Украинские правозащитные организации и прокуратура направили в Международный уголовный суд (МУС) уже восемь исков о военных преступлениях и преступлениях против человечности, которые произошли на территории Украины с наступлением российской агрессии. Последнее, переданное в начале 2020 года — содержит доказательства, что Россия создает условия для принудительного выезда украинцев из Крыма и меняет демографическую ситуацию на полуострове, заселяя его своими гражданами.
«В конце 2019 года количество только официально зарегистрированных внутренне перемещенных лиц из Крыма превысило 43 тысячи человек. Однако, если верить данным отдельных международных и украинских неправительственных организаций, фактическое количество перемещенных из Крыма в разы больше и может достигать примерно 100 тысяч лиц. Это касается людей, которые не являются официально зарегистрированными как внутренне перемещенные лица», — рассказал во время пресс-конференции юрист Регионального центра по правам человека Виталий Набухотный.
С его слов, причины выезда крымчан с полуострова довольно разные: навязывание российского гражданства, дискриминация украинцев, Украинской православной церкви и мусульман, невозможность учиться на украинском и крымско-татарском языках, необходимость перерегистрировать бизнес по российским законам, изъятие имущества. Кроме того, с момента начала оккупации Россия проводит в Крыму военный призыв, что является нарушением международного гуманитарного права и квалифицируется как отдельная разновидность военных преступлений по Римскому статуту МУС. Сейчас известно примерно о 14 тысячах призывников. Тех, кто отказывается идти в российскую армию, привлекают к ответственности: в течение 2017 — 2019 годов был зафиксирован по меньшей мере 71 призывник, который подвергся уголовному наказанию.
«Интересной является юридическая природа нашего иска к МУС, а именно вопрос и характер принуждения. Каждый может спросить: имеет место дискриминация, закрывают церкви, школы, но в чем принуждение к перемещению, если лицо фактически самолично покидает территорию полуострова? Раньше все понимали, что принудительное перемещение — это когда, например, во время Второй мировой войны евреев отправляли в концентрационные лагеря. Сегодня позиция многих международных судов и политических институтов иная, потому что мир стал более цивилизованным, а подход к толкованию юридических терминов изменился», — отметил Набухотный.
В практике МУС пока нет прецедентов, которые контекстуально напоминали бы крымскую ситуацию, однако есть релевантная практика Международного трибунала по бывшей Югославии, говорит юрист. Например, спикера Республики Сербской Момчило Краишника обвинили, в частности, в преступлениях по принудительному перемещению из-за политики дискриминации мусульман на подконтрольной сербам Боснии и Герцеговины. Им перекрывали воду в домах, не давали доступа к обучению, преследовали самых активных мусульман — это как раз то, что сейчас происходит в Крыму и Донбассе.
«Чтобы МУС в своей практике действовал таким же образом, нужна довольно смелая позиция суда. Ведь даже в Югославии контекст не является абсолютно аналогичным, а против лиц, которых привлекали к ответственности, были десятки других пунктов обвинения. Впрочем, следует понимать, что такие прецеденты существуют, и мы пытаемся доказать суду определенную аналогию ситуации», — пояснил Набухотный.
Существуют несколько аспектов перемещения населения из Крыма, отмечает адвокат Регионального центра по правам человека Роман Мартыновский. Прежде всего это депортация через украинскую границу на территорию РФ. Первыми, кого Россия начала вывозить на свою территорию, были украинские заключенные, которые в момент оккупации находились в крымских тюрьмах. Правозащитники предоставили МУС около двухсот дел украинских заключенных, которых Россия депортировала из Крыма на свою территорию. «В целом, по нашим подсчетам, на сегодня минимум 12 тысяч граждан Украины были перемещены из Крыма в РФ для отбывания наказаний. То есть Россия и дальше рассматривает уголовные дела, а лиц, которых осуждает к лишению свободы, преимущественно вывозит из Крыма», — сообщил Мартыновский.
Кроме того, началась депортация людей за то, что они якобы нарушили российское миграционное законодательство, которое РФ распространила на территорию Крыма, нарушив в то же время международное право.
«Депортировали граждан Украины и еще 37 государств мира, которых нам удалось идентифицировать. Как следствие, произошло перемещение граждан Украины с территории Крыма на территорию материковой Украины. Решения, которые принимали оккупационные суды в результате рассмотрения административных протоколов о нарушении миграционных правил, заканчивались либо выдворением, либо добровольным выездом, на что лицу предоставлялось несколько дней», — рассказал эксперт. Зато началось перемещение во встречном направлении: РФ создает условия для заселения оккупированной территории собственным гражданским населением.
По словам Мартыновского, на протяжении всех лет оккупации количество людей, которые выезжают из Крыма, не меняется (примерно 10 тысяч за год. — прим. ред.), а иногда это количество растет. У людей накапливаются причины, чтобы покинуть полуостров — и, в конце концов, они это предпринимают. «Такие действия РФ соответствуют понятию преступления против человечности — ч. 1 (d) ст. 7 Римского устава. С точки зрения военных преступлений их можно квалифицировать в соответствии с отдельными составляющими ч. 2 ст. 8 Римского устава. Наши аргументы основаны на том, что лица, ответственные за политику, направленную на изменение демографического положения в Крыму, перемещения населения, должны нести уголовную ответственность именно по этим статьям», — говорит адвокат.
В иск добавили перечень должностных лиц РФ, которые в большей или меньшей степени являются ответственными за нарушения прав человека в Крыму. «К рассмотрению офиса прокурора МУС мы предоставили перечень из четырнадцати представителей высшего государственного руководства Российской Федерации, которые должны отвечать за совершенные преступления», — отметил прокурор АР Крым Игорь Поночовный. По его словам, ожидается, что прокурор МУС подаст запрос в палату предварительного производства МУС для открытия расследования ситуации на Украине уже в 2020 году.
Живой щит и «зеленые человечки»
Один из предыдущих исков к МУС, который прислали украинские правозащитники совместно с прокуратурой АР Крым, касался событий в Крыму в феврале — марте 2014 года, когда Вооруженные силы РФ прикрывались гражданскими, захватывая украинские военные части. Региональный центр по правам человека (РЦПЛ), Украинский Хельсинский союз по правам человека (УХСПЧ) и прокуратура АР Крым на основе этого представления презентовали начало расследования с доказательствами того, что Россия использовала запрещенные методы ведения войны. Правозащитники опросили очевидцев захвата военных объектов, нашли видео с места происшествия, а также использовали материалы волонтерского сообщества Inform Napalm, которое занимается сбором данных из открытых источников.
Аналитики предоставили доказательства использования живых щитов во время блокирования и захвата военных частей ВСУ и административных зданий. «Военное преступление использования живых щитов означает, что лицо, участвующее в военной операции и являющееся стороной вооруженного конфликта, использует гражданских как лиц, имеющих право на защиту, для получения военного превосходства. Фактически оно прикрывается гражданским лицом и таким образом ограждает себя от нападения и гарантирует себе получение преимуществ, потому что противник не может использовать оружие и другие методы. Это именно то, что РФ активно использовала в Крыму. Можно найти много фото и видео доказательств этому», — рассказал автор исследования, постоянный представитель президента в Крыму Антон Кориневич.
С его слов, в практике МУС это первый случай рассмотрения вопроса военного преступления по использованию живых щитов государством — раньше такое предпринимали только вооруженные группы, но не стороны международного вооруженного конфликта.
«Важно проанализировать, что было ключевым: намерение гражданского лица добровольно стать живым щитом для поддержки вооруженных сил противника или субъективное намерение противника использовать этих людей для получения военного преимущества. Нам кажется, что второе важнее. Вся агитация с российской стороны, безусловно, свидетельствует о том, что это была направленная деятельность и запрещенные методы ведения войны», — отмечает он.
Кроме того, есть доказательства использования так называемых «зеленых человечков» — военных в форме без опознавательных знаков. Аналогичные случаи использования формы без шевронов уже были в истории, но только не со стороны государства.
«Для международного права вообще никогда не стоял вопрос, должны ли вооруженные силы государства иметь шевроны и нашивки, и там об этом ничего не говорится. Это то, что понимается само по себе. Поэтому если организованная вооруженная группа могла так вести себя, то государства — нет. Это тоже нарушение международного гуманитарного права. РФ, как сторона международного вооруженного конфликта, должна была четко показать, что это ее военные», — говорит Кориневич.
Еще один аспект исследования — вероломство, то есть незаконное использование эмблем, униформы военно-морских сил Украины и украинской милиции во время блокирования и захвата военных частей и административных зданий. Таких случаев немного, но они были и подтверждают применение Россией запрещенных методов ведения войны, говорят авторы.
Адекватно квалифицировать такие действия РФ по украинскому законодательству довольно сложно, потому что уголовный кодекс Украины содержит не все аналоги международных преступлений.
«Государство, законодательство, правоохранительные органы оказались не готовыми к вызовам, которые стояли перед ними в 2014 году, потому что международное право в юридических вузах изучали довольно ограниченным курсом, а международное гуманитарное право не изучали вообще. Когда мы решили квалифицировать действия РФ не по общим уголовным правам, как это происходило ранее, а как нарушение законов и обычаев войны, перед нами появилось еще больше вызовов. Потому что для прокуроров это была полностью новая составляющая права. Нам в этом помогали правозащитные организации», — говорит Поночовный.
Сейчас прокуратура квалифицирует действия РФ по ст. 438 УКУ — нарушение законов и обычаев войны. В случае ратификации Римского статута и гармонизации украинского уголовного законодательства с международным правом в УК появится детальный перечень военных преступлений и отдельные положения о преступлениях против человечности.
Преступления в Крыму не прекращаются
За шесть лет оккупации в Крыму сложилась атмосфера репрессий против нелояльных к российской политике. Продолжаются обыски и аресты мусульман за их религиозные взгляды, безосновательные обвинения в терроризме и экстремизме. Значительную часть списка узников Кремля составляют крымские татары. Международные организации не имеют доступа на полуостров, поэтому мониторинг соблюдения прав его жителей возможен только дистанционно или благодаря людям, которые находятся там на свой собственный риск.
«На международном уровне звучат заявления, что с Россией можно договариваться, потому что она отпустила моряков и одиннадцать политических заключенных. Но в том же 2019 году Россия незаконно лишила свободы еще 43 человека. Никаких положительных тенденций мы не наблюдаем», — отметила председатель правления Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник. Среди этих 43 человек 36 были осуждены за причастность к мусульманским организациям, прежде всего «Хизбут-Тахрир» (запрещенная в России организация — прим. ред.), которая легально действует на Украине, но запрещена в РФ.
По ее словам, на протяжении последних лет не меняется тенденция ненадлежащего содержания людей в СИЗО и исправительных колониях: насилие во время задержания, пытки с целью получения показаний, особенно в так называемых шпионских или диверсионных делах, где людей обвиняют в работе на службу безопасности или минобороны Украины. В местах лишения свободы, заключенные не имеют доступа к медицинской помощи.
«Согласно международному праву, такое обращение признается пытками. Эти люди должны быть освобождены не только потому, что невиновны, а потому, что каждый день в колонии и СИЗО существует реальная угроза для их жизни», — говорит правозащитник.
Российская Федеральная служба исполнения наказаний подтвердила, что с 2014 по 2018 год в Симферопольском СИЗО произошло минимум 25 смертей. «Если Россия и признает такие смерти, то их официальная версия — смерть по естественным причинам или суицид. И никаких расследований там не будет. Никакие международные миссии не посещали СИЗО, чтобы установить настоящую причину смертей. Такие случаи остаются нерасследованными. Мы не знаем, от чего умирают люди в СИЗО», — отметила Скрипник.
Правозащитники предполагают, что Россия будет и дальше преследовать людей, чтобы посадить их, а потом обменять на Украине на свидетелей российских военных преступлений. Более того, судьи оккупационных судов заангажированы, они не обращают внимание на заявления фигурантов о пытках, зато учитывают показания заинтересованных сторон-работников так называемых силовых структур.
«РФ с нарушением международного гуманитарного права и дальше использует на оккупированной территории российский уголовный кодекс, поэтому приговоры, которые сейчас выносятся в Крыму, являются незаконными. Это также касается случаев, когда людей привлекают к ответственности за действия, не являющиеся нарушением закона с точки зрения украинского законодательства, такие как преследование крымских мусульман. Кроме того, РФ использует обратную силу закона: 2019 года пятерых человек осудили по „делу 26 февраля" — эти события произошли до оккупации Крыма», — говорит аналитик Крымской правозащитной группы Александр Седов.
Продолжаются преследования активистов, освещающих обыски и заключения. «В марте 2019 года по делу „Хизбут-Тахрир" некоторых гражданских журналистов арестовали, сфабриковав обвинение в терроризме, и сейчас они находятся в заключении. Вытеснив профессиональных журналистов, оккупационная власть взялась за тех, кто просто публикует информацию в фейсбуке, распространяет фото и видео, которые рассказывают о нарушении прав человека в Крыму», — добавила медиа эксперт Крымской правозащитной группы Ирина Седова.
В то же время на полуострове блокируют доступ к сайтам украинских СМИ, а на частотах украинских радиостанций сразу за административной границей включает звучать российское радио. В частности, провайдеры блокируют доступ к восемнадцати украинским сайтам, а сигнал украинского радио полностью отсутствует в девятнадцати населенных пунктах на севере Крыма. Все данные, которые документируют правозащитники, уже находятся или будут переданы в международные судебные инстанции.
