«Нелепая и бессмысленная инициатива», «возмутительное коммунитаристское присвоение», считают одни. Реакция, «которая проливает свет на гомофобию ряда почитателей Рембо», «стремление задвинуть в сторону гомосексуализм двух поэтов», полагают другие. Франция приживает трудные времена, беспрецедентный санитарный и экономический кризис, но остается, наверное, единственной страной, где, несмотря на все это, специалисты и интеллектуалы ведут ожесточенные споры насчет вхождения в Пантеон двух величайших французских поэтов: Рембо (он спустя многие годы остается иконой восстания, на которую ориентировались Поль Клодель, Франсуа Мориак, Джек Керуак и Патти Смит) и Верлена.
У истоков полемики, которая отражает проблемы и раскол нашего общества, а также смешивает литературу и споры вокруг идентичности, стоит появившаяся на change.org петиция к президенту Республики с призывом к тому, чтобы «два этих важнейших поэта нашего языка», «два символа разнообразия» («Им пришлось вытерпеть беспощадную гомофобию своей эпохи. Они — французские Оскары Уайльды») «совместно вошли в Пантеон», что стало бы «шагом большой символической значимости».
Идея возникла в 2019 году на кладбище Шарлевиль-Мезьер, где у могли Артюра Рембо повстречались издатель Жан-Люк Барре, журналист Фредерик Мартель и писатель Николя Идье. Они пришли туда, чтобы на свой манер отметить переиздание биографии поэта за авторством Жана-Жака Лефрера и с предисловием от Фредерика Мартеля. Три этих почитателя Рембо «пришли в ужас» при виде могилы поэта, которая, как рассказывает Барре, «окружена людьми, от которых он неустанно бежал: сестрой, матерью и, в первую очередь зятем, узурпатором Патерном Берришоном. Словно он был пленником в своем городе». Поэтому они решили перевезти его. Охваченная таким порывом троица посчитала лучшим решением захоронение мятежного поэта (что, кстати, весьма парадоксально, поскольку тот ненавидел почести) в Пантеоне вместе с его бывшим любовником Полем Верленом, который сейчас находится на кладбище Батиньоль, «на периферии, под ужасными пластиковыми цветами».
Провокация
Барре понимает, что его инициатива отдает провокацией, но ссылается на Доминика де Ру, который говорил, что провокация позволяет вновь привести все в движение. «Пантеон принял других бунтарей, таких как Вольтер, Руссо и Симона Вейль, он может открыться для великих творцов» и принять первую гомосексуальную пару. Нет ли в этом коммунитаризма? «На первом месте стоит символическая значимость пары, их связывает поэзия, — возражает Барре. — Вхождение любви в Пантеон — это практически бунт». Фредерик Мартель, который, кстати, выпустил книги «Розовое и черное: гомосексуалисты во Франции с 1968 года» и «Содом: следствие в Ватикане», в которой он утверждает, что католическая церковь представляет собой «одно из крупнейших сообществ гомосексуалистов в мире», подчеркивает, что идея в том, чтобы ввести в Пантеон не гомосексуальную пару, а две свободы.
Зачем перезахоранивать их вместе, если их связь была эфемерной? «Рембо не было бы без Верлена, а Верлен глубоко изменил Рембо. Они тесно связаны, зависят друг от друга в истории и были жертвами гомофобии, как и Оскар Уайльд». Кроме того, «Верлена осудили так сурово за выстрел в Рембо, потому что он участвовал в Коммуне, а также был гомосексуалистом». «Некоторые люди выступают за гетеросексуальное прочтение Рембо и стремятся по возможности скрыть его отношения с Верленом. Существует целая работа по переписыванию жизни и трудов Рембо вплоть до Плеяды и в частности Андре Гийо. Как бы то ни было, это полемика не нова. Она уже возникала с Клоделем, Мориаком, Грином, Жидом и Маритеном».
Петиция собрала подписи множества интеллектуалов (Мишель Онфре, Николя Бавере, Эдгар Морен, Ален Менк), академиков (Анжело Ринальди), деятелей науки, писателей, журналистов, творцов, артистов, а также бывших министров (Бернар Кушнер, Ксавье Дарко, Наджат Валло-Белкасем), прежде всего министров культуры (Жак Ланг, Жан-Жак Эйагон, Рено Доннедье, Фредерик Миттеран). Как сообщили «Франс-Пресс» в Министерстве культуры, нынешний министр Розлин Башело не стала подписывать петицию, но поддерживает инициативу. «Совместное захоронение в Пантеоне двух этих поэтов, которые были любовниками, будет иметь не только историческое и литературное, но и актуальное значение», — заявила она сама «Пуэн».
Американский коммунитаризм
У истоков этого контрнаступления стоит Ален Борер, который, по его словам, просидел «12 дней без еды», чтобы составить это письмо и предупредить поэтов всей Франции и французского языка, Квебека, Джибути и даже Калифорнии, а также академиков. Этот специалист по Рембо уверяет, что «масштабы Рембо в литературе несравнимы с весом Верлена». Поэтому он категорически против этой нелепой, неуместной и опасной инициативы. «Нельзя попасть в Пантеон из-за сексуальной ориентации или активистских требований разнообразия. Пантеон играет не общественную, а историческую роль», — уверяет он. Он возмущен обвинениями в гомофобии со стороны Фредерика Мартеля и удивлен поддержкой нынешнего и бывших министров культуры, оказавшихся «в ловушке новой формы терроризма, которая мешает им защищать правое дело из страха обвинений в гомофобии».
По его словам, стремление добиться захоронения обоих поэтов в Пантеоне (это искажает его символическую функцию и нацеленность на представление «ценностей нации, сопротивления и гражданства») представляет собой попытку превратить поэзию в «инструмент», отражает желание неподобающего и нечестного американского коммунитаризма подмять под себя двух великих поэтов, которые этого не хотели. Петиция основывается на «бредовой и ревизионистской идее, на сектантской догме», согласно которой Рембо был полностью гомосексуалистом. «Меня интересуют только факты, а факты указывают на гетеросексуальность с обеих сторон. Что касается пары Верлен-Рембо, стоит напомнить, что они полтора года грызлись до того, как Верлен попытался убить Рембо. А после выхода Верлена из тюрьмы Рембо физически уничтожил его. С тех пор они больше не виделись. Прекрасная история любви!» К тому же, «разве было бы не парадоксально, что Рембо, который в подростковые годы говорил о „патрульотизме" при виде вторжения Пруссии в Арденны, окажется в Пантеоне с Жаном Муленом? За что должна быть благодарна родина?»
Чрезвычайно французское дело
Бельгийский писатель Жан-Батист Барониан, член Королевской академии языка и специалист по Рембо, тоже против размещения в Пантеоне двух поэтов, в первую очередь по такой простой причине: «Рембо всегда бунтовал против всех институтов». Кроме того, ему не нравится, что между двумя поэтами проводят «чувственную» связь, подчеркивая «гомосексуализм, который не то, чтобы отсутствовал, но не заявлялся Рембо». Он видит во всем этом «маркетинговую кампанию» к выходу биографии за авторством Жана-Жака Лефрера с совершенно тенденциозным предисловием Фредерика Мартеля. «Я не хочу вставать на чью-либо сторону в том, что касается сексуальной жизни одних или других, но не могу не видеть в этом коммунитаризм и морализаторство, которые до глубины души возмущают меня».
Прислушается ли к петиции Эммануэль Макрон, который уже поместил в Пантеоне другую пару, Антуана и Симону Вейль? Этот вопрос сейчас явно не входит в число приоритетов. Президент все же мог бы пойти на компромисс, как считает академик Жан-Мари Руар. Он против захоронения поэтов в Пантеоне, но не стал подписывать коллективное письмо. «В целом, разве не является кощунством помещение там писателей, несомненно талантливых, которые по своей жизни и идеям не могут сравниться с такими людьми как Пьер Броссолетт (один из лидеров движения Сопротивления, прим.ред.), которые отразили цивилизационную и духовную концепцию Франции?»
«Их творчество, разумеется, вызывает восхищение, но в их идеях и жизни нет ничего примерного, особенно у Верлена», — говорит он, предлагая в качестве замены Андре Жида. «Если есть желание отдать должное гомосексуальному сообществу, можно было бы разместить там Жида, автора „Путешествия в Конго" (книга обличила отношение торговых кампаний и администрации к черным, прим.ред.) и „Возвращения из СССР". Почему бы не ввести гомосексуалиста, который своими поступками изменил менталитет людей?»
Как бы то ни было, у Руара вызывает улыбку это «чрезвычайно французское дело». «Франция обожает теологические войны. Булла Unigenitus стала в XVIII веке одной из причин французской революции, а сегодня ей на смену пришли потепление климата, хлорохин и помещение Рембо и Верлена в Пантеон…»
