Собравшаяся толпа еще не начала скандировать: «Тимишоара! Тимишоара!» — но вот-вот начнет. Вчера белорусский президент Александр Лукашенко выступил с речью перед рабочими, объявившими забастовку. Его освистывали и призывали: «Уходи!» Он вышел к ним, чтобы сказать, что готов в перспективе отказаться от власти, но на определенных условиях. Во-первых, необходимо провести референдум об изменении конституции страны, и если этот референдум состоится, то за ним последуют новые президентские выборы. И только потом, если он на них проиграет, Лукашенко уйдет.
Вряд ли это может удовлетворить разгневанную толпу, которая не только хочет ухода Лукашенко, но и впервые чувствует, что это возможно. С каждым новым днем критики Лукашенко боятся его все меньше, и ясно, что теперь уже ему приходится обороняться.
Я уже писал несколько раз о том, как «последний европейский диктатор», который стоял у власти многие годы, довел страну до такой ситуации. Теперь же поговорим о том, что может произойти, если его действительно свергнут и если это случится совсем скоро.
Многие сравнивают происходящее в Белоруссии с событиями на Украине в 2014 году. Возможно, некоторые процессы действительно похожи, однако в целом ситуации в этих двух странах очень различаются. Давайте сначала рассмотрим потенциальную роль России. Есть мнение, что как только Лукашенко отстранят от власти, Россия начнет действовать так же, как в Крыму, куда после бегства Виктора Януковича она отправила своих «зеленых человечков».
Но Белоруссия не Крым и даже не более сложный для России Донбасс. Ведь отобрать Крым России было относительно легко (возможно, даже легче, чем она предполагала), прежде всего потому, что на Украине у России была (и по-прежнему есть) целая сеть посреднических политических партий, чиновников, олигархов, СМИ, интересов… Конечно, это связано с этнической неоднородностью, на которую Россия могла рассчитывать (или эксплуатировать, это как посмотреть) на Украине. Большинство жителей Крыма — на самом деле русские (Крым был русским, пока Никита Хрущев не передал его Украине в 1954 году, и этот шаг до сих пор вызывает споры). Москва могла рассчитывать на них, как и на референдум, на котором крымчане подавляющим большинством голосов поддержали присоединение к Российской Федерации.
На Восточной Украине Россия также могла опираться на поддержку этнических русских и групп интересов. На самом деле, как принято считать, Россия не решилась присоединить к себе еще и Восточную Украину, поскольку опасалась новых западных санкций, которые, чтобы в Кремле ни говорили, нанесли России значительный ущерб.
Но с Белоруссией все иначе. Этнической неоднородности, которая открывала перед Россией определенные возможности на Украине, в Белоруссии просто нет. Любая попытка российского вторжения вызвала бы там огромное сопротивление. Внутри Белоруссии подобный шаг не нашел бы достаточной поддержки. Кстати, даже Лукашенко пришлось пересмотреть планы насчет возможной интеграции с Россией именно из-за позиции белорусских граждан, которые просто ее не хотят.
Конечно, тот факт, что в Белоруссии Россия оказалась бы в более сложной ситуации, чем на Украине, не означает, что подобный сценарий полностью исключен. Не секрет, что Россия на протяжении многих лет и даже десятилетий рассчитывала на Белоруссию во всех сферах. Белоруссия для России была последним надежным союзником, в котором не приходилось сомневаться, в отличие от Казахстана, Сирии, Армении и вообще всех стран, которые принято считать близкими к Москве.
Потеряй Россия Белоруссию, для нее это станет огромным ударом. Случившееся неминуемо истолкуют как дальнейшее ослабление влияния российского президента Владимира Путина, который в той или иной ипостаси остается у власти уже более 20 лет. Кроме того, уход Лукашенко поставил бы следующий на очереди вопрос, который, вероятно, рано или поздно коснется самого Путина.
Не секрет, что, например, Иран так усердно поддерживает власть в Сирии, поскольку понимает: если уйдет Асад, то следующими «по очереди» будут иранские теократические власти. Часто говорят, что Иран в Сирии «защищает самого себя». То же можно сказать и о России. Где Россия «защищает себя»? Во всей зоне своего прямого влияния, которая постоянно сокращается. Когда эта зона полностью исчезнет и когда давление с последних союзников перенесут к самым российским границам и внутрь России, уже будет понятно, кто следующий на очереди — сам Путин и нынешняя российская власть.
Для Москвы очень важно сохранить влияние там, где она им еще пользуется, так как в Кремле понимают, что следующий вызов может возникнуть уже внутри страны. Протесты наподобие демонстраций против Лукашенко могут уже «завтра» начаться в Чечне, Дагестане или, возможно, на российском Дальнем Востоке, в Хабаровске на берегу Охотского моря.
Учитывая все обстоятельства (обвинения Лукашенко в том, что Россия пыталась дестабилизировать обстановку в Белоруссии), Россия могла остаться относительно нейтральной. Однако это последнее, чего можно было бы ожидать от Москвы. В конце концов, Лукашенко провел ряд телефонных переговоров с Путиным, сразу после которых заявил своим сторонникам, что если они согласятся на требования Запада, то все пойдет прахом. Что пойдет прахом? Белоруссия? Белоруссия вряд ли, а вот он сам действительно может лишиться всего. С таким драматичным посылом Лукашенко, по-видимому, общался и с Путиным, упирая на то, что им обоим конец, если что-то не предпринять. Судя по всему, Путин воспринял его слова всерьез (или так по крайней мере утверждают белорусские государственные СМИ) и пообещал Лукашенко полную поддержку в области безопасности, что бы это ни означало. Хотя сколько бы президент Белоруссии не подчеркивал «внешнюю угрозу», трудно себе представить, чтобы НАТО вторглось в Белоруссию при любом развитии событий. Таким образом, Лукашенко говорит не о внешней, а о внутренней угрозе — угрозе для его народа.
Если Лукашенко свергнут, возможен ли какой-то мирный переход власти, и какую роль могла бы сыграть оппозиционный лидер Светлана Тихановская? Она выступила главным конкурентом Лукашенко на выборах, однако она не лидер оппозиции в подлинном смысле. Тихановская пошла на выборы взамен своего супруга, который попал за решетку, поскольку на тот момент это могла сделать только она. Но Тихановская не политик и не хочет становиться новым лидером Белоруссии. Сейчас она находится в соседней Литве, куда уехала по соображениям безопасности (несомненно, ее жизнь была бы под угрозой, останься она в Белоруссии). Из Литвы Тихановская призывает к новым выборам, но не к революции.
Все это говорит о том, что в случае ухода Лукашенко в Белоруссии может возникнуть крайне опасный вакуум. Правда, возможно, именно на этот сценарий надеется Россия, полагая, что в подобной ситуации белорусы проявят больше гибкости и готовности принять новое правительство, которое как минимум не будет антироссийским.
Но чего хотят сами белорусы? На демонстрациях они поют: «Мы ждем перемен». Это песня русской рок-группы «Кино» 1986 года. Она стала синонимом перестройки, перемен времен Горбачева, процесса, который в итоге привел к распаду Советского Союза. Для многих граждан Белоруссии с тех пор так ничего и не изменилось, и теперь они хотят этих перемен. Да, не все. Несомненно, Лукашенко по-прежнему пользуется поддержкой по всей стране, и я даже допускаю, что он действительно победил на президентских выборах девятого августа (пусть и не с 80%). Но теперь процесс внезапно обернулся против него.
В воскресенье прошли массовые протесты за и против Лукашенко. Власти, как и ожидалось, сделали все, чтобы завезти сторонников режима из всех регионов для поддержки президента, и тем не менее демонстрация в поддержку Лукашенко была намного меньше оппозиционной.
Говоря о новой конституции, референдуме, а также возможности новых выборов, Лукашенко пытается выиграть время, но его мало. Сейчас две внешние силы (ЕС и Россия) рассматривают ситуацию в Белоруссии как нечто, что вышло из-под контроля и на что необходимо повлиять. Соединенные Штаты пока держатся в стороне, хотя не будет сюрпризом, если в момент, когда ситуация накалится, по телефону прозвучит еще одно «К черту ЕС!».
