Когда Грета Тунберг решительно вышла на мировую политическую сцену, президент России Владимир Путин решил присоединиться к лагерю заботливых «отцов». Ее выступление на сессии Генеральной Ассамблеи ООН он прокомментировал в патерналистском тоне. «Я уверен, что Грета — добрая и очень искренняя девочка, но взрослые должны сделать все, чтобы не заводить подростков и детей в какие-то крайние ситуации. Они должны оградить их от излишних эмоций, которые могут разрушать личность», — заявил он и добавил, что шведская активистка не осознает, насколько сложен и многообразен современный мир. В ответ, по своему обыкновению, она поместила эти слова в описание собственной страницы в Твиттере.
Нет ничего удивительного в том, что руководство страны, которая живет за счет производства и экспорта ископаемого топлива, не одобряет тезисы Греты Тунберг. На доход от продажи нефти и газа в течение последнего десятилетия приходилось от трети до половины всех бюджетных доходов РФ. В 2019 году этот показатель составлял 40,8%. Время от времени экономисты публикуют свои подсчеты, доказывая, что данные занижены как минимум на полтора десятка процентов, поскольку министерство финансов использует упрощенную методологию. В России сложившуюся ситуацию описывают оборотом, почерпнутым из сленга наркоманов: там говорят, что страна подсела на нефтяную иглу. Зависимость от экспорта энергоносителей лишает российские власти мотивации проводить реформы, в итоге год за годом экономическая отсталость государства лишь усугубляется.
Хотя Путин высказался о Грете Тунберг в пренебрежительном тоне, кремлевские и контролирующиеся Кремлем СМИ пошли на нее в атаку. Основной тезис их кампании звучал так: «это ребенок с психическим заболеванием, которого никто не лечит». Диагноз Греты упоминался даже в коротких информационных сообщениях. Иногда начинает казаться, что в России у нее есть только один союзник: Аршак Макичян, который регулярно выходит на одиночные пикеты в рамках акции «пятница для будущего» (впрочем, за это он успел уже провести несколько суток под арестом).
Отношение российских властей к Грете Тунберг выглядит вполне естественным, удивление вызывает, в свою очередь то, что у самой активистки и молодежной «климатической забастовки», которую она олицетворяет, есть много лютых врагов среди влиятельных представителей либеральных кругов России.
Юлия Латынина на страницах «Новой газеты» (символа российской независимой журналистики) писала, что использование нестабильной подростковой психики в идеологической войне — это классический метод тоталитарных режимов. Латынина сравнивает Грету и молодых людей, участвующих в «климатических забастовках», со сталинскими пионерами и китайскими хунвейбинами.
В сходном тоне высказывается на страницах либеральной платформы «Репаблик» Олег Кашин, который называет триумфальное шествие Греты отвратительным с эстетической, этической и политической точки зрения. На оппозиционном телеканале «Дождь» можно услышать, что Грета — «умело сделанная девочка», которой управляют западные лоббисты из кругов левых и экологов. В свою очередь, Станислав Белковский, который в (уже довольно отдаленном) прошлом был работавшим на Кремль политтехнологом, а потом стал яростным критиком российской действительности, считает Тунберг фигурой «эпохи шута», когда шут становится королем (как Трамп в США или Зеленский на Украине).
В России не работает то упрощенное разделение общества в вопросе отношения к климатическому кризису, которое мы наблюдаем на Западе или в Польше, где прогрессивные силы (то есть левые и часть либералов) считают его ключевой проблемой, а консервативные и популистские правые круги либо отрицают факт воздействия человека на климат, либо вообще не верят, что тот меняется («такие же теплые зимы бывали и в 1970-х»). Дискуссия об экологии и климате разворачивается в России в совсем иных рамках, она помещена в специфический исторический, идеологический и общественный контекст.
Связано это, в частности, с тем, что в неоднородной среде, весьма условно называемой «российской оппозицией», преобладают представители правых взглядов. Упоминавшаяся выше Юлия Латынина не скрывает, что она либертарианка и климатический скептик. Олег Кашин называет себя русским националистом. И даже если они со своим взглядами выделяются на фоне других критиков современного кремлевского режима, не стоит забывать о том, что российская оппозиция формировалась в рамках противостояния коммунистической партии, угрожавшей реформам Ельцина, а в путинскую эпоху критиковала власть с позиции верящего в свободный рынок либерального среднего класса, которому заблокировал путь развития огосударствленный олигархизированный капитализм. В этих кругах есть люди, симпатизирующие Дональду Трампу и сторонникам Брексита, а также считающие, что левая Европа оказалась на грани краха. В рамках этой логики Грета Тунберг предстает новым продуктом левой диктатуры.
Если на Западе до сих пор больше говорится о будущих угрозах, самым ярким знаком которых выступают пока экстремальные погодные явления, то во многих российских регионах люди уже регулярно сталкиваются с более или менее масштабными экологическими катастрофами. Все чаще локальные протестные движения с неожиданно высоким уровнем политической мобилизации возникают вокруг тем, связанных с защитой окружающей среды. Грете Тунберг здесь никого не пришлось бы ни в чем убеждать. То, что дела обстоят плохо, чувствуют и жители всей Сибири, и входящего в состав Сибирского федерального округа Кузбасса, где ведется добыча каменного угля открытым способом. Беспокоятся также обитатели Архангельской области и Республики Коми, где уже не первый месяц продолжаются протестные акции против создания полигона для захоронения мусора из Москвы, который может отравить водные артерии региона и разрушить хрупкую северную экосистему. Также следует упомянуть о разрушающихся плотинах, авариях на гидроэлектростанциях, взрывах на заводах, производящих взрывчатые вещества, случаях химического и радиоактивного заражения. Такие инциденты происходят и будут происходить, поскольку оставшаяся со времен СССР инфраструктура находится в плачевном состоянии.
Для Кремля фигура Греты Тунберг представляет более серьезную проблему, чем дискуссия об изменениях климата сама по себе. Путин и его окружение нервно реагируют на любые явления, связанные с молодежными протестами. После того как в марте 2017 года на организованные Алексеем Навальным акции протеста против коррупции пришло много молодых и очень молодых людей, политизация молодежи стала для кремлевского режима головной болью. Юные россияне устали от диктатуры, которая лишает их будущего, и хотят дать выход своему недовольству. Между ними и правящей командой лежит поколенческая пропасть, поэтому властям очень сложно пресечь политические брожения. Такие символы независимого молодежного голоса, как Грета, это последнее, что нужно сейчас Кремлю.
Хотя в своих публичных выступлениях Владимир Путин говорит, что мы до сих пор не знаем причин изменения климата, Кремль, по всей видимости, не собирается ломать копья и спорить имеют ли они антропогенный характер. В декабре прошлого года российский президент подписал климатическую доктрину РФ. Акценты уже в самом начале документа расставляются однозначно, хотя и с некоторой осторожностью. «Современная наука предоставляет все более веские основания в подтверждение того, что хозяйственная деятельность человека, связанная прежде всего с выбросами парниковых газов в результате сжигания ископаемого топлива, оказывает заметное влияние на климат», — говорится в нем.
Сейчас Кремль считает, что к теме изменения климата можно подходить прагматично, то есть взвешивая плюсы и минусы. Сомнений в том, что это явление серьезно отразится на России, нет, пожалуй, ни у кого, поскольку оно уже наблюдается. Парадокс заключается только в том, что россияне могут как выиграть от климатических изменений, так и пострадать от них. Таяние арктических льдов позволит России получить доступ к скрывающимся под дном океана месторождениям, а прежде всего откроет Северный морской путь, благодаря которому можно сократить дорогу в Азию. С другой стороны, в последние десятилетие также тает вечная мерзлота, в зоне которой, по разным оценкам, расположено от двух третей до половины территории РФ. Это может обернуться катастрофическими последствиями для Сибири и Крайнего Севера, поскольку дороги, дома, города и в целом вся инфраструктура держатся там, о чем недавно убедительно рассказывал в «Газета выборча» Вацлав Радзивинович (Wacław Radziwinowicz), на морозе.
С одной стороны, можно ожидать, что благодаря смягчению климата россияне увеличат площадь территорий, использующихся в сельскохозяйственных целях, но с другой — части существующих сейчас угодий будет угрожать засуха. Сибирь, в свою очередь, опасается масштабных пожаров. В климатической доктрине Кремля говорится об экономии энергии, которой удастся добиться благодаря сокращению отопительного сезона. Между тем меньше топлива понадобится также Европе, которая выступает основным импортером российского газа. Зима выдалась рекордно теплой, поэтому европейские хранилища остаются практически полными, а цена на газ снижается, что ударяет по бюджету России.
Кремлю предстоит решить сложную задачу. Пока на этот фронт она бросила бывшего председателя правительства Чеченской республики Руслана Эдельгериева. Любимец Рамзана Кадырова, недавно назначенный специальным представителем президента РФ по вопросам климата, ездит по мировым форумам, где выступает в роли одного из немногих россиян, которые с теплотой высказываются о Грете Тунберг.
