Еще в далеком 1997 году, когда мы и представить не могли, что такие слова, как коронавирус, самоизоляция или социальная дистанция, войдут в наш повседневный лексикон, нас покорила история Мелвина Юделла. По сюжету фильма «Лучше не бывает» он — известный писатель-романист, страдающий от обсессивно-компульсивного расстройства. Мелвин Юделл (его сыграл Джек Николсон) ненавидел, когда люди к нему прикасались и всегда носил перчатки, чтобы ничего не трогать. В его ванной было бесчисленное множество кусков мыла, приходя с улицы, он несколько раз мыл руки чуть ли не кипятком, каждый раз для стирки использовал новый кусок мыла. Нам это кое-что напоминает…
На протяжении всего периода самоизоляции, и сейчас, уже после него, мы испытываем гамму эмоций, потому что наша социальная структура и образ жизни были разрушены. Нам приходится создавать все заново, из-за этого возникают неуверенность, незащищенность, страх… Мы наблюдали острые панические атаки, например, люди массово скупали туалетную бумагу и другие товары. Кроме того, из-за боязни заразиться коронавирусом в магазинах начали с подозрением относиться к окружающим. Возникают следующие вопросы. Станем ли мы еще хуже Мелвина Юделла? Повлияет ли режим самоизоляции на психическое здоровье испанцев?
«Когда в области здравоохранения или экономики происходит кризис, то всегда возникают проблемы и с психическим здоровьем. И тому уже есть примеры. Все мы не станем психически больными, однако эта ситуация повлияет на многих», — отмечает заведующий отделением психологии и психиатрии больницы «Клиник де Барселона» и научный руководитель Центра биомедицинских исследований в сети психического здоровья (CIBERSAM) Эдуард Вьета (Eduard Vieta). Как объясняет специалист, в начале периода самоизоляции в исследовании больницы приняли участие 3800 человек. 16% испытывали умеренную или сильную тревогу, а у 14% отмечали депрессию. Кроме того, наблюдались симптомы обсессивно-компульсивного расстройства, например, частая уборка или отказ посещать какие-либо места. Некоторые отказывались от госпитализации из-за боязни заразиться и скончались от другой болезни. Кроме того, все больше людей страдают от агорафобии, боятся выйти на улицу или испытывают проблемы со сном. В основном исследование проводилось в Каталонии, однако изучали и случаи в других областях Испании. Перед публикацией будет проведена проверка результатов исследования.
«С начала периода самоизоляции некоторые мои пациенты испытывали симптомы тревоги и ипохондрии, так как нарушен привычный образ жизни, появилось больше времени для наблюдения за собой. Порой обеспокоенность физическим состоянием приводит к ипохондрии, а иногда тревога за неопределенное будущее перерастает в тревожное расстройство. Однако у людей была определенная предрасположенность к этому, и режим самоизоляции ее усугубил. Некоторым даже приходится принимать лекарства», — описывает ситуацию психиатр, сотрудник университетской больницы «Фундасьон Алькоркон» Казуиро Тахима Посо (Kazuhiro Tajima Pozo).
По мнению социального психолога Гильермо Фоусе (Guillermo Fouce), «во многом последствия будут зависеть от жизненного багажа каждого человека. Есть разница в том, осталась ли после карантина у Вас работа или нет, понесли Вы убытки или нет, было ли у Вас хроническое заболевание, не перестали ли Вы наблюдаться у врача… Все эти условия сильно повлияют, в частности, на то, как Вы будете возвращаться к нормальной жизни, если возникают вопросы, продиктованные неуверенностью, например, „Вернусь ли я на работу? Даже если вернусь, останется ли социальная дистанция?" Ведь некоторые рабочие места придется полностью переоборудовать».
Профессор Мадридского университета Комплутенсе и член Национальной коллегии психологов Мадрида Гильермо Фоусе рассказывает о собственном тяжелом опыте. «Тяжело пережить траур, так как невозможно попрощаться с умершим или смириться с утратой, потому что даже не видел близкого в отделении интенсивной терапии, информацию сообщили по телефону. На похоронах не могли обняться, были какие-то нерешенные вопросы, не проводились поминки, в обществе не хватает поддержки. Вы не видите тело, не знаете, что произошло, не прощаетесь, нет поминок или других ритуалов, которые необходимы при прощании с близким. Вы снова оказываетесь в четырех стенах, так и складывается кирпичик к кирпичику».
Как считает глава психиатрической службы университетской больницы Рамон-и-Кахаль и руководитель исследовательской группы CIBERSAM Анхела Ибаньес (Ángela Ibáñez), несмотря на возможные вредные последствия для населения, не все наши изменения соответствуют понятию «психические расстройства». «В некоторых случаях мы отмечали очень высокую устойчивость и способность человека к адаптации. Мы хорошо умеем адаптироваться. У некоторых людей с предрасположенностью могут возникнуть расстройства. Будут последствия, однако не такие масштабные, как предсказывали ранее. Одно дело — такие симптомы, как подавленное и депрессивное состояние, фобии, страх, раздражительность… и другое — заболевание. Есть большая разница. Болезнь влияет на нас и просто мешает жить».
Когда стоит беспокоиться?
Как понять: наши чувства нормальны в подобной ситуации, или же это можно считать патологией, которую нужно лечить? «Либо Вы сами замечаете, либо Вам говорят об этом близкие. Как правило, если Вы не замечаете психиатрические расстройства, это означает, что ситуация уже очень серьезна», — отмечает доктор Эдуард Вьета.
Гильермо Фоусе объясняет: «Когда Вы не можете вернуться к определенному образу жизни, если целый день Вам не хочется ничего делать или Вы постоянно испытываете гнев. Во-первых, речь идет о нарушении нормального образа жизни, во-вторых, мы говорим о страдании. Это первые признаки того, что необходимо обратиться за помощью к специалисту. Нужно разобраться в сути проблемы, не искать легких путей. Например, после терактов в Мадриде в 2004 году был зафиксирован спрос на бензодиазепины. В краткосрочной перспективе они помогают, но в долгосрочной перспективе могут нанести вред, ведь вызывают зависимость, а проблема не решена. Болезнь нужно лечить».
Как отмечает доктор Анхела Ибаньес, испытывать определенную неуверенность в отношении здоровья и финансового положения — это нормально. Из-за чувства тревоги, что нормально, иногда могут возникать проблемы со сном и трудности в повседневной жизни.
Если Вы по-прежнему можете вести нормальный образ жизни и получать удовольствие даже в условиях ограничений, тогда все хорошо. Где начинается патология, когда возникают проблемы? Когда трудно сосредоточиться на работе, не получаете наслаждения от отдыха, не хотите общаться с друзьями, это ощущение пронизывает Вас с головы до ног«.
Ниже перечислены некоторые основные психические расстройства, с которыми мы можем столкнуться в течение и после самоизоляции.
Расстройство сна
В течение этого кризиса это расстройство стало одной из самых распространенных проблем. «Из-за самоизоляции меняются привычный распорядок дня, а также режим сна и бодрствования. Одно из главных правил — придерживаться привычного распорядка каждый день, включая субботу и воскресенье. Кроме того, из-за чувства тревоги сокращается время сна. Иногда спят днем, что ухудшает качество сна ночью. Могут сниться кошмары и странные сны. Они вызваны перенасыщением новостями, смертями, сведениями социально-санитарных служб, представителей сферы здравоохранения и мнениями так называемых специалистов… Мозг активно работает целый день», — объясняет Анхела Ибаньес.
По мнению Эдуарда Вьеты, «эти наиболее очевидные проблемы сложнее всего решить. Кроме того, чем больше Вы стараетесь, тем хуже, потому что становитесь более нервным. Происходит так называемое нарушение биологических часов, которое влияет на чувство голода, сон… Биологические часы сбиваются, люди больше перекусывают между приемами пищи, возникают проблемы со сном, потому что физическая активность меньше. Временами не ставим будильник, часто сидим у экрана, что тоже плохо, так как сокращается выработка мелатонина».
«Если не составить разумный график, то вернуться к прежнему ритму жизни будет сложнее. Во многом работа на удаленке выстроена неправильно, потому что человек подключен 24 часа в сутки, перенасыщен информацией, практически нет времени на отдых, постоянно в сети», — объясняет Гильермо Фоусе.
Из-за подобного нарушения графика возможны раздражительность и беспокойство.
Тревога
«Стресс и тревога — „ключевые фигуры" этого кризиса. Это обычная и адаптивная реакция, Вам необходима энергия, чтобы справиться с возникающими трудностями. Срыв происходит тогда, когда Вы переживаете стрессовую ситуацию, справиться с которой Вам не хватает сил, или Вы сдаете, или она длится слишком долго. Таким образом, могут возникать расстройства. Если Вы переболели коронавирусом или потеряли близкого, или патология была у Вас и раньше, Вы более уязвимы, можете чувствовать себя более беззащитными и напуганными», — считает Гильермо Фоусе.
Доктор Вьета говорит о преждевременном страхе, то есть понимании, что мы сталкиваемся с угрозой. «Например, начинаем нервничать за несколько дней до экзамена. Характерно для людей, а не животных, когда человеческий род был менее развит, этого чувства не было. Проблема в том, что нам нужно много прогнозировать, что может перерасти в невроз и страдания, если постоянно задаваться вопросами: Что будет в ближайшие месяцы? Работа будет? Расплачусь ли я по счетам?… ». Эдуард Вьета предлагает задуматься над следующим: «Члены семьи начали больше проводить времени с семьей. И здесь появляется целый ряд вопросов, связанных со слишком большим количеством времени, проводимым в кругу семьи».
По мнению доктора Анхелы Ибаньес, «в какой-то момент практически все население испытывало тревогу, неотъемлемую часть ужаса и страха. Если люди и не испытывали тревогу — это произошло потому, что они начали все отрицать. Еще один защитный механизм. Тревога — нормальный механизм для решения проблем, например, изменился привычный процесс покупки продуктов: возникает повышенная настороженность, с подозрением смотришь на окружающих, ругаешься с теми, кто слишком близко подходит, страшно дотрагиваться до того, что не следует, или мы тщательно моем все дома… Когда этот механизм становится не просто адаптивным, тогда можно говорить о патологии».
Страна может прославиться мемами, что наглядно проявилось за время этой пандемии. В Испании пандемия началась мощно: в чатах появлялось огромное число изображений и видео, фиксирующих каждый момент. Одна из самых обсуждаемых шуток: после карантина у многих появятся лишние килограммы и пристрастие к выпивке. Что ж, похоже, испанцы в догадках были близки к истине. Таким образом, другое проявление тревоги проявляется в «тревожной гиперрексии, так называемом избыточном аппетите, из-за чего мы постоянно хотим перекусить», — объясняет доктор Тахима.
Зависимости
Алкогольная зависимость также напрямую связана с чувством тревоги. «В конце концов, алкоголь — лучшее успокоительное, вариант самолечения», — считает Казуиро Тахима. Как отмечает Анхела Ибаньес, это не означает, что люди, которые не употребляли алкоголь, начали пить, «количество увеличилось, однако не повсеместно, это не вызывает обеспокоенность, в отличие от тех, кто уже любил выпить и до карантина. Однако режим самоизоляции оказал положительное влияние на подростков, которые стали меньше курить коноплю и выпивать в больших компаниях. С другой стороны, стали чаще проявляться симптомы ломки от тяжелых наркотиков, потому что было невозможно получить их физически или экономически из-за увеличения стоимости».
Больница Рамон-и-Кахаль — один из двух базовых центров Испании, оказывающих помощь людям с зависимостью от азартных игр, поэтому Анхела Ибаньес может предметно рассмотреть этот вопрос. «Когда к нам обращаются, мы обязательно рекомендуем занести свое имя в черный список казино. Можно держать под контролем азартные игры в казино и онлайн, когда человек в черном списке, не возникает никаких проблем. Среди азартных игр значительное место занимают ставки на спорт, букмекерские конторы были закрыты, однако молодежь стала чаще играть в мобильных приложениях. Несмотря на то, что такие игры не подразумевают внесение денег, они разжигают конкуренцию, появляются такие же ощущения, к которым приводит зависимость, ведь многие играют часами. Мы собираемся провести исследование и через несколько месяцев выясним, какое влияние оказал в целом режим самоизоляции на людей, так как они больше времени играли в сети».
Как отмечает Анхела Ибаньес, одним из способов оценить воздействие является «количество людей, которые обратились за помощью. Любопытно, к нам стали обращаться реже, чем в последние месяцы. Возможно, не знали, что могут позвонить непосредственно нам, не нужно идти в больницу за направлением. В будущем мы это узнаем после того, как ознакомимся с обращениями и поймем, когда у людей появились проблемы».
Депрессия
Изначальная эйфория первых дней кардинально изменилась. Закончились мемы, на их место пришли знаменитые графики числа заболевших коронавирусом, прогнозы, сколько продлится самоизоляция, а также эмоциональный спад, потому что ситуация затягивалась. «Когда стресс и беспокойство сохраняются на протяжении времени и Вы не знаете, что будет дальше, возникает чувство беззащитности и беспомощности. Из-за постоянного стресса охватывают грусть, уныние и безнадежность. Похоже на депрессию, однако это отнюдь не настоящая депрессия», — поясняет Анхела Ибаньес.
«Мы — существа, живущие в обществе, поэтому из-за социальной изоляции возникают тревога и депрессия. Меньше видимся с родными, нет стимула, находимся одни… Такие условия — одна из основных причин появления симптомов депрессии или самой депрессии», — объясняет доктор Вьета. В этом отношении Анхела Ибаньес подчеркивает важность межличностного общения, видеозвонков, общения с друзьями и родными. «Это защитные механизмы. Одно дело — находиться на самоизоляции со второй половинкой, семьей или друзьями, другое дело — быть одному. На защитные механизмы влияет каждая мелочь, например, те, кто ходил на работу или работал на дому, подвержены меньшему риску и не так склонны к депрессии, как те, кто стоит на бирже труда в условиях экономической нестабильности».
«Синдром каюты»
Все четыре эксперта сходятся во мнении, что «это очень яркое название явления, которое уже существует». «Понятие охватывает тех, у кого рациональный страх выйти на улицу из-за того, что страшно заразиться, и тех, кто верит, что, если что-то случится, их охватит тревога и никто о них не позаботиться. Последнее, скорее, напоминает агорафобию. Эта дикая смесь из обычных тревожных расстройств и тревоги, то есть болезни, была и до карантина, а сейчас просто обострилась», — объясняет Казуиро Тахима.
«Это, скорее, социальная фобия — боязнь общения. Живу дома в своем собственном мире, не хочу сталкиваться с другим миром, не знаю, что это такое. Это рациональный страх, без него мы бы не соблюдали меры самоизоляции, а сейчас и меры безопасности. Главное, чтобы страх нас не охватил полностью, мы должны с ним справляться, нужно выходить на улицу, а не постоянно сидеть дома. Если Вы — ипохондрик, то симптомы могут проявляться острее, или если Вы склонны к изоляции или социальной фобии», — отмечает Гильермо Фоусе.
По мнению доктора Вьеты, это «легкая агорафобия, однако это не болезнь, ничего серьезного. Такое часто происходит с пожилыми, потому что повсюду говорили, что они находятся в группе риска и не хотят выходить на улицу. Конфликт возникает на почве того, что самые беззаботные или наименее обеспокоенные выходят на улицу, а те, кто больше нервничает, по-прежнему остаются дома и ругают тех, кто уже начал гулять». Как отмечает Анхела Ибаньес, агорафобия этим не ограничивается, «это нечто другое. Было слишком много информации, однако не говорили об эмоциональном состоянии. Говорили: „оставайтесь дома, не выходите на улицу", и вдруг практически за одну ночь разрешают выходить на улицу, однако ситуация не сильно поменялась… Несмотря на то, что людям хочется выходить на улицу, существуют предупреждения и страх, однако это ничего не значит, у каждого свой распорядок. Когда страх выйти на улицу мешает вернуться к нормальной жизни, ходить на работу… Тогда возникает причина для беспокойства, однако нам кажется, что большинство вернется к нормальной жизни».
Обсессивно-компульсивное расстройство
Все специалисты сходятся во мнении, что нас не ждет участь Мелвина Юделла (Джек Николсон) и приобретенное поведение исчезнет, как только все закончится. «Обсессивно-компульсивное расстройство — это психическая патология, которая, как правило, проявляется до 20 лет, в ней многое необъяснимо и иррационально. Следует отличать это расстройство от новых порядков, появившихся сейчас. Симптомы могут казаться похожими, потому что человек, думая, что может заразиться при прикосновении к чему-либо, бежит, чтобы поскорее помыть руки. Однако из-за режима самоизоляции или коронавируса людей, страдающих ОКР, больше не станет, возможно, обнаружат некоторые легкие и неочевидные случаи заболевания, так как их не заметили ранее», — утверждает Казуиро Тахима.
«У людей появились навязчивые мысли и поведение, они моют руки намного чаще. Как правило, навязчивость возникает из-за того, что мы боимся не сами заболеть, а заразить родителей или детей. Однако мы не все зациклимся на этом, в основном у людей изменилась модель поведения, но мы надеемся, что страх исчезнет, как только все изменится», — объясняет Эдуард Вьета.
«Одно дело — быть помешанным, другое — страдать ОКР, это лишь 1% населения. Это серьезное заболевание, характерная черта — абсурд, заболевшие совершают еще более абсурдные действия. Некоторые тщательно следят за тем, как моют руки, одежду… У кого еще больше рвения, делает больше, чем необходимо, однако это отнюдь не обсессивно-компульсивное расстройство. Часто половина тех, кто страдает ОКР, действительно одержимы чистотой, боятся грязи, могут мыть руки минут 20», — рассказывает Анхела Ибаньес.
Посттравматический стресс
«После терактов в Мадриде в 2004 году от посттравматического стресса пострадало не более 20% населения, и сейчас его не будет испытывать большинство. Человек сильнее, чем мы думаем. Когда сталкиваемся с проблемой и решаем ее, то мы растем, и те, кто справится, тоже станут сильнее», — подчеркивает Гильермо Фоусе. Все эксперты отмечают, что такое психическое расстройство возникает, если Вы или Ваши близкие пережили травмирующую психику ситуацию. «Например, Вы потеряли близкого и не смогли попрощаться, Вы болели, лежали в отделении интенсивной терапии, видели, как люди умирали, и думали, что тоже умрете. Однако больше всего пострадал медицинский персонал. Симптомы заболевания проявляются с запозданием, где-то через полгода, поэтому мы сможем оценить масштабы в сентябре или октябре», — объясняет Казуиро Тахима.
«Медицинские работники могут страдать от так называемого невроза войны, особенно те, кто был „на передовой", то есть работал в отделении интенсивной терапии. Все медицинские работники пережили стресс, который отличался силой и продолжительностью. Исходя из прогнозов, им приходилось выбирать, кому помогать, а кому — нет. Медицинские работники понимают, что пациенты умирают. К счастью, обычно их немного, однако в этот раз все было иначе. Тем, кто работал в отделении интенсивной терапии, пришлось нелегко, обслуживающий персонал, работники, которые подготавливают специализированное оборудование для таких отделений… Большое число медицинских работников будет испытывать посттравматический стресс», — объясняет Эдуард Вьета.
«Нужно им помочь, чтобы у них была возможность поделиться эмоциями и принять, что они сделали то, что должны были», — подчеркивает Гильермо Фоусе.
Психически больные — самая уязвимая группа населения
«По результатам некоторых исследований, чем меньше новых случаев заражения коронавирусом, тем больше случаев психических заболеваний. На протяжении кризиса пациентов было немного, сейчас в центрах все больше людей. Из-за режима самоизоляции ухудшилось состояние пациентов, страдающих шизофренией, биполярным расстройством и депрессией. А также других людей, которые испытывают беспокойство и такие невротические расстройства, как ОКР или ипохондрию, или принимают психотропные вещества… Многие центры были закрыты, сейчас мы видим результат», — объясняет доктор Тахима. Помимо стигматизации, вызываемой, как правило, психическими расстройствами, люди, испытывающие определенные проблемы и до разгара пандемии, сильно пострадали из-за закрытия специализированных центров, в которых многие проходили лечение. Для таких пациентов соблюдение распорядка дня так же важно, как сам воздух.
«Вижу, что больше всего пострадали дети, подростки и пожилые люди. Например, мне каждый день звонили близкие тех, кто болен Альцгеймером, говорили, что у них галлюцинации, они себя не контролируют… На больных Альцгеймером очень повлияло отсутствие жесткого распорядка дня. Кроме того, у больных аутизмом тоже возникало множество проблем из-за изменений ритма жизни. В первую очередь пострадали именно эти две группы населения», — подчеркивает Казуиро Тахима.
