В этот день в 1923 году Гитлер не сумел захватить власть в Германии. В этот день в 1938 году произошла Хрустальная ночь, в которую нацисты осуществили нападения на евреев. В этот же день в 1989 году пала Берлинская стена. Все эти события имели последствия для внешнего мира. А теперь этот внешний мир повлияет на «то государство, в котором мы находимся».
Будущее этого государства требует откровенного разговора, если мы хотим быть честными с нашим народом. И конечно, сами с собой. Великими державами нашего времени являются Соединенные Штаты Америки, Китай и Европейский Союз.
Мир, в котором они находятся, расколот. Ценности либерального общества пробуксовывают, а то и переходят в отступление. Америка и Китай вступили в торговую войну, да и новая холодная война между ними уже идет, пусть и в зачаточном состоянии. Европа и Америка расходятся по многим вопросам, но обе сокрушаются по поводу авторитарного стиля правления председателя Си.
Державы рангом помельче, такие как великая разрушительница Россия и Турция, продолжают свое вмешательство и подрывную деятельность. Свободная торговля и глобализация сегодня под большим вопросом. Миграция и радикальный ислам превратились в неизбывную проблему. Популизм продолжает продвигать предрассудки и расовую нетерпимость. А еще во многих странах налицо усиление самовластия и отступление демократии.
Наш мир смущен и обеспокоен, причем в тот самый момент, когда гармония и коллективное принятие решений приобретают все большее значение для нашей безопасности и благополучия. Послевоенное устройство устарело. Организация Объединенных Наций по рукам и ногам связана правилами своего Совета Безопасности. Всемирная торговая организация парализована, у нее отсутствует работоспособный механизм разрешения споров. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) плохо финансируется, не обладает необходимым влиянием и подвергается нападкам. Несмотря на все это, ни одна из стран не готова взять на себя роль лидера в осуществлении реформ.
Финансовый крах 2007 года ослабил многие страны и нанес удар по жизни миллиардов людей. В нынешний год Covid-19 на борьбу с ним тратятся триллионы долларов, которые могли бы обеспечить устойчивый рост, а вирус приносит все новые беды и трудности всем континентам.
Такова общая ситуация, в которой Соединенному Королевству приходится готовиться к будущему, одновременно решая проблемы, связанные с Covid-19 и Брекситом.
У нашей страны много добродетелей и достоинств, но если мы хотим добиться успеха в этой сложной обстановке, нам нужно проявить жестокую честность по отношению к самим себе и откровенно рассказать, что надо сделать для обеспечения нашего политического и экономического благополучия.
Если мы демонстрируем самоуспокоенность, это предательство наших интересов. Если мы смотрим на себя сквозь розовые очки, это самообман.
Самоуспокоенность и ностальгия — это прямой путь к упадку нации. Поэтому я отдаю предпочтение реализму и оптимизму, но при этом предупреждаю, что ложный оптимизм есть обман под другим именем.
Мы больше не великая держава. Мы уже никогда ею снова не станем. В мире, где живет почти восемь миллиардов человек, британцев менее одного процента. Мы ведущая держава второго уровня, и мы останемся таковой в следующие полвека, каких бы успехов ни добились. Наш незначительный размер и небольшая численность населения говорят о том, что нас могут обогнать по темпам роста другие, более крупные страны.
В последние десятилетия мы утешали себя тем, что в международных делах выступаем не в своей, а в более тяжелой весовой категории. Мне кажется, что так оно и было. Но это было тогда, а мы живем сейчас.
Наше изрядное международное влияние зиждется на нашей истории и репутации. Оно подкреплялось нашим членством в Евросоюзе и прочным альянсом с Соединенными Штатами.
Но мы внезапно перестали быть незаменимым мостом между Европой и Америкой. Теперь мы нужны им все меньше.
Covid-19
У себя дома мы должны бороться с коронавирусом. Covid уже принес горе во многие семьи. Он изменил нашу жизнь, стиль нашей работы. Он обходится нам в миллиарды, увеличивая национальный долг и годовой дефицит. Он уничтожил терпимое отношение общества к мерам строгой экономии и сделал неизбежным увеличение налогов. Хотя, если мы поведем себя благоразумно, делать это надо будет только после того, как экономика пойдет на поправку.
Вирус также создал мощные преграды лучшим порывам нашего правительства. Оно намеревается поднять регионы и помочь брошенным на произвол судьбы. Губительное следствие Covid состоит в том, что никакого подъема не будет, а будет только снижение. Проблема не только в пропасти между богатыми и бедными. Скорее, проблема в том, что бедные страшно обнищают и залезут в неподъемные долги, после чего уже не смогут обеспечить ни себя, ни свои семьи.
Классический ответ на такую ситуацию — помочь людям пережить временные трудности, пока частный сектор не заработает в полную силу. Помочь можно за счет отмены налогообложения социальных субсидий. Но многие миллиарды уже потрачены, и нестыковка между потребностями и возможностями неизбежна.
А в помощи нуждаются очень многие. Это и вынужденные закрываться компании, и безработные, и самозанятые, и сфера обслуживания, и здравоохранение, и искусство, и спорт. Потребности Министерства финансов превосходят все то, что нам известно по мирному времени. Правительство заслуживает похвал за то, что оно потратило на сегодня, и его вряд ли можно критиковать за невнимание к потребностям людей. Но меня удивляет вот что. Посреди кризиса covid-19 правительство разжигает споры с органами правосудия, с государственной службой, от которой оно сильно зависит, и с Би-Би-Си, которая, на мой консервативный взгляд, по-прежнему является самой уважаемой вещательной компанией на планете, хотя ему следовало бы действовать очень осторожно. Это очень сильно и безо всякой на то необходимости отвлекает от решения вопросов, на которых должна сосредоточиться страна.
Брексит
Ключевая перемена в новой Британии — это Брексит. Из-за сovid-19 он на несколько месяцев скрылся из виду. Но Брексит никуда не делся. Нельзя не заметить тот ущерб, который уже нанесен, нельзя не тревожиться по поводу того, что все это значит.
Брексит отделил Англию и Уэльс от Шотландии и Северной Ирландии. Он расколол политические партии и семьи, молодежь и стариков, бизнес и профсоюзы, а также друзей. В полной мере его последствия станут ясны в предстоящем году, когда замедленные последствия этого недопустимого проявления народной вольницы дадут себя знать.
По поводу Брексита нет консенсуса, и никогда не было. Ошибка, допущенная в момент, когда людям было позволено сделать выбор, глубоко расколола страну и вызвала волну популизма, сдержать которую будет очень непросто.
Дебаты накануне референдума были ни на что не похожи. Эмоции затмевали реальность. В битве за умы, сердца и голоса домыслы победили факты и породили веру в какое-то там великое прошлое, которого никогда не было. В то же время эти домыслы они усилили веру в будущее, которое тоже никогда не наступит. Если такая разновидность политики пустит корни, это убьет все уважение к нашей системе государственной власти.
На референдуме британцы проголосовали за выход из Евросоюза. Я никогда не скрывал и не менял свои взгляды. По моему убеждению (а я отнюдь не витающий в облаках европеец), Брексит является самым худшим внешнеполитическим решением народа за всю мою жизнь.
Я видел ЕС изнутри и знаю его недочеты. Но нам несомненно было лучше в нем, чем будет вне его. Решение о выходе во многом навредит нашему будущему, а те успокоительные заверения, которые мы слышим, звучат неубедительно.
Брексит всучили нашему электорату обманным путем. Данные обещания не будут исполнены, потому что исполнить их невозможно. Выход из ЕС с отделением от соседей был представлен нам как «восстановление суверенитета», хотя на самом деле это болезненное бремя для нашего национального благосостояния.
После референдума сторонники Брексита даже не удосужились изложить достоинства выхода из ЕС. А зачем, если это было «волеизъявление народа»? Эти слова повторяли как заклинание. Лидеры Брексита утверждали, что говорят от имени всего народа. Любое выступление против Брексита стало противозаконным, любой оппозиции затыкали рот. (Так в тексте, на самом деле большинство СМИ Британии и до, и после референдума выступали за то, чтобы страна осталась в Евросоюзе — прим. ред.)
За свободу слова противникам выхода из ЕС пришлось платить дорогой ценой. Их назвали «скорбящими жалобщиками», которые придерживаются старых принципов и политики, а предупреждение об ожидающих нас впереди опасностях сторонники выхода назвали «досадой проигравших».
Осуждали даже судей, называя их врагами народа за то, что они судили по закону. Противников Брексита запугивали, свободу слова ограничивали. Это был настоящий позор. Ни одна демократия не должна оказаться в таком положении.
За рубежом итоги референдума порадовали наших врагов и привели в смятение наших друзей. Пока наша нация голосовала против своей истории и наперекор своим интересам, озадаченный мир наблюдал за ней, удивляясь, почему мы вдруг решили стать менее богатыми и влиятельными.
Брексит был представлен народу как беспроигрышный вариант. Но он таковым не является. Нам обещали, что мы останемся в едином рынке. Не остались. Нам говорили, что торговля с ЕС будет продолжаться без каких бы то ни было трений. Не будет. Нам обещали, что мы сэкономим миллиарды на выплатах Евросоюзу. По всей стране разъезжал автобус, и из его динамиков были слышны эти речи. Но мы не сэкономили, а потратили миллиарды на Брексит. Нас убеждали, что наша «освобожденная страна» сократит чиновничий аппарат и урежет регулирующие нормы и правила. Но теперь мы знаем, что и чиновников, и правил станет больше, причем намного. Нам обещали, что мы будем заключать выгодные торговые сделки с Америкой, Индией, Китаем и прочими странами, причем незамедлительно. Не заключаем — если не считать Японию.
А недавно, и не впервые в нашей долгой истории, министры предложили законопроект, дающий им право нарушать закон. Это очень скользкая дорожка, на которую не должно ступать ни одно демократическое государство.
А еще звучали заявления о том, что из-за Брексита усилится стремление Шотландии к независимости, а Ирландии — к объединению с нашей Северной Ирландией. Так оно и вышло. Умные люди давали такие сумасбродные обещания, зная, что они невыполнимы. Это просто не поддается разумному объяснению. А они продолжали их давать. Это политика. Это агитация. Это было сделано специально. И это непростительно.
Если мы продолжим в том же духе, вся наша политика станет вызывать отвращение, а нашему слову как нации никто не будет верить.
Торговля после Брексита
Торговля всегда была источником нашего благополучия и процветания. Нам обещали всестороннюю торговую сделку с ЕС. Нам говорили, что это будет «самая легкая сделка в истории», потому что у нас «на руках все козыри». Видимо, далеко не все.
Политика менялась, от обещаний отказывались. Теперь, глядя вперед, мы можем надеяться только на шаткую и скудную сделку. Либо никакой сделки вообще не будет. Какое же это гнусное предательство наших избирателей. Похоже, что 1 января будущего года Брексит станет еще более безжалостным, чем нам кажется.
Брексит не в ладах со свободной торговлей в Европе. Из-за него могут возникнуть новые тарифные барьеры. Брексит вполне определенно сделает следующее:
— создаст нетарифные барьеры;
— нанесет ущерб цепочкам поставок;
— увеличит количество регулирующих норм и правил;
— потребует новых таможенных деклараций и прав доступа;
— в рамках правил происхождения товара потребует доказательств, откуда приходят запасные части;
— потребует создать десятки тысяч должностей для таможенников, чтобы те выполняли новые бюрократические правила;
— создаст массу проблем со складированием запасов;
— потребует строительства огромного количества складов для их хранения.
Эти издержки и сложности определенно являются наследием Брексита. Это результат наших провалов на переговорах. И это действительно провалы. Из-за нашей демагогии, пустых угроз, блефа и неуступчивости торговля станет для нас менее прибыльной, наше Министерство финансов будет беднее, у нас будет меньше рабочих мест, а наше будущее станет менее благополучным.
И это вовсе не свидетельство того, что мы крепки задним умом. Такой исход был вполне предсказуемым, и он был предсказан. К сожалению, все предупреждения мы в своем блаженном заблуждении проигнорировали, презрительно назвав их проект «Страх». К фарсу прибавилась трагедия, а людей обманули насчет того, кто окажется в числе проигравших. Правительство не было откровенно, рассказывая о переговорах с Европой.
Теперь они говорят, что мы просто просили о сделке как с Канадой. Но это не так. Мы просили о сделке без квот и пошлин, просили больше грузооборота, просили об энергетике, об авиации. А ведь мы более крупный торговый конкурент, чем Канада, да и находимся мы ближе к ЕС. Мягко говоря, сравнение с Канадой это лицемерие. А ссылка на сделку с Австралией — это просто абсурд. Нет никакой австралийской сделки. Это фантазия, эвфемизм, означающий полное отсутствие договоренности. Правительство так и должно было сказать.
Если государство откажется честно рассказать об этом британскому народу, его репутация пострадает. Министрам пора прекратить произносить для СМИ речи по бумажке и повторять бессмысленные или вводящие в заблуждение лозунги. Есть надежда на заключение торговых соглашений с Америкой, Китаем и Индией. Мы бы приветствовали такие сделки, но опять же, ожидания от них завышены.
Я уверен, что когда-нибудь мы получим широко разрекламированную торговую сделку с Америкой. Первоначально ее обещали заключить прошлой весной, затем летом, а теперь — кто знает? Когда сделка появится, Америке она будет намного выгоднее, чем нам. В символическом плане она важна, однако в экономическом никаких кардинальных перемен не предвидится.
Обещанное торговое соглашение с Китаем в ближайшей перспективе маловероятно. Опустившиеся до минусовых температур дипломатические отношения с Россией исключают торговую сделку и с этой страной. А если нам нужно торговое соглашение с Индией, правительство должно понимать, что мы не можем в понедельник заключить с ней сделку, а во вторник ограничить иммиграцию из этой страны. Это плохая тактика и еще более плохая переговорная стратегия.
Главные аргументы против Брексита: экономический и социальный ущерб, ослабление позиций Британии в мире и утрата торговых преимуществ. Они могут показаться неубедительными, но это не так.
Общие последствия Брексита
Есть и менее значимые вопросы, которые будут иметь прямые последствия:
— лишение свободы передвижения по Европе;
— повышение цен на продукты питания;
— удорожание отпусков и поездок;
— отказ от водительских удостоверений ЕС;
— повышение стоимости медицинских страховок, на которые не будет распространяться действие Европейской карты медицинского страхования;
— выход из схемы ветеринарных паспортов, удорожание разрешений на перевозку домашних питомцев и трата времени на их получение;
— повышение стоимости роуминга мобильной связи;
— задержки в европейских аэропортах из-за длительного оформления;
— утрата автоматического права на работу, проживание и обучение в ЕС.
Кто-то может сказать, что это незначительные раздражители, но в совокупности они станут неприятным сюрпризом для многих, так как Европа «возвращает себе контроль», а британцы в значительной мере утрачивают свою свободу.
Когда нынешняя фаза Брексита закончится, нам важно будет оформить более всесторонние отношения с ЕС, чем те, что могут появиться в результате продолжающихся переговоров. Нам нужны двусторонние соглашения в области торговли и политики, которые не были заключены в ходе этих поспешных переговоров. Нам следует сотрудничать с ЕС в решении глобальных проблем. И мы должны признать, что страны Евросоюза связаны с нами общими интересами, историей и будущей судьбой.
Игнорировать все это — значит пренебрегать нашими национальными интересами.
Независимость Шотландии
Одно из самых тревожных последствий Брексита — это опасность распада Соединенного Королевства в том случае, если Шотландия решит выйти из нашего союза, а Северная Ирландия — объединиться с югом.
Незамедлительно это не произойдет, однако сочетание Брексита и непопулярности нашего нынешнего правительства в Шотландии повышает вероятность развода. Я по-прежнему убежденный сторонник единства. Каждая составная часть Соединенного Королевства будет богаче и весомее в мире, если мы будем держаться вместе. Наиболее вероятен уход Шотландии. Если это случится, отделение не только ослабит саму Шотландию. Оно подорвет основы Британии. Это будет шаг в неизвестность для нас обоих. Проблема в политике.
Цель существования Шотландской национальной партии — независимость Шотландии. Но для многих консерваторов юнионизм составляет основу их мировоззрения. Мы должны понять, можно ли преодолеть этот раскол.
Чтобы сохранить союз, нужен консенсус, учет интересов и консультации. Государство должно налаживать контакты, уговаривать, стимулировать и изучать все возможные пути для того, чтобы большинство выступило за единство. Это трудно, тем более что английские и шотландские националисты то и дело встают в демонстративные позы.
По закону шотландцы должны получить «добро» от Вестминстера, прежде чем смогут легально провести новый референдум о независимости. Но если им будет отказано, это поможет сепаратистам, у которых появятся новые обиды и претензии. Шотландская национальная партия не преминет этим воспользоваться, поскольку играть на недовольствах она умеет мастерски.
Выбор у британского правительства невелик: либо согласиться на проведение референдума, либо отказать шотландцам. Оба варианта чреваты огромными рисками. Но уроки Брексита могут показать, как двигаться вперед.
Вестминстер может согласиться на проведение референдума по вопросу независимости на основании двух референдумов. Первый — о принципе переговоров, а второй — о результате переговорного процесса.
Цель второго референдума состоит в том, чтобы шотландские избиратели понимали, за что они голосуют, и могли сравнить это с тем, что они имеют сегодня. С Брекситом такого не было. Если бы такое было, сам Брексит мог не состояться.
Многие шотландцы, особенно бизнес, могут поддержать логику такого референдума. Он отвлечет внимание от рефлекторного противодействия власти англичан, сосредоточив его на взаимных и долгосрочных достоинствах союза.
Северная Ирландия
Сторонники Брексита решили не замечать, что Северная Ирландия, выступающая за членство в ЕС, все больше переходит на орбиту Республики Ирландия.
Ситуация усугубилась после того, как премьер-министр добился пересмотра подготовленной Терезой Мэй сделки о выходе, и Северная Ирландия оказалась в большей мере интегрированной собственно с Ирландией, нежели с Соединенным Королевством. Это преподнесли как триумф, но это была капитуляция.
Данные события сопровождались третьей тенденцией. Националистов в Северной Ирландии становится больше, чем юнионистов, и им недалеко до явного большинства.
Сочетание этих событий предвещает проведение в будущем опроса о границе, чего уже сейчас добивается партия «Шинн Фейн». А там недалеко до голосования об объединении Ирландии.
Я сомневаюсь, что в настоящее время националистам удастся одержать верх. Не все националисты проголосуют за объединение. А Ирландии будет трудно выдержать бремя слабой экономики Севера.
Время для голосования еще не пришло. Но придет. И если (и когда) это случится, и северные ирландцы проголосуют за объединение, тем, кто игнорировал предупредительные сигналы Брексита, придется ответить за развал Соединенного Королевства.
Власть закона
Здесь, в Среднем Темпле, мы не можем проигнорировать один вопрос. Речь идет о власти закона. Ранее я мельком упоминал положения законопроекта о внутреннем рынке Соединенного Королевства, который позволит министрам не обращать внимания на некоторые аспекты договора, согласованного премьер-министром в этом году. Этот факт является беспрецедентным в нашей истории — и на то есть веские причины. Законопроект навредил нашей международной репутации.
Юристы всего мира не могут поверить, что Британия, которую часто считают колыбелью верховенства права, может присвоить себе право нарушать закон. Более того, сегодня, когда нам надо максимально активизировать коммерческую деятельность, этот закон оказывает деструктивное воздействие на репутацию английской и валлийской судебной власти. А это может повлечь за собой издержки практического свойства.
Разрешением международных споров можно заниматься в любой стране мира, а этот закон способен разрушить исключительные позиции Британии и особенно Лондона. Учитывалось ли это при разработке законопроекта? Проводились ли консультации с правоведами? Если нет, то почему? А если консультации проводились, то почему их проигнорировали? Аналогичные вопросы возникают к положению, которое исключает судебный пересмотр по подзаконным нормативно-правовым актам.
Я не могу поверить, что защита актов исполнительной власти от юридических проверок соответствует нормам права. Попросту говоря, министров надо ограничивать юридическими рамками. Они не могут быть выше закона. И все люди должны иметь доступ к правовой защите. Отправление правосудия должно быть справедливым и беспристрастным, и люди должны это видеть. А доступ к правовой защите не должен зависеть от суммы на вашем банковском счете.
Великая хартия вольностей обещала следующее: «Никому не будем продавать права и справедливости, никому не будем отказывать в них или замедлять их».
Тем не менее, у человека, которому будет отказано в правовой помощи, может не оказаться средств, чтобы добиться справедливости. А это и есть отказ в правосудии. И это неправильно. В равной мере неправильно умалять нашу судебную власть. Эти люди не враги народа. Они гаранты наших свобод по закону. Парламент обязан отстаивать эти свободы, если им грозит хоть какая-то опасность. Бездействие в этом плане равноценно ограничению важнейших свобод. Я изложил некоторые опасения по поводу нынешнего состояния нашей страны. Но я хочу, чтобы меня правильно поняли.
Всю свою жизнь я много ездил по миру, а последние 20 лет делаю это почти непрестанно. Во время своих поездок я осознал, что не хочу жить нигде, кроме Соединенного Королевства. При этом я считаю, что мы обязаны делать нашу жизнь лучше. Лучше для нас самих и для грядущих поколений, которым мы передадим непростое наследие.
В трудные времена часто возникает переломный момент, который меняет умонастроения и вызывает к жизни политику, которую в иных обстоятельствах реализовать нелегко. Сочетание грозящих нам опасностей как раз может стать таким моментом.
Чтобы он возник, мы должны разработать курс, который проложит дорогу к более справедливому, безопасному, лучшему, а со временем и к более обеспеченному будущему. Нам всем придется вынести на своих плечах определенное бремя, чтобы такие устремления превратились в реальность. Для нас это и честь, и ответственность. В основе благосостояния лежит развитие экономики, эффективное здравоохранение и качественное образование.
Стратегия правительства по выходу на новый уровень жизненно важна. Не менее важна и надежная система социальной защиты для престарелых. Чтобы обеспечить в будущем занятость, нам придется уделять все больше внимания профессионально-технической подготовке, повышая ее престижность до того уровня, какого она заслуживает.
Крайне важно, чтобы мы остались Соединенным Королевством, чтобы мы укрепили те ценности, которые формируют нашу репутацию. Пусть мы не можем снова стать великой державой, но мы в состоянии подать великий пример. Если мы не в силах принуждать, то мы можем влиять.
Мы можем наращивать свою мягкую силу ради сохранения престижа. При помощи дипломатии мы можем поднимать вопросы, которые требуют многонациональных усилий. Мы можем стать «глобальной Британией» не только в торговле. Но для этого нам надо отказаться от узколобого национализма, привнесенного в нашу политику.
Мы должны отказаться от идеи «британской исключительности». Это фантазия, просочившаяся в умы тех, кому неизвестно, насколько сильно изменился мир. Но мы все-таки можем быть исключительными. Мы можем добиться этого и много чего еще.
Нам нравится считать свою страну землей надежды и славы. Надежда исключительно важна, особенно в мрачные времена. Но по поводу славы у меня есть сомнения.
Я согласен на страну, которая едина и преуспевает. Которая преодолевает трудности, как она часто делала в прошлом. Слову которой верят и вблизи, и вдали. У которой порядочный, честный и сострадательный ко всем народ. Народ, чьи сердца во всех уголках Соединенного Королевства бьются в едином порыве. Народ, который, я надеюсь, всегда будет побеждать.
Это сокращенный вариант лекции Джона Мейджора в Среднем Темпле, известной британской школе права.
