кальюлайд: Мы на сто процентов доверяем НАТО, об этом свидетельствуют и опросы. Почему? Готовность сдерживания может быть то больше, то меньше, но альянс функционирует. Или вы знаете какую-то страну-члена НАТО, которая подверглась нападению?
— Вероятно, у вас, в отличие от президента Франции Эммануэля Макрона, не возникло впечатления, что мозг НАТО мертв?
— Нужно открыто говорить о путях развития в НАТО и в ЕС. Мы должны больше делать, больше инвестировать, если мы как европейцы хотим играть более важную роль в мире как в дипломатическом, так и в военном плане. Это необходимо, поскольку наш партнер Америка связана и с другими частями мира. Но я не настроена пессимистически. Я двенадцать лет проработала в ЕС. Всегда, когда был кризис, говорили, что ЕС на пределе. Но покажите мне лучшую альтернативу! Ее нет. То есть нам нужно продолжать говорить об улучшениях.
— Отчисления Германии на оборону все еще далеки от согласованных 2% ВВП. Вы видите в этом проблему?
— Да, это проблема. Но Германия на правильном пути. В последние несколько лет Германия посылает все более ясный сигнал: действительно, она чувствует себя обязанной выполнить условие о двух процентах. Мы это очень приветствуем.
— Вы видите в России угрозу для Эстонии?
— Речь идет не только о моей стране. Проблема касается всех, потому что Россия не воспринимает всерьез собственную подпись в международных договорах. Подумайте о Хельсинкском заключительном акте, в соответствии с которым каждая страна имеет право на территориальную целостность. Мы разделяем общую оценку стран НАТО: Россия — непредсказуемая страна, она напала на Украину и Грузию. Но мы как НАТО предприняли меры, так что сейчас страны, которые расположены наиболее близко к России, хорошо защищены.
— Макрон хочет оживить отношения между ЕС и Россией. Что вы об этом думаете?
— Я согласна с ним в том, что нужно разговаривать друг с другом, конечно, и с Россией тоже. С другой стороны, нельзя отказываться от наших общих принципов, в том числе от Минских соглашений.
— Как эстонское население смотрит на Россию?
— Когда Россия при Борисе Ельцине признала независимость Эстонии, многие эстонцы надеялись, что и Россия станет свободным и демократичным государством. К сожалению, вышло иначе. Но мы не считаем, что люди в России несут за это ответственность. Мы делаем различие между режимом и гражданами.
— Как вы относитесь к спорному проекту «Северный поток — 2»? Чувствуете угрозу?
— Для нас это не вопрос безопасности, доля газа в энергообеспечении Эстонии составляет менее 10%. Мы никогда не думали, что проект поможет приблизиться к цели ЕС по диверсификации энергоснабжения. Я также считаю, что он слишком недальновидный. Мы все знаем, что к 2050 году Европа хочет добиться нулевых выбросов. Это очень важно. Единственный способ спасти эту планету заключается в том, что Европа, крупнейший рынок в мире, должна взять на себя ответственность. Любые действия в этом направлении имеют смысл. А газ к этому скорее не относится.
— Многие немцы считают президента США Дональда Трампа одной из серьезнейших угроз миру на Земле. Вы согласны?
— В демократии люди имеют право сами выбирать своих лидеров. Я могу только сказать, что с момента прихода Трампа к власти он не оставил ни тени сомнения в том, что у нас одинаковые представления о безопасности в Восточной Европе, и мы едины в том, что касается шагов, необходимых для ее обеспечения. Количество американских войск в Восточной Европе растет, а ведь об этом часто забывают.
— Как вы ладите с Трампом?
— Мы несколько раз встречались. Мы нашли личную плоскость в общении. Когда он меня видит, то каждый раз спрашивает: как дела с компьютерами? Потому что Эстония известна по всему миру своей цифровой инфраструктурой.
— У вашей страны есть проблемы из-за беженцев? Вы нашли решение?
— Эстония относится к странам, которые по соотношению к численности населения предоставляет больше всего сил для Frontex (Агентство ЕС по безопасности внешних границ). Очень важно, чтобы внешние границы ЕС эффективно защищались. Мы также готовы участвовать в распределении беженцев, мы это уже делали. Но многие беженцы отправляются туда, где заработная плата в нижнем сегменте самая высокая. Это по-человечески очень понятно, и Европа — свободный континент. То есть существует вторичная миграция, которая подрывает распределение. Вероятно, это показывает, что не обязательно и дальше идти этим путем. Мы должны обратиться к истокам. Эстония подписала соглашение о цифровом развитии с Африканским Союзом. Девушка в Тунисе может через интернет работать бухгалтером в Европе — удаленно. Но тогда и все страны ЕС должны создать для этого правовые предпосылки.
— У вас в Эстонии у власти ксенофобская партия. Какие это несет последствия для вашей страны в ЕС?
— Ведущие политики этой партии частично пользуются ксенофобской и женоненавистнической риторикой. Но когда в парламенте шла речь о реализации европейского права, они всегда голосовали «за». Даже эта партия хочет, чтобы Эстония осталась в ЕС.
