В годовщину Евромайдана на кадрах с Украины опять можно увидеть горящие автомобильные покрышки, стычки с полицией, людей в масках. Картинки напоминают о событиях, которые когда-то назвали «революцией достоинства». Только теперь, через шесть лет после тех событий, нынешние происходят не в столице, а кто-то называет их контрреволюцией.
Страх, паника, возмущение, бунт
Новая волна украинских протестов вспыхнула из-за коронавируса. Пока в стране не выявлено ни одного заболевшего, но для массового возмущения оказалось достаточно того, что еще 10 февраля посольство Украины в Китае сообщило, что планирует эвакуировать обратно на родину украинских граждан, находящихся на карантине в китайском городе Ухане.
Эвакуацию несколько раз откладывали, а власти не спешили сообщать, где именно разместят эвакуированных, чтобы не сеять панику. Учения среди медперсонала по обслуживанию прибывших проводили во всех областях Украины.
Однако паника все равно возникла. Началось все 13 февраля, когда депутат Обуховского райсовета написал в соцсетях, что эвакуированных якобы разместят в детском санатории «Пролисок». Власти опровергли эту информацию, но никого не убедили. Уже 14 февраля Обуховский райсовет обратился к президенту Владимиру Зеленскому с призывом не допустить размещения эвакуированных в учреждениях, не приспособленных для «потенциально инфицированных особ».
Напряжения добавил депутат Верховной рады от «Слуги народа» Александр Дубинский, сформулировавший страхи многих украинцев: «Мы должны признать, что если в Украине будет хоть один случай этого заболевания, то мы будем болеть все. У нас тут будет эпидемия испанского гриппа с тысячами жертв, ведь ни помочь, ни защититься, ни вылечить тут никто не сможет».
Паника стала быстро разрастаться, и остановить ее уже не могли ни видеообращение министра здравоохранения Зоряны Скалецкой, где она объясняла, что тех, у кого уже есть признаки вирусного заболевания, эвакуировать не будут, ни публичные заверения министра внутренних дел Арсена Авакова, что власти принимают все меры предосторожности, связанные с дезинфекцией и ликвидацией отходов в месте предполагаемого карантина.
17 февраля депутат от «Европейской солидарности» Олег Синютка, бывший губернатор Львовской области при президенте Порошенко, предположил в соцсетях, что эвакуированных из Китая разместят именно в Львовской области — в наказание за то, что на президентских выборах регион массово голосовал за Порошенко.
18 февраля телеканал «1+1» тоже сообщил, что к приему самолета из Китая готовятся во Львове. В Винниках, пригороде Львова, в местном военном госпитале подготовили этаж для возможного приема пациентов, выписав в ускоренном порядке тех, кто находился на регулярном обследовании.
Когда это стало известно, возле госпиталя тут же собралось несколько сотен протестующих, требуя не принимать «заразных», поскольку они создадут угрозу местному населению. К воротам больницы принесли шины, а опровержения местных чиновников никого не убеждали. Ситуация разрядилась только после того, как главврач объявил, что размещение эвакуированных отменяется. Собравшиеся так обрадовались, что в едином порыве спели гимн Украины.
Похожая история случилась в Микулинецкой территориальной общине Тернопольской области. Здесь пронесся слух, что эвакуированных из Уханя разместят в местном санатории «Медоборы». О такой возможности сообщил главврач санатория. В ответ жители вышли протестовать. Их поддержал сельсовет Микулинцев и мэр Тернополя, сообщивший, что в области отсутствуют медицинские учреждения, приспособленные для борьбы с новыми инфекционными заболеваниями.
19 февраля состоялась сессия Тернопольского облсовета. Заседание началось с минуты молчания в честь героев «небесной сотни», после чего депутаты приняли обращение к центральной власти с требованием не размещать эвакуированных из Китая на территории Тернопольской области. Зампред областного совета назвал планы такого размещения «геноцидом украинского народа».
Как и в Винниках, прибывшие представители власти не смогли убедить протестующих, что соотечественники из Китая не представляют угрозы. Для большей надежности на дороге в Микулинцы высыпали несколько куч щебня, а на повороте к санаторию «Медоборы» возник блокпост, где дежурило около трех десятков местных жителей с электрогенератором, горячей едой и молебнами под открытым небом.
Та же история повторилась в курортном поселке Шкло Львовской области: приезд чиновников из Киева для ревизии местного санатория, слухи о размещении, паника, толпа перед сельсоветом, протесты.
20 февраля, через 10 дней после первых сообщений об эвакуации, специальный чартерный рейс, наконец, появился в украинском воздушном пространстве. Приземлиться в Харькове сразу не удалось из-за густого тумана. После нескольких кругов самолет отправился на дозаправку в Киев и только потом вернулся в Харьков. После специальных процедур прибывших разместили в автобусах, которые взяли курс на поселок городского типа Новые Санжары в Полтавской области.
Там их уже ждали протестующие. Подъезд к месту карантина (медицинский центр Нацгвардии) заблокировала толпа местных жителей и специально расставленные легковые автомобили. Протестующие жаловались на недостаток информации и на близость медицинского центра к жилым домам, расположенным в сотне метров от места событий. Словам, что привезенные — здоровые люди, не являющиеся носителями инфекции, участники акции не верили.
Полиции и нацгвардейцам пришлось расчищать дорогу силой, разбирать и тушить баррикаду, перегородившую путь к медицинскому центру. В сети появились видео, где протестующие обещали поджечь медцентр вместе с его новыми обитателями, чтобы уберечь своих детей, которые «еще и не жили». Вечером, когда к медцентру подъехали автобусы с эвакуированными, стычки между протестующими и силами правопорядка достигли пика — камни полетели уже не только в полицейских, но и в окна автобусов.
Арифметика протеста
Эпопея с возвращением эвакуированных из Китая вызвала у большей части украинского общества закономерное удивление и возмущение, но не обошлось и без фантомных болей времен президентских выборов. Сторонники Порошенко тут же признали в протестующих тех, кто голосовал за Зеленского, а на поверхность вновь всплыли стандартные мемы о «клоуне» и глупых, некомпетентных «зеленых», дорвавшихся до власти. Были и те, кто отыскивал корни плохого поведения сограждан в репрессиях, Голодоморе, вездесущей руке Москвы.
Пресс-секретарь Порошенко сообщил, что возвращение эвакуированных неслучайно назначили на годовщину расстрелов на Майдане — власти хотели столкнуть украинцев лбами и отвлечь от преступлений «режима Януковича». Президент Зеленский в ответ заявил, что среди протестующих были замечены знакомые «вирусологи в спортивных штанах», отличившиеся в драках около Верховной рады во время рассмотрения законопроекта о рынке земли.
Если оставить в стороне обычные для таких ситуаций разборки политиков, то все многообразие высказываний можно свести к трем основным темам: морально-этической («как мы могли?» и «как нам не стыдно?»), морально-политической («являемся ли мы одной, единой нацией?») и чисто политической (компетентность власти и государства).
Наиболее уравновешенные обозреватели указывали на крах «скрепной» политики, предлагающей создавать украинскую нацию на основе триады «армия — мова — вера». Не менее очевиден и провал государственных структур в коммуникации с гражданами и организационная немощь властей.
Более радикальные критики готовы пойти дальше и признать тотальную моральную деградацию своих сограждан и провал идеи строительства гражданской нации. Хотя тут они забывают простую арифметику: общее количество протестовавших вряд ли перевалит за полторы тысячи. Как бы в ответ на этот упрек из разных регионов посыпались предложения принять эвакуантов у себя. 21 февраля в Новых Санжарах к воротам медицинского центра местные жители принесли ящики с фруктами.
О чем стоит задуматься
Несмотря на очевидную депрессивность ситуации и общественный шок, реакция активной части украинского общества на случившееся оказалась вполне здоровой. Трудно найти тех, кто поддержал бы «чумные бунты». Большинство испытывает стыд. Конечно, и осуждение бунтарей периодически превращалось в неприглядное зрелище, но в целом большинство понимает, что происходившее вряд ли можно отнести к достижениям украинской нации.
Однако во всей разноголосице мнений, истерик и взаимных упреков, ставших уже привычным фоном для любого мало-мальски резонансного события, стоит выделить одну, центральную проблему украинского общества, в очередной раз обнажившуюся во всей ее неприглядности.
Попытки представителей государства объяснить, успокоить, призвать к и уберечь от в очередной раз оказались безуспешными. Властям просто не верят. Выходы в народ для объяснения сталкиваются с непреодолимым недоверием. Видео с места событий четко показывают разделение на «они» — начальство, и «мы» — люди. Они — это государство. Мы — граждане. И у каждого своя жизнь.
Без малого за 30 лет существования государства Украина в этом отношении почти ничего не изменилось. «Взаимоотношения государства‚ общества и граждан‚ сложившиеся в независимой Украине‚ не предполагали взаимного доверия‚ лояльности и цивилизованного гражданского согласия. Недоверие граждан к государственным институтам‚ низкая эффективность последних и их склонность к бюрократическому своеволию‚ коррупция‚ охватившая все слои общества‚ правовой нигилизм и моральный упадок — таковы предварительные итоги хроники отчуждения государства‚ общества и личности в независимой Украине».
Эти слова были написаны 15 лет назад. Тогда, по данным крупнейшего системного социологического проекта, продолжавшегося с 1994 года, украинские граждане демонстрировали стабильно высокий уровень недоверия государственным институтам. Например, уровень доверия президенту колебался от 2,3 до 3,4 балла по десятибалльной шкале. Верховной раде не доверяли 63%, затруднялись ответить еще 28%. Правительству не доверяли 58% и затруднялись ответить 31%. Судам — 52% и 33% соответственно.
Через 15 лет ситуация усугубилась. На начало 2019 года, по опросам Киевского международного института социологии, президенту не доверяли 70% опрошенных, Верховной раде — 80%, правительству — 74%. Смена власти в 2019 году не сильно изменила эти расклады. В феврале 2020 года, по данным опроса Центра им. Разумкова, Верховной раде не доверяли 68,5%, правительству — почти 65%, государственному аппарату — 77%, судебной системе — 76%. Правда, новому президенту пока еще доверяло больше, чем не доверяло — 51,6% против 41,5%.
События последней недели — это крайняя форма проявления недоверия граждан государству. Если абстрагироваться от эмоций, вызванных видом перепуганной и озлобленной толпы, можно понять, что их протест вызван не только страхом «чумы», но и неверием в способность государства обеспечить безопасность, прийти на помощь.
Проверки возможных мест расселения эвакуированных показали удручающее состояние государственных учреждений здравоохранения, дутые данные об успехах медицинской реформы, привычное игнорирование властью мнения местных общин и недоверие этого самого государства к своим гражданам. Атмосфера тайны и недомолвок свела на нет все разъяснительные усилия, а директивное, из центра, назначение мест поселения только усилило подозрения в желании решить проблему как всегда — за счет граждан.
