Нью-Дели — В то время как мир пытается справиться с пандемией Covid-19, которая впервые вспыхнула в Китае, лидер Китая Си Цзиньпин стремится к региональному господству более агрессивно, чем когда-либо. От Гималаев до Гонконга и Тибета до Южного и Восточно-Китайского морей Си, похоже, начинает с того места, где остановился Мао Цзэдун, практически не опасаясь международного наказания.
Параллели между Си и деспотами прошлого очевидны. Он наблюдал за жестоким подавлением инакомыслия, спроектировал эффективный распад соглашения «одна страна, две системы» с Гонконгом, заполнил концентрационные лагеря и центры заключения уйгурами и другими мусульманами в провинции Синьцзян и заложил основу, чтобы остаться пожизненно на посту президента.
По словам советника по национальной безопасности США Роберта О'Брайена, «Си считает себя преемником Иосифа Сталина». Многие другие сравнивали Си с Адольфом Гитлером, даже придумали прозвище «Кситлер». Но именно Мао — отец-основатель Народной Республики и самый плодовитый палач двадцатого века — является тем, с кем у Си наибольшее сходство.
Во-первых, Си культивировал культ личности в стиле Мао. В 2017 году Коммунистическая партия Китая включила в свой устав новую политическую доктрину: «Мысли Си Цзиньпина о социализме с китайскими характеристиками для новой эпохи». Идеология вдохновлена Лениным, Сталиным и Мао, но ее включение в устав КПК делает Си третьим китайским лидером — после Мао и архитектора модернизации Китая Дэн Сяопина — который будет упомянут в документе. В декабре прошлого года КПК также присвоила Си новый титул: renminlingxiu, или «народный лидер» — лейбл, ассоциированный с Мао.
Сейчас Си работает над тем, чтобы завершить экспансионистское видение Мао. Китай Мао аннексировал Синьцзян и Тибет, более чем удвоив территорию страны и сделав ее четвертой по величине страной в мире. Эта аннексия богатого ресурсами Тибета, в частности, представляла собой одно из самых далеко идущих геополитических событий в истории после Второй мировой войны, не в последнюю очередь потому, что она дала Китаю общие границы с Индией, Непалом, Бутаном и самой северной Мьянмой.
В действительности Мао считал Тибет правой ладонью Китая с пятью пальцами — Непалом, Бутаном и тремя индийскими территориями: Ладакхом, Сиккимом и Аруначал-Прадешем — которые Китай также должен был «освободить». Война Мао против Индии в 1962 году помогла Китаю завоевать большие территории в Ладакхе после того, как он ранее захватил кусок размером с Швейцарию, регион Аксай Чин.
В апреле-мае этого года Народная освободительная армия провела серию хорошо скоординированных вторжений в Ладакх, где вторгшиеся силы установили сильно укрепленные лагеря. Затем он направил десятки тысяч солдат вдоль спорной Линии фактического контроля (LAC) с Ладакх, Сикким и Аруначал-Прадеш.
Эта «невероятно агрессивная акция», как назвал ее госсекретарь США Майк Помпео, привела к кровавым столкновениям в Ладакхе 15 июня, в результате которых погибли 20 индийских солдат и неизвестное число китайских солдат. (Американские спецслужбы считают, что Китай понес больше жертв, чем Индия, но в то время как Индия почтила своих павших мучеников, Китай обнародовать свои потери отказался.) Несмотря на продолжающиеся двусторонние усилия по выводу войск противоборствующих сил, призрак дальнейших столкновений или войны по-прежнему вызывает тревогу.
КПК не забыла о двух других пальцах, Бутане и Непале. В то время как Китай и Индия начали вывод войск с места столкновений 15 июня, Пекин открыл еще один фронт в своем стремлении к территориальной экспансии, предъявив новое требование к Бутану.
В 2017 году Китай оккупировал плато Доклам — на пересечении Тибета, Сиккима и Бутана — и по утверждениям последнего после 73-дневного военного противостояния с Индией де-факто является гарантом безопасности Бутана. Сегодня Китай претендует на еще 11% территории крошечного королевства в области, которая может быть доступна только через Аруначал-Прадеш (который китайские карты уже изображают как часть Китая). Таким образом, этот шаг продвигает усилия Си одновременно против двух из пяти пальцев.
Пятый «палец», Непал, отошел от Индии к Китаю с тех пор, как два с половиной года назад попал под коммунистическое правление. Китай способствовал победе непальских коммунистов, в том числе путем объединения враждующих фракций и финансирования их избирательной кампании. С тех пор, Китай открыто вмешивался в беспокойную политику страны, чтобы сохранить правящую партию нетронутой, а его посол действовала так, как будто она была матриархом Непала.
Но будучи на стратегической орбите Китая, правящая партия ничего не сделала для защиты Непала от территориального хищения КПК. В прошлом месяце в просочившемся докладе непальского сельскохозяйственного департамента содержалось предупреждение о том, что крупномасштабные китайские проекты по строительству дорог расширили границу Китая до северных территорий Непала и изменили течение рек.
Безусловно, изменение водной карты Азии не является для Китая чем-то новым. Тибет является отправной точкой десяти основных речных систем Азии. Это способствовало подъему Китая как гидрогегемона без современной исторической параллели. Сегодня построенные Китаем мега-плотины у границ Тибетского плато дают стране рычаги давления на страны низовья.
Как показывает метафора руки, Тибет является ключом к территориальным претензиям Китая в Гималайском регионе — и не только из-за своей географии. Китай не может претендовать на пять пальцев на основании какой-либо Ханьско-Китайской связи. Вместо этого он указывает на предполагаемые тибетские церковные или опекунские связи, даже несмотря на то, что Тибет был частью Китая только тогда, когда сам Китай был завоеван такими чужаками, как монголы и маньчжуры. Текущие требования Китая — не что иное, как захват власти (и ресурсов).
Другими словами, стратегия пяти пальцев в сочетании с китайским экспансионизмом в других местах заключается в поддержке старейшего в мире самодержавия. Пока КПК — и особенно ревизионист Си — обладает монополией на власть, ни один из соседей Китая не будет в безопасности.
Брахма Челлани — профессор стратегических исследований Нью-Делийского Центра политических исследований и научный сотрудник Академии Роберта Боша в Берлине. Является автором девяти книг, в том числе «Азиатский Джаггернаут», «Вода: новое поле битвы Азии» и «Вода, мир и война: противостояние глобальному водному кризису».
