Демографический кризис — это одна из самых серьезных, а, возможно, даже самая серьезная проблема, с которой столкнулось польское государство. Все прогнозы указывают на то, что численность населения будет снижаться, а общество — стареть. По поводу общего тренда иллюзий у экспертов нет, отличаются лишь их оценки того, насколько быстро будет развиваться этот процесс.
Опубликованные месяц назад новейшие результаты изысканий Евростата выглядят неутешительно. По прогнозу, в ближайшее десятилетие Польша лишится миллиона жителей, а к 2100 году поляков станет меньше на 10 миллионов. В свою очередь, доля пенсионеров относительно числа граждан трудоспособного возраста будет к тому времени у нас самой высокой в Европе. Еще хуже выглядят цифры в статье, опубликованной медицинским журналом «Ланцет». В ней эксперты предсказывают, что к 2100 году поляков останется всего… 13-15 миллионов.
Это трагедия, концепций по предотвращению которой нет ни у одной политической силы. Так происходит потому, что все представители политического класса принадлежат уже к современному миру, в центре которого находится не семья, а освобожденный индивидуум. К такому миру принадлежит и польское общество.
Зацикленность на 500+
Если «Гражданская платформа» (PO), как кажется, полностью игнорировала эту проблему, то партия «Право и справедливость» (PiS), придя к власти в 2015 году, предложила в качестве продемографической инициативы программу 500+ (ежемесячное пособие в размере 500 злотых на второго и каждого последующего ребенка, а с 2019 года — на всех детей, — прим.пер.). Тезисы о «моральной революции» придумали уже постфактум. С перспективы прошедших лет стало очевидно то, о чем многие уже давно говорили: социальные выплаты помогают победить на выборах, но не гарантируют решения самой серьезной проблемы, с которой мы столкнулись.
Данные выглядят неутешительно: несмотря на кратковременные колебания, в целом естественный прирост населения показывает отрицательные значения. Более того, из исследований, посвященных 2019 году, следует, что показатели естественного прироста оказались на самом низком уровне со времен Второй мировой войны.
Сейчас, как сообщают СМИ, Министерство семьи, труда и социальной политики намеревается направить 600 тысяч злотых (примерно 135 тысяч евро, — прим.пер.) на то, чтобы разобраться, почему, несмотря на запуск программы 500+, демографическая ситуация в нашей стране не улучшилась.
Новый мир
То, что министерство финансов смотрит на демографический кризис под углом зрения социальных благ, демонстрирует его полное непонимание темы. Я не отрицаю значения финансовой поддержки, а также доступности детских садов и всей инфраструктуры социальных услуг (у части представителей молодого поколения в этой сфере могут возникать проблемы), но, на мой взгляд, корни проблемы в другом.
В прошлом, когда о сегодняшних социальных или жилищных условиях люди могли лишь мечтать, повышение рождаемости было естественным явлением, как и многодетные семьи, состоящие из нескольких поколений. Одновременно естественным был порядок вещей, при котором внимание человека концентрировалось на семье. Сейчас в экономическом плане жизнь стала лучше, но люди откладывают рождение потомков, а в итоге решаются на одного, максимум двух детей. Многодетные семьи стали редкостью.
Идею семьи как центрального пространства в жизни человека заменила сегодня концепция индивидуума, ориентированного на самореализацию. Речь идет не о том, что семья утратила для людей значение. Они, конечно, считают ее важной, но уже функционируют в рамках нового формата. Это, разумеется, больше широкий феномен, порожденный эмансипацией, секуляризацией и, наконец, доминированием примитивных индивидуалистских образцов родом из «Секса в большом городе» и сериалов «Нетфликса».
Изменения связаны в первую очередь с представительницами женского пола, поскольку основные обязанности, связанные с материнством, лежат на них, а оно, особенно в больших городах, стало считаться функцией, которая противоречит идеалу сильной, эмансипированной, стремящейся к самореализации женщины. Безусловно, существуют и исключения, однако наметилась общая четкая тенденция: женщины рожают все меньше детей и решаются обзавестись ими во все более зрелом возрасте.
Иллюзии о спасительной миграции
Главная проблема состоит в том, что такая тенденция имеет глобальный характер, а не касается исключительно Польши. Запад стареет, Европа вымирает. Папа Франциск, пожалуй, совершенно справедливо назвал наш континент бесплодной, усталой и лишенной жизненных сил пожилой женщиной. Прирост населения можно наблюдать лишь в тех странах, которые решили приобрести новых жителей при помощи миграции.
Появляются мнения, что Польше тоже стоит пойти таким путем, поскольку существующее этническое однообразие не идет нам на пользу, мы начинаем задыхаться от ядовитых паров национализма. Этот подход обретает популярность, в частности, в правых кругах, особенно в той их части, которая опирается на идею «имперской Польши». Недавно в таком духе высказался руководитель издания «Нова конфедерация» Бартоломей Радзеевский (Bartłomiej Radziejewski), сформулировав лозунг «100 миллионов поляков к 200-й годовщине восстановления независимости». «Нам следует отказаться от фиксации на этническом происхождении или религии и заново самоопределиться, став исключительно политической нацией», — полагает он.
Идея приглашения мигрантов выглядит, конечно, заманчивой, поскольку она освобождает от бремени нас самих, а мигранты, например, с Ближнего Востока еще не поддались чарам либерализма, так что шансы на успех могли бы быть. Однако это путь наименьшего сопротивления, который выглядит верным лишь на первый взгляд. Все отсылки к наследию Речи Посполитой (они звучат из уст представителей правого лагеря) — анахронизм, не соответствующий современным общественным условиям. К тому же, как мы видим на примере западных государств, следствием наплыва мигрантов становится дестабилизация.
Образцовым примером политической нации называют американцев, но последние события в Соединенных Штатах показали, какую важную роль там продолжают играть расовые и этнические признаки. Проблемы, которые, казалось бы, были решены много десятилетий назад, вернулись внезапно с удвоенной силой, расшатывая государство. О Франции или Германии можно, пожалуй, даже не упоминать.
Польское общество уже расколото, а идея, что спасением от демографического кризиса станет создание нового блока, который мог бы конкурировать с лагерями сторонников «Гражданской платформы» и «Права и справедливости, абсурдна. Миллионы мигрантов не вольются в ряды поляков, а будут жить «рядом» с ними. Мы можем ссылаться на прекрасное наследие Речи Посполитой двух народов, однако, это, к сожалению, бессмысленно. В XVI или XVII веке самого понятия нации просто не существовало, так что более репрезентативным примером служит не Первая Речь Посполитая, а период 1918-1939 годов, когда доля представителей национальных меньшинств в населении Польши составляла более 30%. Это порождало конфликты и дестабилизировало наше государство.
Республиканская традиция, к которой отсылает Радзеевский, мне близка, но политической нации необходимо время на формирование. Идея, что на польские земли можно пригласить миллионы иностранцев (почему, собственно, мы уверены в том, что они вообще захотят у нас остаться, а не уедут, например, в Германию?), которые ассимилируются, станут поляками и будут участвовать в польской политической жизни, наивна. Ассимилируются единицы, а не вся масса.
Будущее Европы
Проблема лежит не в социальной и не в миграционной плоскости. Причина демографического кризиса кроется в разрушении традиционной, существовавшей еще в XX веке семьецентрической картины мира, в рамках которой женщина реализовала себя в первую очередь как жена и мать, а не как работница. Это будет, разумеется, исключительно неполиткорректно, но я осмелюсь выдвинуть тезис, что демографический кризис невозможно преодолеть без отказа от самих эмансипационно-потребительских образцов, навязываемых нам XXI веком. Я не хочу защищать или критиковать эмансипацию, а просто стремлюсь указать на явление, которое стало причиной кризисной ситуации.
Образец эмансипированной женщины, которая ведет на рынке труда борьбу с мужчинами, уже закрепился, его невозможно отменить решением сверху, а любые попытки сделать это, будут иметь лишь обратный эффект. Фактически мы наблюдаем сейчас противостояние двух концепций: традиционной, ориентированной на семью, и такой, в центре которой находится эмансипированный индивид. Побеждает не та идея, которая более рациональна, а та, которая более популярна. Либеральным кругам уже не первый год удается успешно продвигать свои взгляды, самым ярким свидетельством чего служит существование ворочающей миллиардами индустрии поп-культуры, центральное место в которой занимают сериалы и фильмы. Предложил ли правый лагерь людям что-нибудь такое, что могло бы составить конкуренцию «цивилизации „Нетфликса"»? Предложил ли он молодым женщинам что-нибудь такое, что склонило бы их принять консервативную концепцию мира?
Если женщина видит, с одной стороны, картины, которые ей рисует современный либерализм, то есть мир, где она обладает свободой и сама принимает решения по поводу детей и работы, а с другой — доктрину консервативного лагеря, предлагающего приковать ее цепью к кухне — здесь можно вспомнить о Корвине-Микке (Janusz Korwin-Mikke) — вполне логично и естественно, что она выберет первое. Именно от женщин зависит, как будет выглядеть Европа, и правым силам следует это наконец осознать.
