«Фигаро»: Как сейчас развивается ситуация в России в условиях кризиса с коронавирусом? Применяются ли там авторитарные методы на фоне отсутствия прозрачности, как и в Китае?
Жан-Робер Равио: В настоящий момент Россия слабо затронута кризисом: 438 случаев и один погибший (на 23 марта). Для населения не были введены жесткие меры карантина, как во Франции. В Москве и области утвердили обязательную самоизоляцию для лиц старше 65 лет и больных хроническими заболеваниями. При этом 52 000 граждан, которые вернулись из Азии, Ирана и Европы, находятся на карантине и под медицинским наблюдением.
Ходят слухи о скорой повсеместной изоляции, но пока правительство неоднократно опровергало их. По словам неофициального источника, российская исполнительная власть рассматривает реализованные по всему миру планы, от Азии до Европы, и пока не остановилась на какой-то стратегии в случае быстрого развития эпидемии. Стоит отметить, что в отличие от той же Франции, Россия сразу приняла решение о закрытии границ. Граница с Китаем была закрыта еще 20 февраля, а 18 марта эту меру расширили на все границы, что, по понятным причинам, стало ударом по авиасообщению и положению авиакомпаний…
— Как следует рассматривать российскую помощь Италии, а именно отправку военных врачей?
— Жест солидарности с Италией следует в первую очередь рассматривать как стремление пока еще слабо затронутой страны прийти на помощь жителям государства, которое считается дружественным всеми россиянами. Распространение эпидемии в Европе, в частности в Италии и Франции, беспокоит многих россиян, которые следят по телевидению за новостями из этих стран.
Разумеется, за этой отправкой гуманитарной и медицинской помощи в Европу скрывается стремление к «мягкой силе», демонстрации способности России действовать в таком ключе. В частности, она хочет противодействовать конкретными шагами риторике о «российской угрозе», которая все еще активно звучит от ряда европейских руководителей, особенно в Восточной Европе, и представителей ЕС. Так, еще вчера одна брюссельская организация говорила о «российской стратегии информационной дестабилизации» Евросоюза с помощью «систематического искажения информации о коронавирусе». Некоторые обозреватели даже рассматривают этот гуманитарный жест как стремление посеять раскол среди европейских государств и членов НАТО. Некоторые круги вплотную подошли к совершенно оторванному от действительности русофобскому бреду.
— После одобрения Думой 10 марта и при условии согласия Конституционного суда Путин сможет претендовать еще на два президентских срока. Можно ли назвать это «конституционным путчем», как утверждают некоторые наблюдатели?
— В действительности речь не идет о «конституционном путче», поскольку все юридические нормы соблюдаются, но политический эффект этого решения действительно напоминает путч. Почему? Конституционные реформы были объявлены два месяца назад, и почти все они вызывали консенсус: определение семьи в качестве союза мужчины и женщины, упоминание веры в Бога в преамбуле, расширение полномочий президента (он будет контролировать стратегический блок правительства), принцип регулярной индексации пенсий, невозможность для лиц с двойным гражданством и видом на жительство в другом государстве занимать пост президента, а также в министерствах, парламенте, судебной системе, высших административных органах… И тут театральным образом было заявлено, что сформированная президентским указом 15 января рабочая группа по поправкам была буквально завалена просьбами «народа» позволить Путину участвовать в выборах после четвертого срока… А «народную волю», конечно, нужно выполнять…
Дав согласие на этот обман, Путин всерьез рискует потерять популярность среди своего электората, тем более что он на протяжение двух месяцев без конца подчеркивал необходимость сохранить возможность смены власти и обещал изменить конституцию именно в этом направлении (не больше двух президентских сроков, а не больше двух президентских сроков «подряд», как прописано сейчас).
— Готово ли российское население поддержать сохранение Путина у власти? Что думает общественность о человеке, который управляет страной вот уже 20 лет?
— Путин, безусловно, популярнее любых других институтов (правительство, губернаторы и мэры, парламентарии, правоохранительные органы…), и это стабильно на протяжение вот уже 20 лет. Он символизирует стабильность и преемственность, внушает уверенность.
Логика выглядит следующим образом: мир опасен и непредсказуем. Путин — это стабильность. Поэтому Путин — единственно возможный капитан корабля «Россия» в нестабильном и полном опасностей мире. Все будет зависеть от ближайших недель и распространения коронавируса в России. Вызванная им тревога может оправдать эту операцию. Некоторые обозреватели даже говорят, что Путин затеял ее в свете распространения эпидемии в Европе…
— Как в целом выглядят ожидания и приоритеты россиян в настоящий момент?
— Предоставление Путину «пожизненной» власти (или хотя бы ее перспективы) означает, что институтов самих по себе недостаточно, и что они ничего не значат без воплощения власти в лице Путина. То есть, эта поправка является сигналом слабости. Да, ожидания и приоритеты россиян сегодня связаны с геополитической и макроэкономической стабильностью, которую воплощает только Путин, но в то же время они подразумевают способность власти проводить масштабные реформы для более эффективного управления страной. Ожидания россиян касаются в первую очередь социальных вопросов. Путин пытается ответить на них с 2018 года, объявив больший интервенционизм в социально-экономической политике. Как бы то ни было, пока это только слова.
Россияне ждут ощутимых результатов в условиях падения уровня жизни большинства населения, усиления социального и территориального неравенства, а также обвала рубля и цен на нефть, который серьезно отразится на населении. Касаются ожидания и политики: меньше коррупции и кумовства во власти (на федеральном, региональном и муниципальном уровне).
— В какой степени сегодня в России соблюдаются честность выборов и политический плюрализм?
— Россия представляет собой так называемую «управляемую демократию», где все жестко контролируется исполнительной властью. Это, разумеется, искажает демократическую игру. Ряд политических сил удерживается вне избирательного поля: либеральные движения, как у Навального, и националисты, которых очень боится власть. Это осуществляется с помощью законов об экстремизме, а также различных административных и судебных процедур.
Если взять определение демократии американского политолога Адама Пшеворского как режима, «в котором руководители соглашаются оставить власть в случае поражения на выборах», то Россия не является демократией, поскольку там не было смены власти ни при Ельцине, ни при Путине. Как бы то ни было, с точки зрения юридического определения демократии (власть, установленная суверенным народом) российская политическая система является демократической, поскольку лидеры и представители определяются на выборах. Тем не менее речь не идет о плюралистическом выборе, поскольку все сводится к плебисциту уходящей власти, которая чаще всего добивается успеха, но может и неожиданно проиграть сопернику. За последнее время это часто происходило с губернаторами регионов, в частности в Сибири и на Ближнем Востоке.
— Говоря о власти Путина, употребляют понятие «преторианизм». Что оно означает? Что за его персоной скрывается группа людей, которая на самом деле управляет Россией?
— Я сам употреблял это понятие для описания нынешней российской власти. Оно означает, что ядро власти сформировано «преторианской гвардией» окружения президента, зачастую выходцами из силовых структур. Эти «преторианские» круги сегодня обновляются, но остаются в центре власти как политической, так и экономической с помощью сети госкорпораций и так или иначе управляемых государством крупных компаний, которые держат в руках значительную часть экономики страны. Путина можно назвать столпом правящей группы, потому что без него кланы вцепятся друг другу в глотку, чтобы поставить одного из своих на место арбитра.
— Как можно охарактеризовать современную российскую политическую систему? Нелиберальная демократия, авторитарный режим, демократура?
— Я бы назвал ее демократическим авторитаризмом, чья сила заключается в централизации и способности активизировать сверху движущие силы. Не стоит забывать, что путинская «вертикаль власти» восстановила управленческие возможности российского государства, которые были подорваны постсоветскими 1990-ми годами, и вернула Россию в число ведущих мировых держав. Ее слабости заключаются в недостаточной гибкости, ограничении инициативы политических, административных и судебных инстанций, а также экономических деятелей, особенно на региональном и местном уровне.
Как сказал мне несколько месяцев назад бывший советник в президентской администрации, который до сих пор работает во власти, «хотя официальный патриотизм, мощный инструмент объединения народа вокруг власти, до сих пор вызывает отклик у большинства россиян, он становится все менее эффективным среди молодого поколения, которое со своим патриотизмом хочет, чтобы репертуар патриотизма осовременился и предложил им перспективы на будущее»… Не думаю, что перспектива «пожизненного» президентства Путина перекликается с этим.
Жан-Робер Равио (Jean-Robert Raviot), специалист по российским и постсоветским исследованиям, преподаватель Университета Париж-Нантер
