До недавнего времени решение президента России Владимира Путина захватить Крым в 2014 году казалось истинной кульминацией двух десятилетий его правления. Захват Крыма российскими военными изменил европейскую геополитику. Не менее важным для Путина стало и то, что захват Крыма спровоцировал судьбоносные перемены внутри самой России, где он породил так называемый «крымский консенсус» и гигантскую волну общественной поддержки конфронтационных позиций Кремля по отношению к западному миру.
Хотя поддержка захвата Крыма со стороны российской общественности остается достаточно мощной, первоначальная эйфория начала спадать задолго до начала текущего коронавирусного кризиса. Российская экономика, столкнувшаяся с западными санкциями и стагнацией, теперь вынуждена выдерживать двойной удар — от падения мировых цен на нефть и одной из самых серьезных эпидемий коронавируса в мире. Между тем цена интеграции Крымского полуострова в Российскую Федерацию продолжает расти. Никто всерьез не сомневается в решительном намерении Путина сохранить контроль над этим ценным призом, однако по мере того, как Крым будет превращаться в бремя для российского бюджета, в нем все чаще будут видеть дорогостоящую политическую обузу.
В 2014 году не было даже намека на подобные настроения. Аннексия Крыма стала геополитическим ударом молнии, который зарядил российское общество. Воодушевление, вызванное военной операцией по захвату Крыма, проникло во все социальные классы и политические группы, объединив россиян так, как их не смогло объединить ни одно другое событие на памяти живущих. По всей России аннексию Крыма воспринимали как головокружительный ход стратегического гения — все, кроме небольшого числа несогласных.
Но даже на фоне ура-патриотической истерии уже в марте 2014 года Путин начал намекать — сознательно ли или нет — на потенциально астрономическую цену, которую придется заплатить за этот акт захвата территорий. В частности, в своем выступлении 18 марта 2014 года, посвященном аннексии Крыма, Путин упомянул о моменте воссоединения Германии в 1990 году. Учитывая то, что Путин был хорошо знаком с положением Германии в тот период времени, ему должно было быть известно об огромных расходах на воссоединение Германии, и он должен был понимать, что присоединение Крыма может оказаться не менее дорогостоящим начинанием, хотя и меньшего масштаба.
Проведенная Путиным параллель между воссоединением Германии и аннексией Крыма Россией, несомненно, вводит в заблуждение. Крым нельзя сравнивать с Восточной Германией, а современная Россия не имеет ничего общего с Западной Германией 1990 года. Что еще важнее, захват Крыма Кремлем в 2014 году представлял собой акт военной агрессии и нарушение международного права. Между тем в случае с Восточной Германией ее население первоначально взбунтовалось против московской диктатуры осенью 1989 года, после чего сложные внутриполитические и международные процессы привели к мирному воссоединению, которое состоялось годом позже.
Тем не менее, пример Германии может оказаться очень поучительным для современной России. За последние три десятилетия немцы хорошо усвоили, что социальная и экономическая интеграция новых территорий в уже существующее государство — это весьма дорогостоящая затея. Дух завоевания охватил россиян в 2014 году, однако пока неясно, удастся ли им сохранить столь позитивный настрой, как только цена такой экспансионистской политики проявится в полной мере, — особенно на фоне слабеющей российской экономики и снижения уровня жизни.
Расходы на воссоединение Германии оказались астрономическими. С 1990 по 2018 год Западная Германия направила в Восточную Германию примерно 1,6 триллиона евро. В настоящее время продолжает действовать особая налоговая надбавка в поддержку солидарности, которая составляет 5,5% от подоходного налога и которую платят все немцы. Эта надбавка была введена для того, чтобы поддержать бывшую Восточную Германию, и она сохраняется несмотря на то, что после воссоединения прошло почти 30 лет. Остается только гадать, будут ли россияне готовы взять на себя серьезные финансовые обязательства, связанные с Крымом, когда тяжелые социально-экономические последствия коронавирусного кризиса проявят себя в полной мере.
Россия уже вложила в Крым огромное количество средств из своего бюджета. Самой существенной статьей расходов стало строительство так называемого Крымского моста через Керченский пролив, который обеспечивает жизненно необходимую физическую трассу, связывающую оккупированный полуостров с Россией. Этот мост представляет собой весьма впечатляющее достижение инженерного искусства, однако его не стоит считать панацеей, которая спасет Крым от множества проблем и обеспечит его полную интеграцию в российскую экономику.
По некоторым данным, за пять лет, с 2014 по 2019 год, объем щедрых перечислений Москвы в бюджет Крыма достиг 20 миллиардов долларов, и эти средства помогли подстегнуть экономический рост в некоторых секторах. Однако главный источник прибыли полуострова — туристическая индустрия Крыма — серьезно пострадал после 2014 года. Число туристов, приезжающих из Украины, резко снизилось, а туристы, приезжающие из стран за пределами бывшего СССР, практически полностью исчезли.
Туристы из России помогли отчасти компенсировать этот спад. Однако с учетом того, что сейчас российская экономика находится в состоянии рецессии, а такие страны, как Турция и Египет, готовы бороться за туристов из России, туристической индустрии Крыма грозит устойчивый спад в течение следующих нескольких лет. Согласно новым сообщениям, введенные в связи с эпидемией коронавируса ограничения могут оказать разрушительное воздействие на туристический сезон 2020 года в Крыму.
Вероятно, самой большой проблемой, с которой столкнулись назначенные Москвой власти Крыма, стала растущая нехватка питьевой воды. Решение Украины перекрыть снабжавший полуостров Северо-Крымский канал весной 2014 года создал массу сложностей для жителей Крыма. Сейчас полуостров вернулся в состояние, характерное для 1950-х годов, когда этот канал еще не был построен и когда население Крыма было значительно меньше.
Сейчас ситуация стала настолько тяжелой, что даже начали появляться предположения, что Россия может организовать еще одно военное наступление вглубь материковой Украины, чтобы обеспечить доступ к воде из реки Днепр. Без подобной военной операции и в отсутствие станций опреснения морской воды остается непонятным, как именно Россия сможет решить эту проблему. Поскольку украинская общественность настроена решительно против любых уступок касательно предоставления оккупированному Крыму доступа к водам Днепра, вероятность политического решения этой растущей экологической проблемы крайне мала.
От падения числа приезжающих туристов и дефицита питьевой воды до международных санкций и технических сложностей, связанных с интеграцией экономики Крыма, все проблемы, спровоцированные аннексией Крыма в 2014 году, усугубятся на фоне того кризиса, который в настоящее время набирает обороты в России. Российская экономика стала слабеть еще до начала коронавирусного кризиса и падения мировых цен на нефть. Многие прогнозируют очень серьезный урон. Поскольку ресурсы государства уменьшаются и многим россиянам говорят, что им придется выживать без государственной поддержки, недовольство щедрыми вложениями в Крымский полуостров со временем станет гораздо более заметным.
Ничто из этого не сможет убедить Путина в необходимости вернуть Крым Украине. На самом деле, сейчас практически невозможно представить себе такое стечение обстоятельств, которое заставило бы действующего российского лидера вернуть Крым Украине. Тем не менее, слабая российская экономика сейчас попросту не способна справиться с растущими затратами на аннексию Крыма и с долгосрочными расходами на интеграцию этого полуострова. Если только экономическое положение России существенным образом не улучшится, то, что не так давно казалось венцом славы Путина может превратиться в ненужную обузу для российского бюджета. И в конце концов остатки политического капитала, полученного в результате аннексии Крыма, могут испариться подобно последним каплям воды в Северо-Крымском канале.
