В юношестве писательница Илона Кармель (Ilona Karmel), которая умерла в декабре 2000 года, прошла через лагерь смерти Плашове недалеко от ее родного Кракова — и выжила. В начале восьмидесятых она преподавала литературоведение по гуманитарной программе Массачусетского технологического института, где мы и познакомились. Мы вместе ходили на публичные лекции, а иногда на праздничные богослужения в Дни трепета, хотя делала она это неохотно, потому что, как сама признавалась, с Богом у нее были свои счеты, свой «Есевон» (библейский город, ныне разрушенный, прим. редакции ИноСМИ). Однажды мы оказались на презентации книги свидетельств о Холокосте под редакцией обозревателя местной еврейской газеты. Редактор, уроженец Новой Англии, нередко называл Холокост средоточием еврейской идентичности, а сионизм — естественной реакцией. В книге описывались бесчисленные страдания европейских евреев. Я повернулся к Илоне — мне показалась, она начала терять терпение. «Шрамы есть, а ран нет», — сказала она.
Трудно представить более емкое описание встречи, состоявшейся в прошлый четверг в Израиле. Около сорока глав государств или представителей государств, — включая вице-президента Майка Пенса и спикера палаты представителей Нэнси Пелоси, принца Чарльза, президента России Владимира Путина, Эммануэля Макрона из Франции и Франка-Вальтера Штайнмайера из Германии (хотя, что показательно, Анджея Дуды из Польши там не было), — отправились в Иерусалим на 75-ю годовщину освобождения лагеря Освенцим-Биркенау и приняли участие в пятом Всемирном форуме памяти Холокоста под эгидой иерусалимского Яд Вашема, института истории Холокоста.
Приветствуя гостей в среду вечером, президент Израиля Реувен Ривлин сказал: «Завтра мы соберемся, чтобы вспомнить и дать клятву: это не повторится никогда!» Илона не усомнилась бы в искренности Ривлина или в его эрудиции, но для нее говорить о памяти и выставлять напоказ свои шрамы, — если ты родился после войны и не застал ее зверств, — не только анахронизм, но и нравственное самолюбование. Для либеральных писателей и политиков «помнить», — значит напоминать о невероятной жестокости Холокоста и присягать на верность институтам, отстаивающим терпимость. Но для националистических писателей и политиков произнесение слова «помнить» — еще и возможность присвоить себе моральный престиж, снискать себе почет и защитить свое дело от пристального внимания.
В четверг в Яд Вашеме собрались пожилые выжившие, но в центре внимания оказались не их переживания, а политические демонстрации. Лейтмотив задал Ривлин: «Антисемитизм и расизм — это злокачественная болезнь, которая разрушает сообщества, разлагая их изнутри». «От них не застраховано ни одно общество и ни одна демократия». Весь прошлый год он осторожно проводил кампанию по поддержке демократических норм на фоне нападок Биньямина Нетаньяху и его партии «Ликуд» на арабских граждан Израиля. Поставив антисемитизм в один ряд с расизмом как одну из его разновидностей, Ривлин имел в виду, что Израиль ничуть не меньше других стран уязвим к претензиям на национальную исключительность. Тем не менее, что неудивительно, для традиционного оправдания оккупации Западного берега как исторического или божественного права евреев на «всю землю Израиля», а также специфически израильской формы легальной дискриминации в отношении неевреев — идеологических опор Нетаньяху и его «Ликуда» — места в его речи не нашлось. Вместо этого Ривлин призвал делегатов принять критерии антисемитизма, изложенные Международным альянсом памяти жертв Холокоста (этот орган появился на свет в 1998 году при участии бывшего премьер-министра Швеции Йорана Перссона и насчитывает 34 страны-члена). Цель принятия этих критериев — вести согласованную кампанию против антиеврейского расизма и всех других форм шовинизма.
Эти критерии по-своему разумны, но среди них есть положение, по которому в некоторых странах преступно отрицать «еврейский народ в его праве на самоопределение», — нельзя утверждать, например, что государство Израиль стоит на расистской основе. Это положение изобилует спорными и неопределенными терминами, особенно с учетом идеологии «Ликуда» и закона о национальном государстве, — а его правительство Нетаньяху продавило через Кнессет в 2018 году. Едва заявив, что «ни одна демократия не застрахована», Ривлин заговорил по-другому. Израиль — не «компенсация» за Холокост, заявил он, это — «наш дом, наша родина». «Это то, откуда мы пришли и куда вернулись после двух тысяч лет изгнания», — заявил он. Получается, что собравшимся следует принять идеологию «Ликуда», по которой обетованная земля обещана одним евреям. Или, по крайней мере, вспоминая трагедии XX века, забыть об арабо-израильском конфликте.
Следующим говорил Нетаньяху. Те, кто ожидал, что он не упустит случая и выскажется в поддержку вымученного национализма и дипломатического превосходства в надежде на переизбрание (следующий раунд голосования состоится 2 марта), не были разочарованы. Сначала прогремел манихейский заигрыш, хотя такое упрощенчество на форуме памяти Холокоста вряд ли уместно: «Освенцим и Иерусалим — это пропасть и вершина. Освенцим — истребление. Иерусалим — возрождение. Освенцим — порабощение. Иерусалим — свобода. Освенцим — смерть. Иерусалим — жизнь». Израиль, заявил Нетаньяху, «вечно благодарен» окружающим его союзникам за жертвы. Однако, подчеркнул он, когда еврейскому народ «грозило уничтожение», мир от него «во многом отвернулся».
Но Нетаньяху не приводил исторические аргументы, а лишь сгладил историю ради догматического утверждения. Он хотел подчеркнуть необходимость в еврейской власти, которую предполагает сионизм — или, по крайней мере, его личная трактовка сионизма. «Освенцим — не просто символ зла», — заявил Нетаньяху. «Это высшее проявление беспомощности евреев» — и впредь нельзя рисковать, чтобы евреи в западных либеральных демократиях жили на правах меньшинств и просителей. Теперь есть еврейское государство — сила оружия, мужество наших солдат». Более того, теперь у евреев есть голос, который «звучит в Белом доме и в Кремле, в залах Организации Объединенных Наций и американском Конгрессе». Нетрудно догадаться, чей голос имел в виду Нетаньяху. Не менее ясен и его посыл: «Израиль приветствует президента Трампа и вице-президента Пенса за то, что они противостоят тиранам Тегерана, которые порабощают собственный народ и угрожают миру и безопасности во всем мире».
С аудиторией, собравшейся поразмышлять об уязвимости евреев, у Нетаньяху выдался удачный день. И этим все не ограничилось. Макрон предложил научную защиту либеральной точки зрения («Всякий раз в нашей истории, — сказал он, — антисемитизм всегда предшествовал ослаблению демократии; он выражал нашу неспособность принимать других») и призвал собравшихся — а именно Путина — возродить Совет Безопасности ООН для урегулирования международных споров. Тщательно избегая критики «Ликуда» и при этом стараясь не показаться легкомысленным в вопросе безопасности Израиля и евреев, Макрон подтвердил, что поддерживает определение антисемитизма от Международного альянса памяти жертв Холокоста. Накануне он пообещал поддержать усилия, чтобы не дать Ирану обзавестись ядерным оружием, однако об оккупации не сказал ни слова. Макрон, принц Чарльз и президент Штайнмайер воздали хвалу толерантности и осудили антисемитизм, — в том числе и на ломаном иврите, — но опровергли озабоченность Европы из-за конфронтации с Ираном и любые надежды на серьезную дипломатию в отношении палестинцев. (Принц Чарльз, посетив на следующий день палестинского президента Махмуда Аббаса в Рамалле, пошел другим путем, выразив сочувствие палестинским «страданиям и расколу», но при этом от сколько-нибудь политических заявлений увильнул).
Что еще выгоднее для Нетаньяху, когда он водил Пенса по Старому городу Иерусалима, просочились слухи, будто Трамп пригласил его во вторник вместе с главным соперником на предстоящих выборах Бенни Ганцем в Белый дом на презентацию своего мирного плана. По сообщениям британской «Таймс», план учитывает пожелания Нетаньяху, которые палестинцы отметут, не раздумывая: аннексия Израилем всего Иерусалима, большинства поселений (читай: на тридцать процентов больше Западного берега) и Иорданской долины. Израильские СМИ предполагают, что палестинцы получат государство, но беженцев своих не вернут — и то лишь, если Газа разоружится, а Палестинская администрация признает Израиль еврейским государством. Чтобы осознать последствия плана Трампа, следует дождаться полного текста.
Однако очевидно, что презентация в Белом доме во время суда над Трампом в Сенате, всего за пять недель до выборов в Израиле, — да к тому же в тот самый день, когда Кнессет будет обсуждать и, по всей видимости, отклонит его просьбу об иммунитете от судебного преследования, — это трюк, шитый белыми нитками. Ганц плана не осудил: он пытается переманить часть правых избирателей «Ликуда» и попутно неловко одобрил аннексию долины реки Иордан, — как пишет «Таймс», «по согласованию с международным сообществом». Но он не мог не знать, что его ждет пиар-засада: ему придется сидеть рядом с Трампом, пока Нетаньяху будет щеголять перед союзниками в Белом доме. Поэтому в субботу вечером Ганц объявил, что в Вашингтон поедет, но с Трампом встретится наедине в понедельник, — обсудить, как его план послужит «основой для движения к согласованному урегулированию в отношении палестинцев и государств региона, продолжая и углубляя стратегическое партнерство с Иорданией, Египтом и другими региональными государствами». Затем он вернется в Израиль, чтобы проголосовать «нет» иммунитету Нетаньяху. Но Нетаньяху тоже встретится с Трампом и задержится в Вашингтоне и после возвращения Ганца. Там ему обеспечен еще один удачный день.
Если бы форум задумывался как спор, у кого больше шрамов, можно было ограничиться Израилем и Польшей. Нетаньяху и Дуда, президент Польши, высказывали свои жалобы во всеуслышание. В феврале 2018 года польское правительство, где господствует крайне правая партия «Право и справедливость», предложило парламенту ввести уголовную ответственность за обвинения польского народа или польского государства в соучастии в нацистских преступлениях. Это возмутило израильское правительство — из-за ряда антиеврейских погромов с участием поляков, в том числе в Едвабне в 1941 году и в Кельце в 1946 году. Но предложенный законопроект еще и противоречил аксиоме «Ликуда», по которой польский антисемитизм — черта диаспоры. (Министр иностранных дел Израиля Исраэль Кац заявил, что поляки «впитывают антисемитизм с молоком матери».) В любом случае в июне этого года в закон были внесены поправки, и Нетаньяху и премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий подписали совместную декларацию, признав, что некоторые поляки действительно были замешаны в преступлениях, но не в рамках политики на высшем уровне. («К сожалению, нельзя отрицать печальный факт, что некоторые люди — независимо от происхождения, религии или мировоззрения — раскрыли в то время свои темнейшие стороны», — говорится в декларации).
Но Дуда не приехал на форум по другой причине: ему попросту не предложили выступить. Это дело рук России, а не Израиля, которая продемонстрировала, насколько «память» понятие растяжимое. Со времени последнего форума в Освенциме в 2015 году Польша и Россия оказались в тисках дипломатического противостояния. В тот год хозяйкой форума была Польша, а Путин недавно вторгся на Украину. Тогдашний президент Польши Бронислав Коморовский и лидеры Всемирного еврейского конгресса, писал Аншель Пфеффер из газеты «Гаарец», не прислали Путину личного приглашения, и разгневанный российский лидер мероприятие бойкотировал. С той поры он счел, что удобнее насаждать реабилитированный образ Сталина и его режима и неоспоримый героизм Красной Армии. Со своей стороны, польская партия «Право и справедливость» осудила послевоенную советскую оккупацию страны.
Символом польской трагедии там решили припомнить сталинский пакт 1939 года с Гитлером о разделении Польши и последовавшую за ним резню 1940 года в Катынском лесу, где было убито несколько тысяч польских офицеров. Тогда в декабре прошлого года Путин развернул новую дезинформационную кампанию, обвинив Польшу в создании антисоветского альянса с Германией в 1938 году и аннексии части Силезии во время раздела Чехословакии. При этом он привел вырванное из контекста письмо посла Польши в нацистской Германии Юзефа Липскского, где тот одобряет план Гитлера депортировать евреев в Африку. Предполагалось, что Польша не имеет права выдавать себя за жертву, — по крайней мере, не за жертву России.
Поскольку Россия сохраняет влияние в Сирии, а Израиль бомбит там иранские силы — да еще и на фоне того, что Россия задержала американо-израильскую туристку за банальное хранение наркотиков, — Нетаньяху, судя по всему, счел разумным ублажить Путина, удалив Дуду со сцены. Ранее в тот же день в иерусалимском парке Нетаньяху бок о бок с Путиным открыл мемориал блокады Ленинграда, родного города Путина. Похоже, Путин отплатил услугой за услугу, обойдясь в своем выступлении без новых претензий к Польше.
Однако он заметил, что в некоторых оккупированных нацистами странах были свои коллаборационисты. «Где действовали эти преступники, — заявил Путин, — было убито наибольшее количество евреев. Таким образом, на Украине было убито около 1,4 миллиона евреев». На мгновение почти забылось, что времена изменились, что нынешний президент Украины — еврей, что российские марионетки воюют с Украиной, и что Путин обманом пытается свалить вмешательство в американские выборы 2016 года на украинцев. Позже он заметил, что «нацисты готовили такую же участь и многим другим народам: „недочеловеками" были объявлены и русские, и белорусы, и украинцы, поляки, представители многих других национальностей». Но в отсутствии Дуды его мысль повисла в воздухе, как дирижабль.
«Никогда не видел, чтобы европейские правительства столь спокойно относились к правительству Нетаньяху, — настолько, что готовы мириться с тем, как тот использует Холокост», — сообщил мне Амос Голдберг, эксперт по истории Холокоста и профессор Еврейского университета в Иерусалиме. Он добавил: «Израильское, польское и российское правительства — хранители мрачных историй — реакционные популисты. Все они используют память для национального самооправдания, и это опасно. Так, Израиль считает польский антисемитизм врожденной болезнью, а Польша — лишь отдельным эпизодом. Но это не настоящая борьба за историю. Это „память" соперника на службе политики».
В день форума группа из шестидесяти двух мусульман из двадцати восьми стран, в том числе двадцать пять религиозных лидеров и глава Всемирной мусульманской лиги Мухаммед аль-Исса из Саудовской Аравии, посетили Освенцим и молились. Аль-Исса — бывший министр юстиции, и вряд ли будет действовать без разрешения королевской семьи. Он назвал фальсификацию истории преступлением, особенно историю «величайшего злодеяния в истории человечества». Может, это просто совпадение, что саудовский чиновник сделал этот жест прямо перед объявлением Трампа о его сделке. Но очевидно, что администрация Трампа рассчитывает, что Саудовская Аравия поможет убедить израильтян, что с ее планом согласится весь регион и при этом будет давить на палестинцев, чтобы те удовольствовались гораздо меньшим. Саудитам же нужна защита от Ирана. В очередной раз память оказалась в тени национальных интересов.
Может, это в принципе неизбежно. Илону Кармель от такого коробило, пусть она с этим и смирилась. Однажды она сказала мне, что в лагере смерти в Плашове она почувствовала неповторимый момент истины. «Это был единственный раз в моей жизни, — вспоминала она, — когда я точно знала разницу между добром и злом».
Бернард Авишай преподает политическую экономию в Дартмуте. Автор книг «Трагедия сионизма» (The Tragedy of Zionism) и «Еврейская республика» (The Hebrew Republic). Лауреат стипендии Гуггенхайма 1987 года.
