В воскресенье, 7 июня, издание The New York Times, прежде казавшееся неуклюжим колоссом, который обрабатывал материалы и осуществлял внутренние изменения в своем собственном интеллектуальном темпе, внезапно продемонстрировало проворство, приобретенное им в эпоху интернета: газета объявила, что редактор редакционной страницы Джеймс Беннет (James Bennet) покинул свой пост после публикации весьма спорной статьи, написанной сенатором Томом Коттоном (Tom Cotton) и посвященной теме реакции федеральных властей на массовые протесты.
Всего за четыре дня газета The New York Times успела: опубликовать эту спорную статью в разделе мнений и комментариев; столкнуться с резкой негативной реакцией; попытаться отстоять статью; еще раз попытаться отстоять ее; откреститься от статьи; провести служебное совещание по этому вопросу; летним воскресным днем принять меры на уровне высокого руководства.
«Джеймс — невероятно талантливый и принципиальный журналист, который глубоко верит в миссию The New York Times, — отметил издатель А.Г. Сульцбергер (A.G. Sulzberger) в своем заявлении. — Под его руководством раздел мнений и комментариев претерпел значительную трансформацию, он расширил диапазон мнений, которые мы публикуем, и внедрил новые форматы, такие как видео, аудио и графические материалы. Я благодарен ему за то многое, что он для нас сделал».
Джим Дао (Jim Dao), заместитель редактора редакционной страницы, тоже покинет свой пост и будет назначен на новую должность в отделе новостей, который подчиняется другому руководству. Кэти Кингсбери (Katie Kingsbury) будет исполнять обязанности редактора редакционного раздела до момента завершения президентских выборов в ноябре, о чем сообщается в информационном листе, опубликованном газетой.
Отставка Беннета стала кульминацией той бури, которая разразилась внутри The New York Times и которая породила целую лавину комментариев в твиттере. После того, как Коттон призвал к развертыванию вооруженных сил («В стране необходимо восстановить порядок, армия готова», — гласит подзаголовок колонки Коттона), сотрудники The New York Times и многие другие заявили, что эта колонка ставит афроамериканцев под угрозу. В среду, 3 июня, Беннет попытался отстоять эту статью, написав в твиттере, что она способствует дискуссиям и что роль его раздела заключается в том, чтобы представлять различные точки зрения. На следующее утро Сульцбергер написал сотрудникам сообщение, в котором он озвучил практически такие же аргументы. В четверг, 4 июня, Беннет изложил аргументы, ранее опубликованные им в твиттере, в отдельной статье, посвященной этой теме.
Но уже к пятнице, 5 июня, они оба сдались. Во время совещания Сульцбергер сказал, что эту статью Коттона вообще не стоило публиковать. К тому моменту Беннет тоже перестал ее защищать. Фокус дискуссии сместился на меры по исправлению ситуации, и Сульцбергер сделал акцент на необходимости пересмотреть процедуры и роль колонки мнений и комментариев в The New York Times. Источники сообщили, что первым шагом может стать уменьшение размеров колонки на одну пятую.
К статье Коттона добавили комментарий редактора, в котором говорится, что она не соответствует стандартам The New York Times и что ее вообще не следовало публиковать. В своем воскресном служебном сообщении, адресованном коллегам, Сульцбергер написал следующее:
Ни одно из этих изменений не стоит рассматривать как отказ издания The New York Times от его обязанности помогать людям знакомиться с различными точками зрения из широкого спектра публичных дискуссий. Сегодня эта роль важна как никогда. Наша страна поляризована, и в ее едином понимании мира возникли трещины. The New York Times и журналистика в целом играют важнейшую роль в том, чтобы разобраться в происходящем, осмыслить события прошлого, которые привели нас к этому, и помочь обществу проложить путь вперед. Для этого необходимо без всякой боязни анализировать самые разные идеи по всему политическому спектру, особенно те, с которыми мы не согласны. И эти идеи — как и все то, что появляется на наших страницах, — должны соответствовать высочайшим стандартам точности и излагаться с уважением к нашим читателям.
В ситуации со статьей Коттона доверие к Беннету пострадало, когда бывший редактор признал, что он не читал статью перед ее публикацией. Читать абсолютно все статьи, публикуемые в разделе мнений и комментариев, — это чрезвычайно трудная задача для любого редактора, однако Беннету все же было необходимо внимательно и не торопясь прочесть статью, в которой Коттон выдвигал настолько неадекватные предложения. В своем воскресном сообщении, адресованном коллегам, Сульцбергер упомянул о «серьезной неисправности» в механизмах работы редакторов. Сульцбергер отметил, что это уже не первая такая поломка. Примерами могут служить необдуманные решения сотрудников и ошибка, связанная с редакторской статьей Сары Пэйлин (Sarah Palin), которая повлекла за собой юридические последствия.
«Мы с Джеймсом согласны с тем, что нам потребуется новая команда, способная провести отдел через период серьезных перемен», — отметил Сульцбергер в своем обращении к коллегам. Вполне возможно, издатель содрогнулся, когда писал эти слова, потому что он долгое время поддерживал работу Беннета в The New York Times и совсем недавно выразил ему свою поддержку — искренне, по словам источников, — на совещании в пятницу.
В пятницу на страничке Erik Wemple Blog в твиттере шло обсуждение того, что руководству раздела мнений, возможно, стоит обратить внимание на то, как оно получает реакцию и ответы на колонки мнений. При прежнем руководстве раздела мнений и комментариев было создано нечто под названием Op-Discuss, представлявшее собой довольно внушительный список электронных адресов, куда отправлялись черновики статей, чтобы получить в ответ некую обратную реакцию. Это был громоздкий и неуклюжий механизм, однако он действительно позволял широкому спектру мнений — по словам информированных источников, в нем было задействовано около 30-40 редакторов — продвигать или ставить крест на статьях в зависимости от их достоинств и недостатков. При Беннете механизм Op-Discuss был приостановлен.
Беннет уходит с работы, которая стала еще более сложной и напряженной. Пытаясь отстоять свое решение опубликовать статью Коттона, он сделал акцент на основополагающем "символе веры" журналистики мнений — именно об этом он написал в среду в твиттере: «Раздел Times Opinion обязан показать читателям различные аргументы и контраргументы, особенно те, с которыми выступают люди, уполномоченные выбирать курс». По всей видимости, эпоха Трампа подрывает этот принцип.
Полный текст сообщения издателя А.Г. Сульцбергера, адресованного сотрудникам редакции:
Я пишу вам, чтобы сообщить, что Джеймс Беннет ушел с поста редактора редакционной колонки. Джим Дао, заместитель редактора редакционной страницы, отвечающий за раздел мнений и комментариев, тоже покинет свой пост и будет назначен на новую должность в отделе новостей.
На прошлой неделе мы столкнулись с серьезной неисправностью наших редакционных процессов, и эта поломка стала не первой за последние несколько лет. Мы с Джеймсом согласны с тем, что нам потребуется новая команда, способная провести отдел через период серьезных перемен.
Кэти Кингсбери будет исполнять обязанности редактора редакционной страницы до момента окончания президентских выборов в ноябре. Эти изменения вступают в силу немедленно.
Джеймс и Джим — великолепные журналисты, верные своим принципам, которые всецело посвятили себя миссии The New York Times. Они развивали культуру инноваций, расширили диапазон мнений, которые мы публикуем, и внедрили новые форматы, такие как видео, аудио и графические материалы. Я благодарен им за их значительный вклад.
Кэти играла важную роль в преобразовании раздела мнений и комментариев с того момента, когда в 2017 году она перешла в The New York Times из Boston Globe, где она была ответственным редактором и получила Пулитцеровскую премию за свои редакторские статьи. В ближайшие недели и месяцы она будет возглавлять процесс внедрения изменений в то, как работает отдел мнений и как принимаются решения. Я будут работать вместе с Кэти, чтобы поддержать эти изменения в работе отдела и принять другие меры, гарантирующие, что наша работа будет отвечать нашим высоким стандартам. Кроме того, остаются также нерешенные вопросы касательно меняющейся роли журналистики мнений в условиях цифрового мира, и мы начнем создавать новый формат, который поможет читателям понять, почему мы публикуем те или иные аргументы и как они вписываются в национальные дебаты.
Ни одно из этих изменений не стоит рассматривать как отказ издания The New York Times от его обязанности помогать людям знакомиться с различными точками зрения из широкого спектра публичных дискуссий. Сегодня эта роль важна как никогда. Наша страна поляризована, и в ее едином понимании мира возникли трещины. The New York Times и журналистика в целом играют важнейшую роль в том, чтобы разобраться в происходящем, осмыслить события прошлого, которые привели нас к этому, и помочь обществу проложить путь вперед. Для этого необходимо без всякой боязни анализировать самые разные идеи по всему политическому спектру, особенно те, с которыми мы не согласны. И эти идеи — как и все то, что появляется на наших страницах, — должны соответствовать высочайшим стандартам точности и быть изложенными с уважением к нашим читателям.
Поскольку последние несколько дней мы сталкиваемся с вопросами касательно наших ключевых ценностей, я хочу сказать коротко и ясно: как институт мы выступаем против расизма в любых уголках общества. Мы выступаем против несправедливости. Мы глубоко верим в принципы справедливости, равенства и прав человека. Эти ценности пропитывают и наши новостные репортажи, и наши колонки мнений и комментариев.
Хотя эта неделя стала болезненной для всей нашей компании, она побудила нас начать срочные и важные дискуссии. В жестких вопросах на совещаниях, в бесчисленных разговорах, которые я провел с многими из вас, я услышал искреннюю приверженность миссии The New York Times.
Мы добились реального прогресса за последние несколько лет, став более разноплановыми и инклюзивными, однако мы должны приложить больше усилий, чтобы наша газета стала местом, которое приветствует, поддерживает и ценит вклад всех наших сотрудников. Руководство представит вам список шагов, которые компания предпримет в течение месяца.
Благодарю вас за ваше стремление помочь нам работать в соответствии с нашими самыми высокими идеалами.
