Мэр Москвы Сергей Собянин сообщил, что в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции столица вводит особые меры предосторожности. Каждый день детям в детских садах и школах будут измерять температуру, на въездах в город появятся специальные патрули с соответствующим оборудованием, а в московских аэропортах все прилетающие пассажиры пройдут обязательную проверку. Это не первый шаг московских властей, связанный с подготовкой к грядущей эпидемии. Однако если последние меры не вызывают вопросов, то предыдущие распоряжения привели к росту политической напряженности в российско-китайских отношениях. Некоторые аналитики говорят, что в сложившейся ситуации стал очевиден показной характер «стратегического союза» Москвы и Пекина.
На прошлой неделе китайское посольство направило московскому руководству официальное письмо, требуя отказаться от связанных с предотвращением эпидемии дискриминационных практик, которые, по мнению дипломатов, применяются исключительно в отношении граждан Китая. Речь идет, в частности, о том, что водители общественного транспорта получили распоряжение выявлять пассажиров с азиатскими чертами лица и рапортовать о них, чтобы этих людей направили на профилактические обследование. Это создает комичные ситуации, но тем, кто подвергается таким процедурам, совсем не до смеха. Людей с «китайскими» лицами начали просто вылавливать на улицах. По такой схеме на карантин поместили туристов с Тайваня, хотя по очевидным причинам они не имели отношения к тому, что происходит в континентальном Китае. Посольство Пекина в Москве полагает, что в России зарождается антикитайская истерия, которую никак не стараются предотвратить власти, хотя в этом состоит их обязанность.
Проблема куда более серьезна. Для наблюдателей происходящее в России в связи с эпидемией коронавируса стало хорошей возможностью проверить, как в действительности выглядит российско-китайское стратегическое партнерство. Судя по всему, дела обстоят не лучшим образом. В СМИ звучат жалобы российских журналистов и эпидемиологов, которые отправились в Ухань с официальным визитом, чтобы ознакомиться с ситуацией и (что гораздо важнее особенно в контексте защиты РФ от эпидемии) — с работой китайских ученых, занимающихся изучением вируса. Россияне рассказывают, что в Китае их не восприняли всерьез, не ознакомили с результатами исследований и не позволили не только посетить лаборатории, но даже приблизиться к ним. Китайские власти ограничились организацией нескольких встреч, в ходе которых звучали общие фразы о дружбе, а участникам российской делегации в любом случае пришлось после возвращения в Россию сидеть две недели на карантине.
Много крови попортила россиянам также история с «Арбидолом» — популярным в России антивирусным средством, которое уже много лет производит частный концерн, находящийся под контролем олигарха Виктора Харитонова. У лекарства, выпускающегося еще с советских времен, интересная история. В России его внесли в список жизненно необходимых препаратов, помогающих бороться с гриппом. Таковым он считается, в частности, благодаря положительным высказываниям Путина на его тему и дружбе Харитонова с вице-премьером Голиковой, которая курировала в свое время министерство здравоохранения.
Лекарство, в эффективности которого специалисты, кстати, сильно сомневаются, сделало карьеру на рынке после того, как несколько лет назад в Китае вспыхнула эпидемия «свиного гриппа». Сейчас в контексте происходящих в китайском государстве, на Дальнем Востоке и в Европе событий его мог ждать еще более громкий успех. Две недели назад китайские ученые включили его в группу средств, которые помогают при лечении коронавирусной инфекции. Постепенно эмоции несколько спали, но в тот момент акции производителей «Арбидола» резко подорожали.
Россиянам, однако, не удастся на нем заработать, поскольку срок действия патента истек, и китайцы, как они обычно это делают, начали сами производить лекарство, не спрашивая ни у кого разрешения. Кстати, акции китайской компании, которая производит «Арбидол» (в некоторых сообщениях фигурировало название «Абидол»), сохраняли рост даже на фоне падения рынков. Разумеется, продажи препарата в Китае взлетели, но заработают на этом не россияне, а китайцы. Первые увидели, что сотрудничество между двумя странами процветает только тогда, когда это выгодно Китаю, а не наоборот.
Это, как говорят в России, одна из причин, мешающих появлению высокоскоростной железнодорожной магистрали Москва — Казань, которая должна была стать одним из важных элементов сухопутного Шелкового пути. Рассказывают, что китайцы предложили россиянам в рамках этой инициативы, призванной символизировать процветание взаимных отношений, сделать насыпь для укладки специальных рельсов. Планировалось, что все остальное, в том числе электронное оборудование и подвижной состав, а также кредиты будут китайскими. Пекин потребовал также предоставить ему большинство мест в руководящих органах компании, создающейся для управления новой веткой.
Впрочем, перспектива экономического сотрудничества на фоне вспышки эпидемии выглядит очень туманной. Реагируя на ситуацию, Россия вначале закрыла границу на Дальнем Востоке, а потом и на всем ее протяжении, а также приостановила пассажирское авиа- и железнодорожное сообщение. Позднее она сообщила о прекращении выдачи виз гражданам Китая (за исключением деловых). Даже в Ухань эвакуировать своих граждан Москва отправила всего один самолет, и не спешит высылать туда следующие за теми, кто ожидал, что карантин быстро закончится. Властям в Пекине такая реакция (россияне помимо прочего закрыли китайские рынки в крупных российских городах) кажется чрезмерной. Они считают, что она свидетельствует не о дружеском расположении, а о синофобии.
Закрытие границы и замедление китайской экономики стало для России серьезной проблемой. Министр финансов Антон Силуанов заявил, что в феврале объем взаимного товарооборота уменьшился на 50%, денежных трансфертов — на 70%, а туристический поток практически сошел на нет. Изначальные планы, предполагавшие, что в этом году объем товарооборота достигнет 200 миллиардов долларов, разумеется, оказались нереальными. Китайские компании значительно ограничивают закупку российского сырья, ссылаясь на обстоятельства непреодолимой силы, что оказывается для российских концернов особенно болезненным, поскольку в таком случае они не могут требовать компенсации. Страдает российская автомобильная промышленность, и без того переживавшая кризис из-за прошлогоднего падения спроса на внутреннем рынке. Сейчас она столкнулись с закрытием китайского рынка и сбоями в цепи поставок.
Олигарх Дерипаска, которому принадлежит производящий грузовые автомобили холдинг ГАЗ, уже некоторое время назад, стараясь спасти автомобильное подразделение своей бизнес-империи, начал продавать входящие в его состав заводы. Сейчас перед лицом спровоцированного коронавирусом кризиса этот процесс ускорится или компания, в которой работают 25 тысяч человек, обанкротится.
Другим примером, показывающим, как в реальности выглядит российско-китайское сотрудничество, служит проект, который имел для Москвы огромное значение. На фоне американских санкций и возникших рисков их ужесточения в ходе визита Медведева в Пекин в ноябре 2018 года прозвучало предложение постепенно перейти во взаимных расчетах на рубли и юани. Российский Центральный банк и министерство финансов в «жесте доброй воли» даже изменили структуру государственных резервов (а те довольно велики, их размер составляет более 500 миллиардов долларов). Они увеличили в них долю юаня, на чем, впрочем, из-за политики Китая, который манипулирует своей валютой, ослабляя ее, стараясь повысить конкурентоспособность экспорта, Россия много потеряла. Но чего не сделаешь ради стратегического партнерства! Во время поездки Медведева в Пекин китайский премьер отклонил российское предложение: китайские банки боялись столкнуться с давлением США.
Россиян это не остановило и они продолжили уговаривать китайцев. В июне 2019 года Антон Силуанов во время поездки в Пекин подписал соглашение с председателем Народного банка Китая, предусматривающее, что долю валют двух стран в их расчетах доведут до 50%. Проблема лишь в том, что китайцы не пошевелили и пальцем для того, чтобы выполнить условия договора и, как в конце года говорил Путин, объем расчетов в национальных валютах до сих пор остается небольшим.
Все эти явления, с одной стороны, привели к росту напряженности, а с другой — вскрыли очевидный факт, что никакого «стратегического партнерства» нет и в помине, хотя президенты обеих стран в ходе регулярных встреч не скупятся на громкие слоганы о дружбе. Россияне начинают подозревать, что дружба и партнерство появляются лишь тогда, когда из них может извлечь выгоду Китай. Это навевает крайне неприятные ассоциации с отношениями между старшим и младшим братом. Легко догадаться, кто в этой паре выступает вторым.
