Интервью с сотрудником варшавского Центра восточных исследований Петром Жоховским (Piotr Źochowski).
Polskie Radio: Российская угроза все еще остается актуальной. Несмотря на пандемию, как говорят эксперты, в этом плане ничего не изменилось. Россияне продолжают проводить учения и даже делают это все более активно. Недавно один еженедельник напомнил сценарий возможного нападения России на Польшу и страны Балтии, который некоторое время назад представили американские эксперты. Согласно нему, россияне могут захватить эту территорию в течение полутора недель. Перспектива пугающая. Первая мысль, которая возникает: нужно иметь средства, позволяющие остановить наступление. Вторая: Россия сейчас не решится на такой шаг, ведь если бы она могла, она давно бы реализовала свой план. Как следует подходить к подобным сценариям?
Петр Жоховский: Военный фактор, наличие эффективных модернизированных вооруженных сил играет во внешней политике России одну из ключевых ролей. Напомню, что в начале июня президент Владимир Путин подписал документ, утверждающий основы государственной политики РФ в области ядерного сдерживания. Выглядело это угрожающе. Текст, однако, написан очень туманно. Аналитик Центра восточных исследований Анджей Вильк (Andrzej Wilk) высказал в своем комментарии мысль, что он нужен прежде всего для оказания давления на международное сообщество.
Россия «оставляет за собой право» применять ядерное оружие в ситуациях, которым не дается точного определения. Москва, напомню, некоторое время назад уже намекала, что она может использовать такие вооружения, если ситуация будет развиваться с ее точки зрения неблагоприятно. Я считаю такого рода угрозы инструментом внешней политики, частью которой становится психологическая война. Можно задуматься, почему документ опубликовали именно в этот, а не какой-то другой момент. Судя по всему, россияне хотели склонить своих иностранных партнеров смягчить позицию.
Публикация была призвана вызвать обеспокоенность в кругах западных элит, в особенности в странах НАТО, показать, что Россия становится все более решительной, что она готова, в том числе при помощи военных действий, защищать свои стратегические цели, стремясь обеспечить себе сильную позицию на международной арене.
— Следует отметить, что она действительно наращивает свой военный потенциал, ориентируясь на противостояние Западу.
— Западный и Южный военные округа — это самые многочисленные структуры, в которых лучше всего модернизированы техника и оборудование. Они регулярно проводят военные учения разного масштаба. Фактически это силы, которые постоянно находятся в состоянии повышенной боеготовности. Украинская сторона сообщает о том, что она замечает российское присутствие у своей границы: устраиваются маневры, поступает новая техника, восстанавливаются ранее ликвидированные подразделения.
— В период пандемии интенсивность российских учений не снизилась?
— Нет, все шло по плану, но с внедрением мер предосторожности.
— Согласно некоторым сценариям, о которых нам напомнил в последние дни один еженедельник, Россия может захватить наш регион в течение полутора недель. Некоторые читатели наверняка испытали страх, но ведь наличие сценария не означает, что он обязательно станет реальностью. На пути его реализации стоят разные препятствия.
— Это стандартные стратегические игры, в ходе которых рассматриваются гипотетические сценарии конфликта. Дойти до него может, только если Россия будет уверена, что НАТО на ее действия не отреагирует.
— Сейчас ситуация выглядит иначе: НАТО реагирует на российские шаги.
— Когда противоположная сторона наращивает силы, это представляет для России проблему. Следует помнить вот что: перевес не обязательно должен быть «математическим». Часто мы увлекаемся магией цифр, размышляя, что у россиян больше танков или самолетов, но современные конфликты отличаются от Второй мировой войны. Тогда численное преимущество в людях и технике позволяло россиянам одерживать победы, за которые они расплачивались огромными потерями. Сейчас конфликт может выглядеть иначе, ведь свою роль играет не только техника, но и средства радиоэлектронной борьбы. Они могут парализовать наступательные средства. У каждой армии есть свои оборонные планы, планы ведения военных действий, а в случае России — совершения нападения, однако, они станут реальностью только при выполнении ряда условий.
— Значит, описанный сценарий маловероятен?
— Он возможен. Для чего еще, если взглянуть логически, россиянам нужны такие масштабные вооруженные силы. Однако нельзя смотреть на ситуацию исключительно с технической точки зрения. Предположим, что в Кремле принимают решение начать войну с Западом. Ранее что-то должно было бы измениться в политической ситуации, ведь хотя россияне порой обращаются к военной силе, они просчитывают, не создаст ли это слишком больших расходов. Мы видим это на Украине или в Сирии. Победа над противником — еще не конец войны. Оккупация требует средств, но и она не гарантирует устойчивого контроля над территорией, ведь все еще зависит от настроя местного населения.
— Кремлю хотелось бы, чтобы все ему подчинялись, а не защищались и старались восстановить справедливость.
— На самом деле, разные подразделения в российской армии имеют разный уровень. Хорошо вооруженные силы размещаются на пространстве от Арктики до Черного моря. Такая концентрация сил призвана производить впечатление на Европу, показывать, что Москва опасна. Кремль таким образом добивается различных целей, в том числе экономических. После нападения на Украину россияне старались продвигать тезис «не стоит провоцировать Россию, раз она сильнее». Следует учитывать, что она в первую очередь стремится убедить нас, то есть Запад, в бессмысленности сопротивления.
Россияне занимаются все время одним и тем же: они пытаются продемонстрировать НАТО, что обороняться нет смысла. Одновременно Кремль рассказывает своим гражданам, что Альянс собирается напасть на Россию, что он представляет угрозу. Такое противостояние, борьба за умы будет продолжаться еще очень долго.
Между тем россияне не прекращают заниматься модернизацией своей армии, внедрением новых вооружений. Достаточно проследить за сообщениями российского министерства обороны. Россия концентрирует внимание на радиоэлектронной борьбе: нарушении работы систем обороны противника, развитии беспилотных аппаратов.
Следует также следить за сценариями крупных российских учений: официально речь идет об отработке оборонительных действий, но фактически это наступательные операции, предполагающие, например, перехват иностранных самолетов и так далее. Москва сама заявляет, что Сирия служит для нее испытательным полигоном, который используется для обучения российских военных.
У россиян есть возможность применить военную силу, это так. Другой вопрос, решатся ли они на это и в каком масштабе. Российские политики понимают, что им придется столкнуться с реакцией на свои действия, и та в условиях кризисной ситуации будет решительной. Так что Москва может пойти на разного рода акты агрессии, но только если будет знать, что одержит победу.
— Значит, нам нельзя допустить, чтоб потенциальная выгода от нападения превышала цену, которую придется за него заплатить россиянам. При этом они должны видеть, что велика вероятность поражения. В таком случае мрачный сценарий нападения и захвата территории никогда не станет реальностью.
— Я хочу подчеркнуть, что я не отрицаю необходимости из чисто военных соображений прорабатывать различные сценарии. Такая работа позволяет понять, что существуют возможности противостоять угрозам, увидеть, какие шаги предпринять, как заблокировать российскую агрессию. Говорить о конфликте между Россией и Польшей неверно, поскольку в таком случае получается, будто в нем не принимает участия НАТО.
Как выглядит российская игра, мы знаем уже давно. Кремль рассчитывает на возникновение серьезного кризиса в польско-атлантических отношениях, на то, что США откажутся от европейского театра действий, перестанут играть роль гаранта безопасности Западной Европы. На настроения европейских политиков призван оказать влияние российский военный фактор. Россияне постоянно «бомбардируют» нас тревожными новостями о своих возможностях в военной сфере.
Ситуация отчасти напоминает холодную войну. Это не полное повторение той эпохи, но нагнетание военной напряженности остается одним из методов, который Россия использует во внешней политике.
Москва постоянно критически высказывается на тему польских вооружений, говоря, что они не стоят затрачиваемых на них средств. Российские СМИ подчеркивают, что Польша, «становясь прихвостнем американцев, совершает ошибку». Присутствие войск США и НАТО на польской территории Россия воспринимает как свое поражение, ведь она стремилась к тому, чтобы они здесь не появились.
— Есть ли у вас какие-то комментарии к обсуждающимся сценариям?
— Я согласен с предположением, что россияне, скорее, не будут концентрировать силы в Сувалкском коридоре. Это было бы возможно лишь в том случае, если бы американцы отказались от своей прежней политики, чего ничто не предвещает. Между тем небольшие военные инциденты, провокации вполне возможны, они тоже представляют собой один из элементов российской политики.
— Западу следует постоянно напоминать России, что такие инциденты могут дорого ей обойтись.
— С одной стороны, важно не преуменьшать и не игнорировать опасность, ведь она очень серьезна. С другой — не следует выпячивать ее, запугивать ей. В последнее время все больше западных стран начинает считать Россию угрозой, соглашаться с тем, что Кремль способен претворить в жизнь самые мрачные для нас сценарии. С этим я соглашусь: россияне не развивали бы свои вооруженные силы без мыслей о наступательных операциях.
— Значит, нужно анализировать различные сценарии нападения и продумывать, как от него защититься.
— Нужно также учитывать, что все военные игры выглядят сходным образом, а изучение конфликтных сценариев — обычное занятие для аналитических центров связанных с вооруженными силами. Следует оценить потенциал, обдумать модернизацию. Такой подход разумен, однако, разработка сценариев не означает, что они станут реальностью.
— Это не прогнозы на завтрашний день.
— Нельзя сказать, что такие сценарии описывают невероятные события. Они служат отправной точкой для реакции, размышлений о том, как не позволить противоположной стороне думать, будто ей легко удастся добиться чего-то силой. Такие сценарии реальны, но в определенных политических условиях.
— Система сдерживания России работает и продолжает укрепляться.
— Не поддаваясь давлению России, мы останавливаем ее от развязывания открытой войны. Добавлю также, что приготовления россиян не остались незамеченными. Чем занимается российская армия, видно с воздуха. Все операции по мобилизации сразу же фиксируются средствами разведки.
— Россияне готовят свою армию к участию в конфликте. Мы не знаем, дойдет ли до него, но раз Россия инвестирует в свои силы, значит, она предполагает, что они могут быть использованы. Одновременно она разворачивает операцию запугивания Запада, демонстрируя, что тому следует считаться с Москвой. Сценарии описывают только вероятные события, но ими следует заниматься, даже если мы не можем сказать, произойдут ли те.
— Значит, нам нельзя почивать на лаврах, нужно постоянно готовить какие-то ответы, укреплять позицию Запада, НАТО, Польши в отношении России.
— Россия дает нам поводы этим заниматься. Европа не может допустить возникновения ситуации, в которой Москва займет доминирующую позицию только благодаря своему военному потенциалу, будет уверена, что Европа в кризисный момент не отреагирует. Россиян раздражает, что противоположная сторона не смягчает своего подхода, что НАТО не уступает. Мы показываем, что применение силы навредит им самим. Следует помнить, что Россия готовятся к ведению ограниченных военных действий в отдаленных регионах. Примером служит активность кораблей Балтийского флота в Средиземном море. В этом плане ситуация с советских времен не изменилась.
— Что можно сделать, чтобы обсуждаемые сценарии не стали реальностью?
— Польше следует состоять в сильных союзах. Если бы у Польши не было союзников, возможно, россиянам бы не пришлось даже обращаться к военным средствам, чтобы подчинить себе нашу территорию. Военные средства — это аргумент, который в целом используется редко. Мы все время говорим о войнах, которые мы знаем, но прежние конфликты имели в значительной степени ограниченный характер. Украина служит примером, что если ситуация развивается в неблагоприятном для россиян направлении, они отступают. Военная победа не гарантирует политической.
