В четверг, 16 июля, чиновники служб безопасности трех стран сообщили нам, что российские хакеры пытались взломать системы организаций, занимающихся созданием вакцины от covid-19, в Соединенных Штатах, Канаде и Соединенном Королевстве.
На первый взгляд это показалось стандартной историей в духе холодной войны со всеми привычными участниками — не хватало разве что Джеймса Бонда. В ней присутствовали все традиционные элементы: секретная группа российских хакеров APT29, которую также иногда называют Cozy Bear, — именно эту группу обвиняют в хакерских атаках на системы национального комитета Демократической партии в преддверии президентских выборов 2016 года, — а также решительные опровержения со стороны Кирилла Дмитриева, возглавляющего Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), который вложил свои средства в разработку как минимум одной вакцины. «Обвинения… касательно хакерских атак на западные фармацевтические компании — это попытка запятнать российскую вакцину», — сказал он.
Дмитриев, который учился в Стэнфорде и Гарвардской школе бизнеса попытался отстоять невиновность России, заявив в пятницу, 17 июля, о том, что британская фармацевтическая компания AstraZeneca, работающая над «оксфордской вакциной», уже дала согласие на производство этой вакцины в России — одной из компаний, которая пользуется поддержкой РФПИ. Между тем Дмитриев также сказал, что он считает российскую вакцину более эффективной — настолько эффективной, что он сам и его престарелые родители уже привились ей.
Тем не менее, Дмитриев настаивает, что в этой истории странам придется «выбрать сторону», то есть им придется решить, какой продукт они будут закупать для вакцинации населения. С его точки зрения, сейчас идет речь о гонке сверхдержав, в которой участвуют Соединенные Штаты, Китай, Соединенное Королевство и, разумеется, Россия.
Такой подход к господству на рынке перекликается с озвученным в марте предложением Дональда Трампа заплатить «большую сумму денег» одной немецкой компании, чтобы первым застолбить право на ее вакцину-кандидата. Или с его недавними попытками сделать так, чтобы практически общедоступный ремдесивир, который Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств разрешило использовать в экстренных случаях для лечения covid-19, достался главным образом американцам.
Тем не менее, настойчивое требование Дмитриева «выбрать сторону» и трамповский подход «скупаем все» основаны на неверных предпосылках. Какой бы до странного успокаивающей или как минимум знакомой ни была история о сверхдержавах, стремящихся к мировому господству, она не вписывается в реальность медицинских исследований и открытий. Успехи в области медицины помогли спасти бесчисленное количество жизней, заработать миллиарды долларов и прославить десятки ученых. Но, в отличие от гонки вооружений или космической гонки, в которых было всего два соперника с глубокими карманами и стремлением контролировать весь мир, в медицинской сфере в гонке всегда принимает участие множество компаний, стран и международных организаций. И все они неизбежно могут и будут просить, заимствовать и красть достижения друг у друга.
Вы не сможете вспомнить примеры конкурирующих коммерческих компаний, пытавшихся «отхватить кусок пирога», когда была создана атомная бомба или когда в космос отправился «Меркурий-1». Но в медицинском мире они есть. И их очень много.
Вспомните такой препарат, как антидепрессант Прозак (флуоксетин), который появился в 1980-х годах и стал одним из первых лекарственных препаратов, позволивших заработать миллиарды долларов. В течение нескольких лет он был единственным доступным препаратом в своем классе, но затем рынок подтянулся, и генерические препараты стали стремительно захватывать свою долю. То же самое случилось и со статинами. И антибиотиками. И снотворными препаратами. И с препаратами от изжоги. Да, первый одобренный препарат в своем классе приносит первый миллиард долларов, но потом к этой игре присоединяется множество других участников.
Конечно, острая потребность в создании вакцины от covid-19 и в том, чтобы как можно скорее ввести эту вакцину миллионам людей, в некотором смысле меняет ситуацию. К 15 июля у нас было уже 23 вакцины, которые проходят клинические испытания на людях, и еще 140 вакцин, находящихся на различных стадиях доклинических исследований, о чем сообщила Всемирная организация здравоохранения.
Учитывая текущий кризис общественного здравоохранения, необходимость извлечь политическую выгоду из сложившейся ситуации и наше хронически несбалансированное восприятие рисков и пользы, многие из этих вакцин, вероятнее всего будут одобрены или как минимум получат разрешение на экстренное применение от Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов. Кроме того, в России и некоторых других странах действует менее строгая система выдачи разрешений. По словам Дмитриева, между первой фазой клинических испытаний российской вакцины и началом массового применения этой вакцины в России пройдет всего несколько месяцев — неслыханная скорость по меркам Запада. Подобный подход просматривается в долгой истории разработки других препаратов, которые применяются в отчаянных ситуациях, особенно в лечении онкологических заболеваний, когда границы становятся проницаемыми и когда лекарства, одобренные в одной стране, быстро попадают в следующую.
Такие уникальные условия, скорее всего, приведут к тому, что множество вакцин так или иначе станут доступными. Оценка их эффективности будет сопряжена с определенными трудностями и станет предметом для множества споров среди экспертов, но, если нам повезет, эффективность первого поколения вакцин от covid-19 будет 50-60%, что сравнимо с эффективностью вакцины от гриппа в удачные годы. Будем надеяться, что побочные эффекты тоже окажутся умеренными хотя новый продукт компании Moderna, который в скором времени перейдет на третью фазу клинических испытаний, в 21% случаев вызывает «тяжелые побочные эффекты», включая сильную усталость, головные боли и озноб.
И мы еще даже не начинали обсуждать вопрос о повторной вакцинации и разбираться в том, насколько безопасно и желательно вводить сначала одну вакцину (к примеру, оксфордскую), а затем другую (к примеру, вакцину компании Moderna) в надежде получить более крепкий иммунитет.
Полагаю, что очень скоро мы перейдем на этап всеобщей доступности вакцин при том, что предпочтения будут основаны на крайне ограниченной информации. Недавние «дебаты» касательно эффективности гидроксихлорохина в лечении covid-19 померкнут в сравнении с «общенациональными дискуссиями» — не подкрепленными существенным массивом данных и исполненными личными мнения отдельных людей, — которые очень скоро начнутся.
Остается неясным, какую информацию сумели добыть российские хакеры в ходе своей предполагаемой атаки, если она вообще была. Учитывая неизбежную путаницу, которая ждет нас впереди, искать исходную точку ради каких-то объяснений просто не имеет смысла — по крайней мере с точки зрения финансовой выгоды или с точки зрения спасения жизней. Тем не менее, стремление доминировать, озвученное Трампом и Дмитриевым, делает возможные причины любого тайного вторжения абсолютно очевидными. Здесь речь идет не столько о том, чтобы спасти мир, создав вакцину, сколько о том, чтобы опередить соперника и забрать домой золотую медаль.
