Финансовая мудрость гласит, что в период острого кризиса нужно искать защиту в надежных ценностях, таких как доллар. Как бы то ни было, на деле все иначе. С начала марта американская валюта потеряла 12% по отношению к евро, опустившись с 1,06 до 1,19 в конце июля. За один только июль спад составил 5%. С одной стороны, это мало, поскольку, как напоминает экономист Жан-Пизани-Ферри, евро достигал исторического минимума в 0,82 доллара в октябре 2000 года и максимума в 1,6 доллара в июле 2008 года, а с тех пор находится в промежутке между 1,05 и 1,25, что представляется вполне разумным. С другой стороны, это много для мира со сформировавшимися почти что фиксированными обменными курсами. Недоверие находит отражение во взлете цен на золото, которые бьют рекорды и увеличились на 30% с начала года (1 975 долларов за унцию), что отражает потерю доверия к традиционным валютам и опасения возвращения инфляции.
Главный вопрос сейчас в том, ускорится ли падение доллара, которое может стать угрозой для его гегемонии. Альтернативы доллару нет, твердят год за годом инвесторы, отмечая жесткость китайской позиции и врожденную слабость евро. Доллар остается главной резервной валютой (62% резервов, всего на 2% меньше, чем в 2008 году), тогда как доля евро уменьшилась до 20% с 28% в 2008 году.
Непомерная привилегия
Как бы то ни было, Стивен Роач, профессор Йельского университета и бывший руководитель Morgan Stanley, не согласен с этим мнением: в опубликованной «Блумберг» статье он утверждает, что «огромная привилегия доллара подходит к концу», и предрекает 35% падение его стоимости. Главный экономист Natixis Патрик Артюс тоже ждет спада.
Объяснений тому множество. Прежде всего, США активнее всех пользуются печатным станком. По прогнозам МВФ, дефицит американского бюджета должен составить в 2020 году 23,8% ВВП, то есть вдвое больше, чем в еврозоне (11,7%). На это также накладывается политика Федеральной резервной системы, которая снизила ставки сильнее, чем Центробанк Европы. В настоящий момент краткосрочные американские ставки варьируются от 0 до 0,25%, что на целый пункт меньше, чем в начале пандемии. Кроме того, ФРС проводит массовые интервенции и выкупает ценные бумаги американских предприятий, официально для сохранения ликвидности рынков, на самом деле для предотвращения банкротства.
На недоверие рынков наслаивается и политическая неопределенность: хаос в Вашингтоне, неспособность страны справиться с эпидемией, программа кандидата от демократов на президентских выборах Джо Байдена. Тот намеревается увеличить налог на предприятия и ввести социальный налог для самых богатых граждан, что положит конец празднику на Уолл-стрит.
Все это на фоне серьезного дефицита внешней торговли, структурной недостаточности в сфере накоплений населения и деглобализации. Американцы оказываются перед дилеммой: как защитить привилегию доллара, если они отходят от других мировых экономик, переставая быть незаменимыми?
Реакция Европы
Далее, Китай продолжает развивать экономику, несмотря на торговую и технологическую войну с США. На это накладывается привлекательность развивающихся рынков: при околонулевых ставках в развитых странах инвесторы начинают смотреть на юг. Ситуация привела к малопонятному (с учетом экономических и политических трудностей страны) росту бразильского реала по отношению доллару (+10% с начала мая), хотя он потерял треть стоимости с января этого года.
Спад доллара сопровождается еще одним явлением: взлетом золота, а также неправительственных валют вроде биткоина (11 250 долларов, +55% с начала года). Объяснение простое: в мире, где Центробанки и государства активно печатают валюту, нужно искать надежные ценности. Этот рынок остается символическим (в распоряжение Центробанков имеется 33 000 тонн золота, что делает невозможным возвращение к золотому стандарту), но ситуация отражает опасения насчет стоимости активов в ближайшие годы.
Операторы рассчитывают на монетизацию долгов (предприятия их не погасят), что может привести к инфляции активов (это прослеживается в невероятных ценах на акции, а также в недвижимости) и даже просто инфляции. Не исключена и стагфляция, то есть сочетания стагнации и инфляции, как это было в 1970-х годах, из-за спада производительности в связи с Covid-19.
Как бы то ни было, рост потребительских цен удержится на крайне низкой отметке (1,6% в США и 0,9% в еврозоне к концу 2021 года, по прогнозам ОЭСР), при гипотезе простого кризиса. Но ФРС уже подготавливает тылы. Как пишет «Уолл-стрит джорнал», ведомство собирается официально отказаться от превентивного повышения ставок. Ситуация в Европе представляется более спокойной с учетом жесткого мандата ЕЦБ и прописанной в договорах независимости при том, что еврозона все еще пытается соблюдать хотя бы минимум бюджетной дисциплины. В такой перспективе доллар представляется переоцененным.
