После того, как памятники южанам-конфедератам будут снесены, «статуи белого европейца, якобы Иисуса, тоже надо убрать», — твитнул в понедельник в активист Шон Кинг (Shaun King).
«Это разновидность белого шовинизма, — заявил он, — Снести их! И заодно все фрески и витражи с изображением белого Иисуса, его матери-европейки и их белых друзей». Если мои подсчеты на коленке количества христианских собраний в Америке верны, то Кинг со своим иконоборчеством призывает разрушить подавляющее большинство американских храмов.
Эта затея чертовски глупая. Нетрудно предвидеть ее политические последствия. Адвокат самого влиятельного человека на Земле воспользовалась возможностью и причислила себя к лику мучеников. Сенатор Том Коттон (Tom Cotton), республиканец от Арканзаса, снова выступил с призывом ввести против мародеров войска. Крупные правые издания с вводящими в заблуждение заголовками трезвонят, будто Кинг собирается уничтожить все до единого образы Иисуса. Их не заботит, что на Кинга обрушилась серьезная критика слева и в черном «Твиттере». И также то, что он в другом месте подробно обосновал свой призыв к исторической точности в изображениях Иисуса, — отнюдь не призывая к бессмысленному уничтожению. Президент Трамп уже ретвитнул прогноз, что Кинг только что обеспечил ему второй срок. Я подозреваю, это несколько преувеличивает влияние Кинга, но удачно характеризует ту панику, в которую ударились консерваторы и белые христиане, услышав от Такера Карлсона (Tucker Carlson — ведущий популярного вечернего шоу на «Фокс ньюз», — прим. редакции ИноСМИ), что «толпа» собирается разрушить все церкви, наши любимые места, где мы сочетаемся браком, оплакиваем покойников и учим детей дорогим нам истинам и привычкам.
Но не будем о политике. Меня больше интересует религия, ведь я христианка, а Кинг, бывший пастор, тоже считает себя таковым. Критика исторического образа «белого Иисуса» и связанных с ним злоупотреблений напрашивается, но отнюдь не та, что предложил Кинг в своих вирусных твитах.
В христианской традиции изображать Христа есть два принципиальных момента (особенно это касается его образа с европейскими чертами и светлой кожей), — но Кинг не остановился ни на одном из них. Во-первых, эти изображения могут быть исторически точны или культурно узнаваемы.
Однако наряду с этим Кливленд отметила: «Христос Господь наш вне цвета кожи и расовых различий». Христианство никогда не было привязано к некой отдельно взятой культуре, нации или народу. Хотя среди христиан уже давно нет единого мнения, как вера должна взаимодействовать с культурой (и один Господь ведает, сколь часто мы на этот счет заблуждались, даже, пожалуй, слишком часто) сильная сторона христианства — возможность вписаться в любой контекст. И эта особенность сполна отразилась в нашем искусстве.
«Каждая христианская культура изображает Иисуса, деву Марию и апостолов похожими на себя», — написала обозреватель «Нью-Йорк таймс» Элизабет Брюниг (Elizabeth Bruenig), католичка и бывший публицист журнала «Уик» (The Week) в ответ на твиты Кинга. Она права: в баптистской церкви на 16-й улице в Бирмингеме, штат Алабама, на месте взрыва, устроенного белыми расистами в 1963 году, где погибли четыре молодые девушки, витражи с распятым Христом из темно-коричневого стекла. (На 16-й улице также есть и витражи с белым Иисусом. Кинг их тоже потребует снести?) В ирландской Келлской книге Иисус — рыжий. Итальянские художники эпохи Возрождения рисовали Христа с местных моделей. В эфиопской иконографии Иисус — эфиоп. На Гаити — гаитянин. В Китае — китаец. Это тоже хорошо, ведь это укрепляет нашу веру, напоминая нам, что Христос — брат наш, и Бог спасает всех заблудших овец — таких как мы сами и ничуть на нас не похожих.
Белые христиане, например, искусные каллиграфы — авторы Келлской книги, тоже воспользовались этой привилегией концептуализации. И здесь мы подходим ко второму моменту — разнице между изображениями белого Иисуса для религиозных целей и изображениями Иисуса побеленного, чтобы скрыть расовое угнетение через ложь божественного одобрения.
«В колониальный период Западная Европа экспортировала свой образ белого Христа по всему миру, и через него понималось само служение Иисусу, — объяснила Кливленд. — Некоторые христиане XIX века в попытке оправдать жестокость рабства изо всех сил старались показать Иисуса белым. Отрицая его истинную природу темнокожего угнетенного меньшинства, рабовладельцы оправдывали иерархию "господин — раб" и забывали о служении Иисуса освободить угнетенных». В XIX и ХХ веках Иисусом прикрывались ксенофобы и антисемиты, когда сторонники «научного расизма» нелепо выставляли его не просто белым, а даже «нордическим».
Если судить по более взвешенным заявлениям вне «Твиттера», именно Иисуса побеленного Кинг и осуждал. Это справедливое замечание. Равно как и призыв к белым христианам быть осторожнее с современными изображениями Иисуса, исходя из того, что историческая точность нашему религиозному контексту нужна, быть может, сильнее культурной узнаваемости.
Но Кинг сказал не это. Он имел в виду все до единого образы Иисуса с европейскими чертами, назвал их «инструментами белого шовинизма» и призвал к их уничтожению. Он явственно представлял себе разбитые окна часовен и оскверненные соборы. Он спутал образы, оправдывающие нехристоподобное зло, с образами Христоса, похожего на нас, чтобы мы сами стали похожи на Христа.
