По мере приближения стартующей в начале октября нобелевской недели СМИ начинают с усиливающимся запалом обсуждать, есть ли у Дональда Трампа шансы получить премию мира. Так происходит уже во второй раз.
Два года назад появились предположения, что американского президента могут наградить за стремление наладить контакты с Северной Кореей и, как следствие, установить прочный мир на Корейском полуострове. Сейчас речь идет о нормализации отношений между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами, то есть важном шаге к миру на Ближнем Востоке.
«Полагаю, я мог бы получить Нобеля много за что, если бы они давали его честно. Однако комитет премии действует иначе», — заявил Трамп, выступая в прошлом году Генеральной ассамблее ООН. Сложно сказать, что сквозило в его словах: искренняя обида или, скорее, имеющее под собой основание недовольство, ведь со времен Джимми Картера, который занимался налаживанием отношений между Израилем и Египтом (Нобелевскую премию мира в 1978 году получили Анвар Садат и Менахем Бегин) ни один американский лидер не добивался большего. Одновременно ни один другой политик не находился под таким давлением, в том числе со стороны СМИ, как Трамп. Даже к диктаторам относятся лучше, чем к нему.
Для либеральной американской прессы успех ненавистного президента станет причиной огорчения, а отнюдь не радости. Критически настроенная в его отношении газета «Лос-Анджелес таймс» открыто насмехается над номинацией, вопрошая: «За что ему вручать премию?За сказки?» Трамп, подчеркивает автор публикации, рассказывает такие небылицы, что его следовало бы номинировать на премию по литературе за глубину и креативность всех его высказываний и действий.
Встреча с Ким Чен Ыном сама по себе стала переломным событием, но пока не привела к каким-либо подвижкам на Корейском полуострове. На Ближнем Востоке, в свою очередь, они есть. Тем не менее размышления о том, есть ли у президента шанс удостоиться премии мира, и как награждение могло бы сказаться на его избирательных шансах, не имеют никакого смысла. Трамп в этом году не сможет получить ее по чисто формальным причинам: его номинировали лишь в августе, а срок выдвижения кандидатов завершается 1 февраля. Так что американский президент теоретически претендует на премию, но лишь в следующем году.
В стране прогресса
Есть ли у него реальные шансы? Это как раз самый важный вопрос. Дело даже не в самой фигуре Трампа, который не может рассчитывать в чрезвычайно прогрессивной Норвегии на благосклонное отношение (там разрешены однополые браки, аборты по желанию, а пол в документах можно изменить по личному заявлению), а в том, чем руководствуется Нобелевский комитет при выборе лауреатов.
Даже беглое ознакомление со списком людей, награжденных в последние годы, позволяет понять, что верхние строчки в списке критериев занимает экологическая, а также женская тематика (автор инициативы по посадке деревьев в Кении Вангари Маатаи в 2004 году, Альберт Гор и Межправительственная группа экспертов по изменению климата в 2007, три занимающиеся политикой женщины в 2011, Надия Мурад в 2018).
Как это соотносится с принципами, которые сформулировал в своем завещании Альфред Нобель, учредивший премию для тех, кто внес значительный вклад в дело мира на Земле? Разумеется, никак. Однако, как сказал однажды многолетний секретарь Нобелевского комитета Геир Лундестад (Geir Lundestad), времена меняются, а вместе с ними меняется наполнение понятия «мир», поэтому можно сказать, что забота об окружающей среде тоже способствует его сохранению.
Нобель сформулировал свою задумку ясно, но в достаточно общих выражениях, так что в очерченные им границы может поместиться множество разных явлений. Материя, с которой имеет дело Нобелевский комитет в данном случае, плохо поддается измерению. В научных дисциплинах найти четкую отправную точку проще. А мир? Соглашения, которые завершают войну или внутренний конфликт, прокладывая путь к установлению мира, появляются не каждый год, хотя несколько раз за последние 30 лет такое случалось (ЮАР, Палестина, Северная Ирландия, Колумбия, Эфиопия).
Таким образом мы подходим к очевидному выводу: в процессе выбора лауреата в равной мере имеют значение как его достижения, так и взгляды членов Комитета. В Норвегии, где у власти гораздо чаще находятся социал-демократы, чем центристские или консервативные партии, очень сильны левые настроения (впрочем, консерватизм в норвежском варианте тоже не слишком консервативен).
В состоящий из пяти членов комитет, которых, согласно воле Нобеля выбирает норвежский парламент, входят два представителя Рабочей партии, один — Партии Центра и двое ученых. Только у последних, судя по информации, фигурирующей в биографической справке, взгляды хотя бы немного отличаются от мейнстрима.
Римский папа без шансов
Все это оборачивается тем, что некоторые кандидаты заведомо оказываются на проигрышной позиции. Ярким примером служит разочарование 2003 года, когда все были уверены, что премию получит Иоанн Павел II. Он заслужил ее, во-первых, за категорический протест против американской атаки на Ирак, а во-вторых, за совокупность всех своих заслуг, прежде всего за вклад в свержение коммунизма. Казалось, что это единственная и при этом последняя возможность отдать должное Святому отцу, который приближался к закату жизни.
Однако премию получила адвокат и противница правления аятолл иранка Ширин Эбади. С точки зрения защиты прав человека она имела несомненные заслуги, но, как в тот момент многие подчеркивали, их никак нельзя было сравнить с тем, что сделал для мира, человечества и человеческого достоинства Иоанн Павел II. «Папа римский слишком велик для этой премии», — писала газета «Эйдж» из далекой Австралии, и в своем мнении она была не одинока.
Следует сказать, что ситуация с папой ударила по репутации Нобелевского комитета. Он упустил возможность выбрать лауреата, в лучах славы которого мог бы купаться сам. Это было нужно больше самому Комитету, а не папе, ведь никакая премия не могла приумножить значение деяний Иоанна Павла II, а ни один отказ от награждения — приуменьшить.
Почему Комитет, мягко говоря, поступил так неумно? Он не отвечает на подобные вопросы и не имеет обыкновения давать дополнительные объяснения по поводу подоплеки тех или иных решений. Тем не менее, всем было ясно, что проблема заключалась в консервативной позиции папы. В прогрессивной Норвегии не могут наградить человека, который выступает против абортов или эвтаназии.
Тот же консерватизм служит преградой и для вручения премии папе Франциску, который бывал среди номинантов, хотя, с другой стороны, в его случае существенным козырем могли бы стать выступления на экологическую тему. Норвежцы придают им большое значение, хотя, сложно сказать, может ли в данном случае экология стать достаточным противовесом для консерватизма Католической церкви в вопросах морали.
Американцы — да, Рейган — нет
На этом фоне сложно удивляться тому, что Комитет Нобелевской премии мира, считает главной ошибкой в своей истории не то, что ее не получил Иоанн Павел II, а то, что ее не удостоился Махатма Ганди, хотя номинировался он трижды. Предложение вручить ему премию посмертно отмели, поскольку в завещании Нобеля прямо говорится о том, что она должна присуждаться только ныне живущим людям.
Единственное исключение сделали в 1961 году, когда наградили генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда (Dag Hammarskjöld), погибшего в авиакатастрофе по пути в мятежную провинцию Катанга в Конго за две недели до оглашения вердикта Комитета. Возможно, тот успел принять решение ранее и не захотел его менять.
Годом позже умерла вдова президента Франклина Делано Рузвельта Элеонора, которая на протяжении всей своей жизни была вовлечена в активную общественную деятельность, занимаясь в том числе женским вопросом. Ее тоже считают одной из «обделенных», и в ее случае также велись разговоры о посмертном награждении. Давление на членов Нобелевского комитета, как рассказывается, оказывал лично Гарри Трумэн, действия это, однако, не возымело.
Американцы удостаивались премии мира чаще всего, в списке лауреатов их 22. Среди них — четыре президента: демократы Вудро Вильсон, Джимми Картер и Барак Обама, а также республиканец Теодор Рузвельт. Пятым президентом-лауреатом мог стать Рональд Рейган, но о нем члены Комитета не хотят даже говорить.
Он должен был получить премию в 1990 году вместе с Михаилом Горбачевым, поскольку они оба, хотя и по-разному, приложили руку к краху коммунизма. Однако, как рассказывает упоминавшийся выше Лундестад, издавший в прошлом году книгу «Самая престижная премия мира», в которой он подводит итоги своей работы (пост секретаря не давал ему права голоса, но позволял наблюдать за всем происходящим), Рейган был в Норвегии настолько непопулярен, что его награждение было просто невозможным.
Обама — величайшая ошибка
Лундестад и многие другие считают, что величайшей ошибкой было поспешное награждение Барака Обамы. Тот получил премию в 2009 году спустя всего восемь месяцев после вступления в должность, когда на его счету еще не было никаких реальных достижений. Однако заявления американского президента о необходимости положить конец ядерной гонке и ликвидировать арсеналы ядерного оружия так понравились в Осло, что его решили наградить. Говорят, он сам настолько удивился произошедшему, что в Белом доме выясняли, нельзя ли как-нибудь изменить вердикт. Такой возможности не было, но ситуацию в Вашингтоне оценили верно: 61% американцев считали, что Обама ничем не успел заслужить оказанную ему честь. В данном случае можно говорить о «мотивационной» категории наград, которые призваны служить продвижению того дела, за которое их вручили. Никаких подвижек в теме ядерного разоружения, однако, не произошло.
Добавим в завершение, что ошибкой иногда называют также награждение в 2012 году Европейского союза. Британский историк Эндрю Робертс (Andrew Roberts) с возмущением подчеркивал, что решение Комитета вписывается в многолетнюю традицию, в рамках которой премию вручали террористам (1994 — Ясир Арафат), глупцам (2005 — глава Международного агентства по атомной энергии Мохамед Эль-Барадеи, который не придал значения ядерным амбициям Ирана) и обманщикам (1992 — приукрасившая свою биографию гватемалка Ригоберта Менчу). Робертс, с чем сложно не согласиться, назвал Евросоюз бюрократизированной организацией, которая занимается лишь пустой тратой денег граждан. В Европе царит мир благодаря не ЕС, а Североатлантическому альянсу, но разве прогрессивный Комитет мог бы его наградить?
