Летние Олимпийские игры 1980 года в Москве стали прекрасным доказательством того, что спорт в то время стоял не на первом месте. Тогда сводились политические счеты, и из-за советской оккупации Афганистана бойкот Советскому Союзу объявили не только западные страны, такие как США и Канада, но и многие мусульманские государства. Кроме того, московская Олимпиада превратилась в фестиваль допинга. Как и ожидалось, игры стали триумфом спортсменов из социалистических стран, что ввиду координированного государством допинга не удивительно. По образцу Советского Союза за эту идею с удовольствием ухватились самые аморальные спортивные державы, в частности, ГДР.
Не отставали и чехословацкие спортсмены. Первые свидетельства о государственном допинге появились еще перед Олимпиадой в Монреале в 1976 году, и впоследствии это обрело огромный размах. Скажем, на московских играх иногда доходило до абсурда. Так, глава Чехословацкого союза физкультуры и спорта (ČSTV) Антонин Гимл обрушился на бронзовых призеров по гребле на байдарках-двойках Вохоску и Пецку со словами: «Вы разочаровали меня. Я поставил на вашу победу ящик водки! Если бы вы полностью доверились врачам, то не остались бы без золотых медалей. Хуже того, вы лишили людей зрелища».
Вторжение в Афганистан и американский бойкот
Под «полностью довериться врачам» понималось целенаправленное употребление антибиотиков. Чешская толкательница ядра Гелена Фибингерова впоследствии, комментируя тему допинга, сказала: «Времена были другие. Правду о допинге вам никто не расскажет». А вечный шутник дискобол Бугар, который в Москве завоевал серебро, мудро высказался на эту тему так: «Кого не поймали, то без допинга…» Первоначально на проведение летних игр в 1980 году хотела претендовать и Прага, и в конце 60-х об этом заявил чехословацкий министр физической культуры Эмануэл Босак.
Создали Олимпийский фонд, напечатали рекламные материалы, и началась работа над тем, чтобы главный спортивный праздник планеты прошел в нашей столице. Но конец всему положило заявление советского руководства о том, что СССР заинтересован в этих играх. Босак и его соратники взяли под козырек и быстро обо всем забыли. В ускоренном порядке и, главное, по-тихому все планы свернули. Москва же ждала игр и надеялась, что ее коммунистический режим, которым управлял на тот момент уже тяжело больной Леонид Брежнев, благодаря хорошо организованной Олимпиаде улучшит свою репутацию в мире.
Москва хотела показать себя в лучшем виде еще на летних Олимпийских играх в 1976 году, однако на голосовании ее обошел Монреаль. Через четыре года со столицей Советского Союза соперничал Лос-Анджелес, но тут Москва уже не уступила и провела Олимпиаду. Правда, она получилась одной из самых странных, да еще и крайне политизированных. Первые трудности возникли в декабре 1979 года. Тогда кремлевское Полтибюро приняло решение об отправке советских войск на помощь дружественному коммунистическому правительству в соседнем Афганистане. Однако СССР начал вторжение, забыв о тактике, за полгода до Олимпиады.
Американский президент Джимми Картер задумался, как наказать СССР за этот шаг. Поддержать афганских повстанцев? Остановить поставки зерна в СССР? Наконец, он выбрал другой путь и на зимней Олимпиаде в Лейк-Плэсид в феврале 1980 года объявил, что из-за оккупации Афганистана американские спортсмены бойкотируют Олимпиаду в Москве. Он сделал, как обещал, и к тому же призвал спортсменов всего мира. «Я уверен, что к нам присоединятся, прежде всего, наши союзники, — надеялся тогда Картер. — И вообще все страны, которые верят в свободу».
Примеру США последовали 29 государств, но Западная Европа повела себя сдержанно. В Москву оттуда не отправилась только делегация Западной Германии, а французы, итальянцы, британцы и испанцы прибыли после некоторых колебаний. Тем не менее они выразили свое несогласие с оккупацией — по крайней мере тем, что выступали не под своими флагами, а под знаменем с пятью олимпийскими кольцами. Мало кто знает, так как у нас об этом вообще не говорилось, что бойкот с готовностью поддержали мусульмане, и в СССР приехали очень немногие представители исламских стран.
Ничего необычного
С признательностью идею бойкота принял и Китай. В то время отношения между китайскими и советскими коммунистами оставались очень прохладными еще с тех пор, как в 50-х Хрущев рассорился с Мао Цзэдуном. В итоге в Москву приехали представители 81 государства, а это меньше всего с Олимпиады в Мельбурне в 1956. Еще за три дня до официального начала Олимпиады новоиспеченный президент Международного олимпийского движения Хуан Антонио Самаранч всеми способами пытался предотвратить бойкот, но тщетно.
Москва в полной мере использовала Игры для пропаганды своего государственного устройства, а западный мир называл эту Олимпиаду второсортной и сомневался в ее спортивной ценности. Чешская пресса, как и ожидалось, практически проигнорировала бойкот, следуя партийной линии, и уделяла внимание в основном достижениям спортсменов из так называемого социалистического блока — триумфаторов игр. Например, Карел Прохазка в книге «Олимпийские игры — от Афин до Москвы», которая вышла через четыре года после Олимпиады в Москве, написал:
«Картеру для его политического антисоветского курса годился любой предлог. Чуть менее года до американских президентских выборов он развернул истерическую кампанию и без колебаний втянул в нее олимпийское движение. Но тем не менее спортивный уровень игр превзошел все ожидания, и отсутствие спортсменов из некоторых стран никак особенно не сказалось».
Бойкот помог странам социалистического блока, в том числе нашим. Самым успешным чешским спортсменом в Москве стал штангист Ото Заремба, который взял золото в весовой категории до ста килограмм и превратился в любимца чехословацкой публики. А ведь именно в тяжелой атлетике уже в то время был невероятно распространен допинг. Впоследствии Заремба признался в этом и во многих интервью подтвердил, что принимал стероиды, поскольку в среде штангистов так было принято, и принимали их все. «Поэтому я уверен, что на Олимпиаде боролся честно», — убеждал он.
Серебряную медаль в Москве на дистанции 400 метров завоевала Ярмила Кратохвилова, которая впоследствии поставила мировой рекорд (на дистанции 800 метров он сохраняется по сей день, хотя прошло уже 37 лет!). Она, как и почти все члены сборной, во время московской Олимпиады сдержанно отзывалась о политической ситуации, так как не хотела преследований. Но позднее она откровенно призналась: «Олимпийская медаль — дело хорошее, но больше я ценю две золотые и одну серебряную медаль, завоеванные на Чемпионате мира в Хельсинки в 1983 году».
Золотая футбольная команда
Правда, Кратохвилова долгое время не знала, отпустят ли чешские власти на Олимпиаду в Москву ее тренера Мирослава Квача. В то время она уже входила в плеяду лучших в мире, но о Кваче в печати все упоминания были запрещены. В августе 1968 года после оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора он, будучи заместителем командующего танковым батальоном 21 полка в Адамове-у-Часлава, не пустил на склад боеприпасов русский транспортер. Разразился скандал. За два года до своей смерти Квач вспоминал: «Тогда к складу подъехал русский транспортер и направил на меня пулемет. Я спросил командира по-русски, что ему надо и понимает ли он, что находится на территории Чехословацкой Республики. Я ему сказал: «Разворачивайтесь и убирайтесь обратно!» Квач тогда еще добавил свое имя, а русский его запомнил. Квача выгнали из армии и не пускали за рубеж, даже в дружественную ГДР. Однако в последний момент ему разрешили поехать в Москву. Выездом он был обязан тренеру по атлетике Ярославу Востаткову, у которого были связи в ЦК Коммунистической партии Чехословакии.
Золотую медаль в Москве также получила футбольная команда тренера Франтишека Гавранека, когда в финале победила ГДР одним голом. Из-за травмы в финальной игре не смог играть футбольный кудесник и лучший бомбардир нашей команды Ладислав Визек. Причем, как говорят, за матчем он следил из джакузи. Вернер Личка, член золотой футбольной команды, с удовольствием вспоминал московскую Олимпиаду: «По прошествии многих лет вынужден признать: нас не очень беспокоило, что в играх не участвуют страны западного блока», — признался он.
«Просто до 1989 года был другой образ жизни. Но я помню, что формировать нашу сборную для игр в Москве было непросто. Например, игроки „Спарты" и „Славии" просто отказывались играть в России. Курьез случился уже на первом сборе команды, на который приехали всего 12 игроков. Перелом настал после прихода тренера Гавранека, который все привел в норму».
Крайне неожиданной стала медаль, завоеванная чехословацкой женской сборной по хоккею на траве. Честно говоря, 40 лет тому назад мало кто вообще подозревал, что такая сборная существует. Но нашим девушкам бойкот определенно только пошел на пользу, ведь даже в то, что они наконец-то едут на Олимпиаду, вообще не могли долго поверить. Уже саму поездку считали каким-то спортивным чудом, и тут чехословацкая сборная получила серебро! Девушки сплотились, боролись одна за другую, и вместе сумели победить даже Индию, которая традиционно считается сильнейшей в этом виде спорта.
Последствия
Что касается общего медального зачета, то, как и ожидалось, победил Советский Союз. Кроме того, судьи часто «подыгрывали» советским спортсменам, и особенно странные случаи такой «помощи» бывали в атлетике. На втором месте оказалась допинговая держава ГДР, опередив Болгарию и Кубу. Чехословакия заняла 13 место (две золотые, три серебряные и девять бронзовых медалей). В официальном сообщении о нашем участии в Олимпиаде в Москве говорится как о примере активной общественно-политической деятельности и напоминается, что Чехословакия отправила на игры 211 спортсменов, то есть самую большую делегацию в истории.
Однако американский бойкот не остался без последствий. Через четыре года летние Олимпийские игры принимал американский Лос-Анджелес, и Советский Союз не мог упустить возможности, чтобы не отплатить американцам. СССР решил пропустить эти игры, и социалистическим странам пришлось смириться и присоединиться к бойкоту. Кратохвилова должна была полететь за океан за золотом, но осталась дома. «Это была трагедия. Они перечеркнули мой многолетний труд», — делилась она.
После возвращения с тренировочной базы в США атлет Имрих Бугар заявил председателю Гимлу, что не заметил какой-то опасности для спортсменов из социалистических стран (а этим официально оправдывался бойкот). «Напротив, там о нас заботились, как о своих». Но Бугар так ничего и не добился, а только разозлил Гимла своими словами.
