Яцек Дука. Лед. — Л.: Астролябия
По сюжету этого грандиозного романа-эпоса, созданного в жанре альтернативной истории, Тунгусская катастрофа 1908 обернулась тем, что территории Евразии освоили «лютые», которые замораживают все: от металлов до истории. Большая война не состоялась, а Россия осталась империей подо Льдом, сказочно богатой ценными ископаемыми с удивительными свойствами. Польские подпольщики дальше борются за независимость, а один из них, попав на каторгу, научился разговаривать с «сильными» и стал героем легенд под именем Отец Мороз. Царская политическая полиция, чтобы использовать Отца Мороза в собственных целях, отправляет на свидание с ним его сына — молодого математика и ожесточенного картежника Бенедикта Герославского.
Путешествие Транссибирским экспрессом превратится в опасное приключение, а еще он встретится со своей большой любовью. Прибыв в Иркутск, Бенедикт Герославский попадает в среду крупных предпринимателей, часть из которых стремятся к политической независимости Сибири. Здесь он сотрудничает с гениальным американским изобретателем Николой Теслой, которому российский император поручил разработать оружие против «сильных», чтобы преодолеть Лед и разморозить историю. Однако на каждом шагу Бенедикта подстерегают опасности со стороны поклонников Мороза, которыми руководит всемогущий Григорий Распутин. Все же он направляется в самое сердце земли Зимы. Удастся ли Герославскому разыскать отца? Чем завершатся эксперименты Теслы? И наступит ли в Евразии большая Оттепель?
Татьяна Бонч-Осмоловская. Сквозь слоистое стекло. — М.: Каяла
Этот роман — феерическая смесь из фантастики, стимпанка и философской притчи. Автор, которая родилась в Симферополе, живет в Австралии, занимаясь комбинаторной поэзией, на самом деле интегрировала в этот новаторский текст, кроме экзотических мировоззренческих теорий, почти все свои предпочтения и увлечения, предложив по нашему усмотрению замечательный современный продукт. Который, добавим, будут смаковать и любители компьютерных игр, поскольку действие в рассказе мчится, не останавливаясь, и сторонники расчетливой прозы, упомянутая притчевость которой создает особую ностальгическую атмосферу. Иногда это даже круче Желязны или Брэдбери, поскольку в первую очередь имеет реалистичную основу — ту самую «крымскую» привязку событий и ситуаций. Сложную, футурологическую, имперскую по своей «игровой» эстетике.
«Если встать против солнца, Площадь наместника кажется совершенно безлюдной, — начинает автор свой рассказ. — Завернув направо, видишь за Перекрестком тяжелый двухэтажный автолет — гармошку, что, вздохнув, выползает на площадь, тяжело покачивая сторонами на высоте двух сажень. Завернув на улицу Молодости, что в карауле небоскребов неспешно спускается к гавани, автолет останавливается, открывает двери и засыпает у входа в величественное здание». По сюжету, бурная жизнь юного молодого героя проходит именно в этом фантастическом Зазеркалье, с Домом науки и ремесел, залом точных приборов и сплошь механизированного быта, где происходят не только головокружительные события вселенского масштаба, но и не менее загадочные преступления. «Издалека, словно с того света, отражаясь эхом от волн на тысячи Океанский миль, повторяясь слогами и отдельным звуками, звучит примирительное: „Допрос окончен. Проверка продолжается. Расчет-фактура на триста необходимых единиц будет приложена к вашему личному делу"».
Олег Шинкаренко. Череп. — М.: Люта дело
Фантастический «Череп» — это веселая и страшная смесь о селе и городе, российских пришельцах и отечественных проститутках, одновременно памфлет и фантасмагория, а также несомненная пародия на Леся Подервянского (современный украинский художник, прозаик и драматург. Автор сатирических пьес — прим. ред.). Привычный буддизм кулацкой философии здесь совмещенный с не менее трафаретными приключениями «русского мира», что верхом на танке, разрисованном, как матрешка, въезжает в наше настоящее. Конечно, один геополитический миф вязнет в болоте второго, а вместе получается горячий, просто таки горящий рыночный продукт на злобу дня. «- Ты не слышал, что там горит?— спрашивает в романе Иван Череп своего деда-гуру, некоего Тысячелетнего Николая из прозы не только Подервянского, но и Загребельного (Павел Загребельный — советский и украинский писатель, — прим. ред.). — Да что там горит. Ясно, что там горит. Это всем давно известно. В этом ничего нового нет. Уже и не первый день горит, можно к тому и привыкнуть, — ответил Панкрат, не отрывая взгляд от газеты». От этой «фантастики» так же трудно оторваться, но еще труднее не надорваться, поняв, что и с журналистского смеха проза бывает.
Алексей Жупанский. Благослови тебя Бог! Черный Генсек. — Издательство Жупанского
Этот роман о шахтерском крае — пожалуй, лучшее чтиво из современного ассортимента довоенного, а также обязательно военного периода. Ведь в нем прежде всего речь идет о начале любой конфронтации, и мистический сюжет о инфернальном ужасе, который окутывает донбасские шахты — лишь средство для более широкой дискуссии «на тему». Столичный журналист едет в испокон Дикое поле, где усилиям сталинской деспотии в свое время построен город-сад, который сейчас напоминает Зомбилэнд. Выработка угля в нем на высоте, но какой ценой? Загадочный персонаж по имени Нестор Нерон дает на гора продукцию, но те, что спускаются с ним в забой, не возвращаются. Дальнейшее развертывание сюжета в декорациях настоящей советской готики, еще и в условиях альтернативной истории заставит не раз содрогнутся от предвкушения… неизбежного бестселлера.
Алексей Чупа. Аквариум. — М.: Vivat
Иногда в прозу приходят из поэзии, что и сделал в свое время автор этого романа, и его «Аквариум» иногда бывает вполне «лирический», как сон Дракулы о поцелуе с Брежневым. Это вроде как Кафка вперемешку с Оруэллом, социально-психологический триллер и расчленение реальности, уменьшение жен и прохожих, а также сеанс одновременной игры на чувствах патриотов всех мастей и ориентаций. «Утром, едва проснувшись, я побежал в комнату с моими жучками и увидел, что бывший Василий ползает на цыпочках вокруг куска хлеба, откусывая понемногу, а вот номер три быстро адаптировался к новым обстоятельствам и со всем звериным азартом трахает мою бывшую жену».
Словом, нас ждут два ведра адреналина, три куба ужаса плюс кромешная мистика в духе древней «Русской книги людей» Владимира Тучкова. Это когда сидишь и не можешь выключить компьютер, потому что с монитора тебе говорят, чтобы не смел его выключать, так как все равно ничего не получится. Так же герой этого романа, которого ругают на все стороны с купленной на барахолке кассеты, где записана исповедь маньяка, а он только покряхтывает, попивая жженый коньяк и слушает дальше. А что там дальше? В любом случае, очень похоже на кино, откуда так же тянутся корни «донецкого» жара. «Шенколюк рассказывал вроде бы и не словами, а изображениями. Достаточно было закрыть глаза, и то, о чем он говорил, оживало и медленно лезло в тебя, как пленка в кинопроектор».
