Хотя изначально власти предполагали разделить разные проблематики и решать их отдельно (организация ислама, борьба с подъемом радикальной идеологии…), Эммануэль Макрон решил в начале 2020 года охватить всю совокупность вопросов, которые имеют отношение к мусульманскому коммунитаризму. Ключевой концепцией стала борьба с сепаратизмом, но он все же будет стремится найти решение для конкретных задач, в частности с помощью нового законопроекта.
Коммунитаризм пригородов
В феврале Эммануэль Макрон отправился в Мюлуз (департамент Верхний Рейн), чтобы начать наступление на сепаратизм. Место было выбрано отнюдь не случайно: речь идет об одной из 15 зон исламистского влияния, которые были взяты под особый надзор с февраля 2018 года в экспериментальном порядке.
Проблематика растущего влияния радикального ислама уходит корнями в начало 2000-х годов. Государственные власти следят за обстановкой, но издалека. Позднее, волна отъезда джихадистов в Сирию и теракты на французской территории в 2015 году пролили свет на связь этих оказавшихся под влиянием исламистов зон с терроризмом.
Эксперт Уго Мишерон демонстрирует в вышедшей в этом году книге, что одни городские кварталы столкнулись с активной деятельностью джихадистских организаций, тогда как в других, даже соседних и во многом похожих, этого не наблюдается. Он выдвигает концепцию «анклава», который не формируется в результате социально-экономической сегрегации, а представляет собой «плод действий лиц, которые выбрали город, квартал или дом и пытаются изменить его изнутри».
Наблюдение за радикальным исламом
Политики требуют радикальных мер вроде закрытия салафитских мечетей и запрета проповедей на арабском языке, но такие решения едва ли совместимы с соблюдением основополагающих свобод. В то же время в 15 определенных в 2018 году зонах власть усилила наблюдение за местами, где радикальный ислам стремится расширить свое влияние.
В ноябре 2019 года правительство расширило эти меры на все префектуры. «Идея предельно проста: сформировать точную картографию и узнать в каких местах нам требуется наблюдение и контроль», — тогдашний министр внутренних дел Кристоф Кастанер.
Префектам также предлагают использовать все возможные меры административного контроля (регламентация гигиены, безопасности, приема несовершеннолетних…) для закрытия мечетей, школ, мест собраний и спортивных клубов. В Елисейском дворце говорят, что с 2017 года в общей сложности было закрыто 212 кафе, 15 храмов, 11 учреждений для несовершеннолетних и 4 школы.
Законопроект усилит контроль над ассоциациями, обязав те из них, что получают субсидии, с уважением относится к определенным принципам, таким как как свобода совести и равноправие полов.
Кроме того, борьба с этим территориальным сепаратизмом предполагает социальный ответ в кварталах, откуда ушли социальные службы. В Мюлузе президент Макрон заявил, что хочет «вернуть Республику в те места, от которых она несколько отстранилась». Сегодня от него не ожидаются новые заявления на этот счет, но в Елисейском дворце уверяют, что он сделает их в ходе будущих поездок.
Культурный разрыв
За последнее время Французский институт общественного мнения (IFOP) обнародовал несколько исследований, которые указывают на углубление культурного разрыва между мусульманской молодежью и остальным населением. В 2019 году 68% опрошенных мусульман считали, что у девушек должно быть право носить вуаль в школе. По мнению 27% (31% в группе от 24 до 35 лет), исламский закон, шариат, должен стоять выше законов Республики«. «Мы видим, что общая тенденция идет не в направлении секуляризации, а к утверждению идентичности и религии», — делает вывод Жером Фурке из IFOP.
В то же время социологи призывают иначе взглянуть на эти исследования и указывают на другие работы, которые свидетельствуют о процессе индивидуализации верований и ослаблении общинных практик. Молодые мусульмане «отнюдь не разрывают связи с французским обществом и его главными ценностями», — писал Венсан Тиберж в 2005 году.
В любом случае, этот вопрос культурного сепаратизма формирует раскол в интеллектуальной и политической среде. Ультраправые и часть традиционных правых считают, что ислам попросту несовместим с нашими ценностями. В то же время часть левых приравнивает любую критику к исламофобии и отстаивает право носить вуаль. У находящегося между двумя крайностями большинства нет единого мнения, а Эммануэль Макрон продвигается вперед с осторожностью.
Президент уже говорил, что «ношение вуали в общественных местах — не мое дело». Он не собирается принимать регулирующие это законы, но все же демонстрирует жесткость позиции. Делая упор на «гражданстве, равенстве женщин и мужчин, соблюдении законов», он заявил следующее на собрании французских мэров в Париже в ноябре 2019 года: «Нам всем нужно коллективно перевооружиться, может быть, принять новые законы, более жесткие решения». Затем в Мюлузе он осудил практику сертификатов девственности. Как отмечают в Елисейском дворце, новый законопроект будет предусматривать наказание за выдачу таких документов.
Обсуждаются и другие вопросы, такие как многоженство или лишение дочерей наследства. В государственном секторе также будут запрещены определенные практики вроде отказа от смешения полов на рабочем месте.
Наступление политического ислама
Их влияние опирается на контроль над такими местами как спортивные клубы, молитвенные залы, ассоциации и школы. Это позволяет «контролировать население», что становится прелюдией к завоеванию власти, считает эксперт Бернар Ружье.
Реальное влияние этих организаций с трудом поддается оценке. В недавнем докладе Сената указывается цифра в 40 000 салафитов на территории страны. Капля в море по сравнению с миллионами мусульман, но многие подчеркивают тактику проникновения этого сектантского течения, которое постепенно насаждает свои нормы в образе жизни людей (предписания в одежде, пище…). Оно активно пользуется соцсетями и стремится представить себя как ортодоксальный ислам (осуждение богохульства, отступничества…), хотя является всего лишь одним из его течений.
«Не все исламисты становятся джихадистами…»
Среди специалистов по-прежнему ведутся жаркие споры по поводу связи между этим движением и авторами терактов. Как говорит Бернар Ружье, «не все исламисты становятся джихадистами, но все джихадисты прошли через экосистему исламистов». Эксперты вроде Оливье Руа не согласны с таким утверждением. По его словам, «стратегия исламизации» страны представляет собой плод «политической и информационной кампании».
Спецслужбы активно расширяют штат на протяжении последних пяти лет, а префектам была поручена координация системы надзора на местном уровне. Во всех департаментах были сформированы группы по выявлению радикализации.
Помимо надзорной деятельности власти намереваются дать отпор попыткам исламистов войти в политику. Перед муниципальными выборами правые отмечали эту угрозу и представили законопроект для борьбы с ней.
На местах несколько попыток представить мусульманские избирательные списки практически не дали результатов. Большинство настаивает на неконституционности подобного запрета, но в то же время намеревается ужесточить контроль за мэрами, которые могут уступить требованиям коммунитаристов по предвыборным соображениям. В Елисейском дворце отмечают, что будущий законопроект может содержать в себе наказание за такое поведение вплоть до отстранения чиновников.
Ислам под иностранным влиянием
В период с 2018 по август 2020 года во Франции было закрыто всего 15 из 2 600 мечетей и молитвенных залов. Таким образом, борьба с радикальной идеологией обошла стороной подавляющее большинство ассоциаций верующих. Президент Макрон повторяет, что его действия не направлены против ислама, а призваны добиться лучшей интеграции этой религии, что предполагает ясность в ее функционировании.
Мечети финансируются на деньги верующих, а также средства из-за границы, в частности с Аравийского полуострова. Рынок халяльных продуктов и организация паломничества в Мекку тоже формируют непрозрачные финансовые потоки.
«В настоящий момент мне неизвестно о всех потоках, которые приходят на территорию страны», — с сожалением признал нынешний министр внутренних дел Жеральд Дарманен во время визита в Большую парижскую мечеть. Кроме того, половина из 600 получающих зарплату во Франции имамов прибыли из-за границы и зачастую плохо знают французский язык и культуру.
Этим моментам были посвящены первые заявления президента Макрона в феврале. По соглашению с Алжиром и Марокко, от системы отправки имамов откажутся к 2024 году. Остается убедить Турцию, а также активно работать с инстанциями французского ислама для формирования системы подготовки.
Президент также сообщил в Мюлузе об ужесточении контроля над иностранным финансированием. «Было бы иллюзией считать, что его можно запретить, но мы все же можем добиться прозрачности», — отмечают в Елисейском дворце.
С января 2019 года бывший банкир Хаким аль-Карови продвигает проект Мусульманской ассоциации за французский ислам, которая должна собирать и распределять пожертвования верующих, а также средства от продажи халяльных продуктов и организации паломничества. Жеральд Дарманен все же признал во время визита в парижскую мечеть, что решение на этот счет пока не принято. «Нам нужно найти инструмент прозрачности финансирования с помощью открытого диалога», — заверил он собравшихся имамов.
_______
Пять основ законопроекта
— Нейтралитет государственных служб. В тексте будут содержаться меры по обеспечению смешения полов на рабочем месте, учитывая, что в некоторых относящихся к госсектору организациях и предприятиях мужчины отказываются работать вместе с женщинами.
— Контроль над ассоциациями. Цель в том, чтобы заставить получающие субсидии ассоциации соблюдать такие принципы как свобода совести или равенство полов.
— Человеческое достоинство. Законопроект запретит определенные «уничижительные практики» вроде сертификатов девственности. Рассматриваются также положения касательно полигамии и прав дочерей на наследство.
— Детство. Закон ужесточит контроль над частными школами и их финансированием. Предусматривается также формирование национального реестра не ходящих в школу детей.
— Религиозный контроль. В закон 1905 года могут быть внесены небольшие изменения, чтобы усилить надзорные органы и призвать организации верующих зарегистрироваться в качестве культурных ассоциаций.
