Врачи и медсестры, которые спасают жизни больных на передовой борьбы с новым коронавирусом, сталкиваются с возрастающими трудностями. В Нью-Йорке число заразившихся превысило 140 тысяч человек. Терапевт Томо Миясита (Tomo Miyashita), который помогал лечить больных в этом американском мегаполисе и заразился сам, пообщался с нами по электронной почте. Он рассказал нам об угрозе COVID-19 и с позиции врача, и с позиции заразившегося.
Безвкусный карри
— Как и в какой форме проявились симптомы?
— Это было 7 апреля, на следующий день после того, как я завершил кошмарную двухнедельную ночную смену. Празднуя окончание ночной смены, я ел свой любимый карри с бараниной в индийском ресторане. Вдруг я обратил внимание, что карри совершенно безвкусный. Я не придал этому значения: «Наверное, сегодня забыли добавить специи». После еды я выпил вина, и оно подействовало неожиданно быстро; тело отяжелело. Я вспомнил, что в последний день смены чувствовал себя немного тяжелее, чем обычно.
Тем не менее во время ежедневного ухода за тяжелобольными на мне всегда была плотная маска, через которую даже тяжело дышать, и защитный халат, поэтому я подумал, что просто устал, и лег спать пораньше.
Вечером в тот же день я неожиданно ощутил озноб, боль в мышцах и суставах. От этого я проснулся. Было такое бессилие, что до туалета приходилось идти, держась за стену. В тот момент картина в моей голове сложилась, и я понял, что заразился коронавирусом.
На следующее утро температура поднялась выше 38 градусов, и появился кашель. Тесты на этот вирус рекомендуют делать в течение трех — четырех дней после появления симптомов. Если сделать слишком поздно, то результаты тестов могут быть отрицательными, даже если ты инфицирован.
Тем не менее 8 апреля мне было очень плохо: знобило и ломало все тело. Если выйти на улицу в самый разгар буйства вируса в организме, вероятность заразить окружающих повышается, поэтому я решил остаться дома и позвонить на специальную линию для сотрудников, чтобы проконсультироваться по телефону.
Я сам врач, поэтому советы из медицинской сферы мне нужны не были. Было необходимо подтвердить протокол на случай заражения новым коронавирусом и забронировать осмотр на 10 апреля.
США выгодно отличаются тем, что на случай чрезвычайных ситуаций обязательно создается подробный протокол, касающийся лечения и контроля. Он помогает избежать недопонимания между медиками.
Кроме того, идти в поликлинику не нужно. Можно получить удаленную консультацию. Это не только снижает риск заражения медиков, но и сокращает расходы пациентов.
Если ночью дыхание ухудшается…
— Как проходит лечение?
— До дня осмотра симптомы не менялись: в основном был озноб. Большую часть первого дня я провел в постели. Я живу в общежитии для сотрудников, поэтому было необходимо обезопасить соседей.
Я не выходил, чтобы вынести мусор и постирать вещи. Вкуса я не ощущал вообще: любая еда тебе не кажется вкусной. Аппетит также ухудшился. Я следил за поддержанием минимального водного баланса в организме.
10 апреля мне сделали ПЦР-анализ в отделении для сотрудников. В тот же день сообщили результаты: они были положительными.
Я продолжил лечиться дома. В основном весь день лежал. Обычная простуда проходит через несколько дней, но в случае с новым коронавирусом ситуация отличается. У многих симптомы длятся долго.
Я понимал, что происходит, но меня постоянно знобило, поэтому даже появился страх. Кроме того, в некоторых случаях в первую неделю симптомы могут быть сравнительно легкими, но потом дыхание резко ухудшается. Я видел многих 30-летних пациентов, которые находились в очень тяжелом состоянии.
Поскольку я врач, то оценивал ситуацию объективно и понимал, что мне госпитализация не требуется. Тем не менее поскольку я живу один, не было никого, кто мог бы проверить мое состояние ночью. Меня одолевали мысли «что будет, если ночью дыхание ухудшится…», и поэтому нормально спать я не мог. Ночью я ставил таймер, чтобы проверять дыхание.
11 апреля пропало также и обоняние. Я не понимал, что я пью: чай или колу. Мне стало от этого не по себе, и я решил попробовать невероятно острый рамен, от которого в обычном состоянии я бы закашлялся, но остроты я совершенно не почувствовал и прекратил это дело.
Я планировал семидневную самоизоляцию (с момента появления симптомов), однако состояние не улучшалось, и я ее продлил. На работу вернулся только 20 апреля. Сегодня 23 апреля, но вкус ощущается пока плохо. Другие симптомы исчезли.
Во время самоизоляции я вообще не двигался, поэтому до работы еле дошел. Мне 30 лет, поэтому состояние не самое плохое, но я представляю, насколько сложно восстанавливаться пожилым людям.
Ничего необычного в заражении
— Какие меры принимали в вашей больнице против распространения инфекции?
— В моем ведении находилась больничная палата, построенная специально для больных новым коронавирусом. В день я осматривал 25 — 30 тяжелобольных и примерно 10 пациентов, у которых заболевание протекало в легкой форме.
В больнице принимают всеобъемлющие меры против заражения. Сразу же был создан антиинфекционный протокол. Все процедуры четко определены на случай поступления в больницу человека с подозрением на COVID-19: от способа контактирования до лечения.
Если говорить конкретнее, то, во-первых, использование индивидуальных средств защиты: маски N95 и защитные халаты. Средствами защиты снабдили всех врачей, которые осматривают пациентов.
Кроме того, чтобы минимизировать контакты с больными новым коронавирусом, команду врачей, которая обычно состоит из пяти человек, сократили до двух.
Все собрания, совещания и другие больничные мероприятия, которые способствуют распространению инфекции, отменили или перенесли в приложение для видеоконференций Zoom.
Обычно заражается большое число медиков, поэтому, когда я сам заболел, то просто подумал, что пришла моя очередь. В этом не было ничего сверхъестественного. У индивидуальных средств защиты есть свои ограничения: шея и ноги сзади открыты. Все мои пациенты были больны COVID-19, поэтому я осознавал высокий риск заражения.
Ситуация в больнице стремительно меняется
— Ощущалась ли нехватка медикаментов и кадров? Приходилось ли вам решать, кого реанимировать, а кого нет?
— Средств защиты всегда было достаточно. Не хватало аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ), а также не всегда удавалось делать неинвазивную вентиляцию с положительным давлением.
Обычно было много пациентов, которых лечили при помощи аппаратов ИВЛ. Тем не менее была нехватка этих аппаратов и палат интенсивной терапии. Более того, смертность среди пациентов на аппаратах ИВЛ была высокой, более 80%, поэтому мы пробовали применять неинвазивную вентиляцию с положительным давлением.
Кроме того, с пожилыми больными приходилось чаще обсуждать DNR (не реанимировать) и DNI (не интубировать трахею).
Обстановка в больнице также менялась очень быстро. Было много пациентов, у которых останавливалось сердце из-за резкого ухудшения оксигенации.
В этих случаях мы не всегда проводили интенсивную терапию, чтобы предотвратить заражение медиков. Иногда принимали решение об отказе от реанимационных действий.
Худшее позади
— Губернатор Нью-Йорка Эндрю Куомо выразил мнение, что пик эпидемии пройден. А вы что думаете?
— Я думаю, худшее уже позади. Самая тяжелая обстановка была со второй половины марта по начало апреля. Тогда наблюдался всплеск заболевания.
Для лечения больных новым коронавирусом особую важность представляют четыре основных фактора. Кадры, занимающиеся лечением заболевших, средства индивидуальной защиты, помещения для приема больных и аппараты ИВЛ, а также другая техника для проведения кислородной терапии.
Если не проводить кислородную терапию, пациенты умирают за несколько минут. Если есть нехватка в одном из факторов, другие перегружаются.
В моей больнице было много палат и средств защиты, но не хватало людских ресурсов и средств для кислородной терапии. Это серьезно усилило нагрузку на медиков. Приходилось принимать этически сложные решения по поводу кислородной терапии.
Постепенно этот дисбаланс в снабжении был устранен. Некоммерческая гуманитарная организация евангельских христиан Samaritan's Purse направила нам большое число санитаров. Также мы получили аппараты ИВЛ и необходимые для них кислородные мониторы. Поэтому с точки зрения дисбаланса в снабжении худшее позади.
Но что касается «прохождения пика», то думаю, об этом говорить еще рано. Действительно, как отметил губернатор, количество больных новым коронавирусом сократилось. Ранее было более 90% зараженных COVID-19 или с подозрением на него, а сейчас порядка 80%.
Тем не менее неизвестно, где вновь может произойти массовое заражение. Я думаю, велика вероятность второй волны после ослабления режима социального дистанцирования. Бдительность нельзя терять ни в коем случае.
Состояние ухудшается непредсказуемо
— Какие меры следует принимать Японии?
— Я прочувствовал на себе весь страх нового коронавируса. Пугает то, что легкая форма может неожиданно перейти в тяжелую. Меня многие поддерживали через социальные сети, и это мне очень помогло.
Кроме того, после моего восстановления многие благодарят меня даже на улице. Многие помогают больнице с едой. Поддержка людей придает движущую силу медикам. Спасибо большое!
Во-первых, ключ к тому, чтобы остановить пандемию, в руках каждого: важно вести себя правильно, чтобы не распространять вирус. Кроме того, есть возможность, что вы заражены вирусом, даже если у вас нет никаких симптомов, и вы можете заразить близких вам людей. Более того, если этот человек в возрасте, или у него есть болезнь сердца, сахарный диабет или другие хронические заболевания, риск осложнений возрастает в разы.
Необходимо в первую очередь думать не о себе, а о том, чтобы защитить своих близких. Что касается Японии, то ключевыми станут четыре фактора, упомянутые мной выше.
Даже сейчас, когда в Японии еще нет пандемии, я читаю сообщения о нехватке средств индивидуальной защиты и массовых заражениях. В некоторых больницах используют самодельные маски и халаты.
Средства защиты — это своеобразный парашют. Если не хватает парашютов, прыжки невозможны, а с самодельным парашютом прыгать опасно. Без средств индивидуальной защиты при осмотре пациентов не обойтись. Надеюсь, что в скором времени ими будет обеспечена вся Япония.
