Надо называть вещи своими именами. Это не были мирные переговоры между министрами иностранных дел воюющих стран. 30 апреля 2020 года в видеорежиме состоялась очередная дипломатическая битва между Украиной и Россией
Стороны обменялись юридическими и пропагандистскими ударами по защищенным рубежам, вялый огневой контакт продолжается уже после столкновения. Российская сторона привлекает для этого свои диверсионные группы под кодовыми названиями «Сталино», «Шредер», «Одесса», «пенсии» и т. д.
Но линия фронта при этом стоит на месте. Хотя противник пытается осуществить обходной маневр с целью отмены санкций, на флангах наши позиции пока прикрывают западные союзники.
Стратегия Украины в этой ситуации ясна. Мы должны держать оборону и с помощью давления США и Европы истощать ресурсы Кремля. Истощать сначала до того предела, чтоб он в условиях растущих внутренних и внешних проблем перестал думать о нападении на Украину. А потом, чтобы он потерял возможность и мотивацию содержать оккупационные власти и вооруженные формирования на нашей территории. Только после этого имеет смысл возвращать себе Донбасс.
К сожалению, эта стратегия пассивна и выжидательна, хоть и требует постоянного напряжения и очень много ежедневных усилий. Ведь существует угроза, что мы сами исчерпаем собственные ресурсы стабильности и дееспособности раньше, чем реализуется знаменитая китайская стратагема («когда труп врага проплывет…»). Впрочем, другого приемлемого варианта сохранить украинскую государственность в этом конфликте у нас нет, поэтому приходится терпеть и выкручиваться.
Хуже то, что успех зависит не от нас, а в определенной степени от действий наших союзников и, еще в большей степени, от действий самого противника. Поэтому очень важно понимать его цели, намерения и логику его поведения.
В апреле 2020 года российская Высшая школа экономики обнародовала свой традиционный доклад по направлениям внешней политики РФ в текущем году. Авторский коллектив под руководством ведущего кремлевского стратега С. Караганова обозначил основные приоритеты, цели и средства российской внешнеполитической доктрины на ближайшую перспективу. Очевидно, что изложенные в документе позиции не вполне совпадают с видением самого Путина и его ближайшего окружения. Но они дают представление, какими категориями мыслят в Кремле и как оценивает текущую ситуацию российский истеблишмент. Ведь в подготовке доклада участвовали чиновники МИД, представители профильного комитета Государственной Думы, Совета по международным и оборонным вопросам и ведущие внешнеполитические эксперты России.
Ключевой месседж доклада — российская внешняя и военная политика последнего периода была «чрезвычайно успешной». Но по ее итогам России придется очень постараться, чтобы сделать свой имидж в мире «привлекательным». Для этого предлагается вылепить «новый образ» главного нарушителя международной безопасности и норм международного права. Россия должна предстать в образе главного «защитника мира», главного «защитника суверенитета и свободного выбора» других государств и народов, а также (учитывая требование конъюнктуры) как минимум главного «защитника Земли» — в смысле природной среды и здоровья населения планеты.
И это не шутка. Похоже, что положения доклада взяты на вооружение российской дипломатией и именно для их выполнения инициируется кампания «снятия санкций» с нарушителей международного права и диктаторских режимов по всему миру, «гуманитарные» грузы Министерства обороны РФ для стран НАТО (Италии и США) и другие нелепые попытки обелить репутацию страны-агрессора.
Украина в докладе прокремлевских стратегов упоминается три раза. Два из них касаются отношений России с НАТО. Уже первый тезис не оставляет камня на камне от главного тезиса российской пропаганды о «внутреннем конфликте» в Украине как следствия «государственного переворота». С. Караганов и его соратники четко указывают на причины войны. И Грузия в 2008-м, и Украина в 2014-м стали жертвой российской агрессии только потому, что существовала вероятность их вступления в Североатлантический альянс. «Жесткие действия России» (так они называют вооруженную агрессию и оккупацию части территории соседних государств) предотвратили «неизбежную войну» и даже сделали возможным в будущем улучшение отношений РФ с Украиной.
В дальнейшем вопрос вступления Украины (и Грузии) в НАТО остается «красной линией» в отношениях России с Западом, что следует понимать как угрозу новым и еще более масштабным вторжением в случае реализации этими странами своего собственного внешнеполитического и оборонного курса.
В другом месте доклада дается более развернутая версия российской агрессии против Украины 2014-2020 годов. Во-первых, российская интервенция «предотвратила» не только «большую войну в Европе» в случае вступления Украины в НАТО, но, благодаря аннексии Крымского полуострова, сделала невозможным также российско-украинский вооруженный конфликт на этой территории. Во-вторых, российское вторжение было не вторжением, а «поддержкой» тех, кто выступил против «государственного переворота», «национализма» и «насильственной украинизации». И в-третьих, оказывается, Россия не препятствует «развитию Украины в рамках европейской идентичности».
Трудно понять, как эти три позиции могут сочетаться друг с другом, но нас интересует не логика и мораль агрессора, а симптоматика имперской болезни. Пока с этим все еще очень плохо. Кремлевские стратеги до сих пор бредят призраком «великой ответственной державы», которая может указывать миру, каким должен быть «новый, более справедливый и мирный миропорядок». Этот тезис демонстрирует эмоциональное состояние пациента.
Что это означает в контексте решения проблемы Донбасса и Крыма и будущего украинского-российских отношений в целом?
Москва продолжает настаивать на своей «легенде» о недопустимости гипотетического вступления Украины в НАТО, которое, конечно же, не несет угрозы Российской Федерации (так же, как вступление в НАТО Словакии ничем не угрожает Украине), а тем более не провоцирует «большую войну в Европе» (если эта война не входит в планы Кремля). Эти странные тезисы, очевидно, ориентированы преимущественно на внутреннюю российскую аудиторию и пророссийскую часть населения Украины. Нам нужно их больше транслировать для наших западных партнеров, когда они будут склоняться к мысли о «гражданском конфликте» в Украине, или говорить что-то о возможности что-то решить прямыми переговорами Москвы и Киева. Ведь вполне понятно, что вступление в НАТО Украине нужно, главным образом, чтобы защититься от России и не оставаться с ней один на один.
Остаются в арсенале российской пропаганды и дипломатии также тезисы о «перевороте», «фашистах» и «защите русскоязычных», которыми нас, разумеется, не удивишь, и к которым должен бы уже выработаться иммунитет на Западе.
Но появление тезиса о непрепятствовании Украине развиваться в рамках европейской идентичности — это уже интересный сигнал. Он не нов. Формально, Москва не препятствовала и подписанию Соглашения об ассоциации в 2013 году, но в ответ на это толкнула своего ставленника Януковича на путь эскалации насилия и попытку узурпации власти.
Сегодня этот тезис показывает нам, на каких условиях Путин готов говорить о деэскалации конфликта на Донбассе в переговорах с европейцами. Он будет настаивать на двух вещах.
Во-первых, он будет повторять свои ритуальные мантры о недопущении вступления Украины в НАТО, и европейские партнеры, конечно же, готовы ему это пообещать (если уже не пообещали перед Парижским саммитом в декабре прошлого года). Во-вторых, он не собирается признавать свою ответственность за последствия конфликта и не согласится ни на какие компенсации причиненного Украине ущерба.
Но если ему простят и согласятся начинать с «чистого листа», то Москва готова терпеть существование проевропейской Украины. За это Кремль будет требовать снятие санкций и всех претензий европейцев. И в первую очередь, снятие вопроса Крыма с повестки дня европейской политики.
Вносит ли это какие-то коррективы в нашу стратегию? Практически нет. Наша задача — последовательно укреплять Украину и ослаблять Россию. Но ранжировать риски можно более уверенно.
Базовый уровень нашей безопасности: нельзя принимать российские условия капитуляции на Донбассе, а вместе с тем следует забыть о мире по милости Путина. Такого мира не будет и быть не может. Мы должны терпеть и ждать, пока империя отползет и перестанет платить своим оркам. Если для сохранения национального суверенитета и внутренней стабильности придется пожертвовать поддержкой европейцев, то следует это сделать.
Второй эшелон нашей обороны — это западные санкции и осуждение действий агрессора международным сообществом. На сегодняшний день этот рычаг становится все более действенным, поскольку он ухудшает и без того сложное экономическое положение РФ, а также подрывает легитимность власти в Кремле в глазах недовольных россиян. Поэтому все аргументы, которые есть у украинской стороны, необходимо использовать как можно активнее. Это и подробности дела сбитого авиалайнера, и российский фактический контроль оккупированной части Донбасса, и нарушение прав человека в Крыму и милитаризация полуострова.
Также мы должны сделать так, чтобы мир понимал весь масштаб российской агрессии против Украины. Она включает не только действия вооруженных подразделений на Донбассе, но и разведывательно-диверсионные операции на украинской территории, газовый шантаж и попытки уничтожить нашу газотранспортную систему, торговую войну, запрет транзита товаров через территорию РФ, массированное пропагандистское и информационное давление, дискредитацию национальных символов и отрицание самого права украинского народа на свою государственность, территорию и самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику.
Требование внесения желаемых для Кремля изменений в Конституцию Украины и легализация оккупационных администраций на Донбассе должны быть названа своим именем — вмешательством во внутренние дела независимого государства. А угроза военной эскалации, сопровождающая эти требования, называется шантажом.
Если осознание этих реалий позволит нашим западным партнерам сохранить принципиальность в вопросе продления санкций, то можно пойти им на уступки в других, не столь острых вопросах. Например, о намерении Украины вступить в НАТО, которое, похоже, все больше раздражает Париж и Берлин.
