2020 год не стал для Донбасса переломным. Россия и Украина преследуют противоположные цели и не хотят идти на уступки. Достигнутый прогресс имел исключительно тактический характер и не приблизил регион к окончанию войны.
В 2021 году в Донбассе, скорее всего, будет сохраняться статус-кво с туманной перспективой перехода к так называемому украинскому «плану Б», запуск которого зависит во многом от позиции Запада.
Чего хотят стороны конфликта?
Прежде чем перейти к анализу хода российско-украинского конфликта в Донбассе в прошедшем году, следует напомнить о целях обеих сторон. Они остаются неизменными, хотя в ведущихся в «нормандском формате» переговорах было уже множество неожиданных поворотов.
Итак, РФ стремится: превратить ОРДЛО (некоторые районы Донецкой и Луганской области, определение используется в Минских соглашениях в отношении ДНР и ЛНР) в самостоятельный субъект; внедрить ОРДЛО в структуры украинского государства в рамках процесса федерализации (Москва фактически сохранит над регионом контроль, он получит автономию внутри Украины, а та будет нести полную ответственность за экономическую и политическую ситуацию на этих территориях); истощить силы Украины при помощи конфликта низкой интенсивности; добиться отмены западных санкций; спровоцировать Киев развернуть военную операцию (Кремль получит предлог начать вторжение); заблокировать в долгосрочной перспективе интеграцию Украины с НАТО и ЕС. Побочная цель состоит в признании Автономной Республики Крым частью России, для ее достижения Москва старается использовать донбасский фактор.
Украина, в свою очередь хочет: добиться прекращения военных действий, а также вывода 1-го и 2-го армейских корпусов, сформированных в Донбассе под контролем Кремля; обрести контроль над украино-российской границей; вернуть Донецкую и Луганскую области под начало Киева в рамках унитарного государства; сохранить в прежнем объеме или ужесточить санкции в отношении России; «достучаться» до жителей ОРДЛО.
Цели обеих сторон полностью расходятся, а так называемые компромиссные сценарии развития ситуации на самом деле соответствуют российским и противоречат украинским интересам или наоборот. Москве подходит более широкий набор вариантов, чем Киеву, но интересы второго не пострадают, только если он добьется всех своих целей.
Баланс 2020 года: имитация
В 2020 году переговоры в рамках нормандского формата шли по созданному несколько лет назад алгоритму. Встречи президентов Украины, России и Франции, а также канцлера Меркель организовать не удалось. Последняя прошла в декабре 2019 года, а следующую, запланированную на апрель, никто не рассматривал всерьез. При этом активизировались переговоры советников вышеназванных государств, к которым часто присоединялись главы дипломатии. Продолжила работу Трехсторонняя контактная группа (ОБСЕ, Украина, РФ и приглашенные по инициативе Кремля представители ОРДЛО в качестве наблюдателей). Что это дало?
Исходной точкой был последний «нормандский саммит» в декабре 2019 года. Лидеры в очередной раз обозначили свои позиции и довольно туманно очертили направления мирного процесса. Говорилось о прекращении огня, разминировании, отводе войск на отдельных отрезках линии разграничения и открытии там новых пунктов пропуска, обмене пленными, поправках в закон об особом статусе ОРДЛО и расширении миротворческой миссии ОБСЕ. Соглашения по этим вопросам появлялись уже ранее, но на стадии их реализации всегда возникали проблемы. Новым элементом стало заявление Зеленского о том, что Минские соглашения следует пересмотреть.
Как продвигается реализация вышеперечисленных планов? С января по июль продолжались обстрелы, а обе стороны несли большие человеческие потери, но в конце июля было достигнуто соглашение о прекращении огня. Разумеется, оно не соблюдается в полной мере, но это пока самое длительное перемирие за весь период конфликта. Разминирование удалось провести лишь в августе на 20 небольших участках. Войска отведены всего на четырех отрезках, причем результаты этого процесса были для Украины неоднозначными и спровоцировали волну критики в том числе со стороны депутатов президентской партии «Слуга народа». Открылся один новый пропускной пункт на линии разграничения («Счастье») и подготовлен к открытию очередной («Золотое»).
Дважды состоялся обмен пленными (в конце декабря 2019 и в апреле 2020 года), однако, потом процесс приостановили. Сейчас Москва остается глуха к воззваниям Киева. Одновременно Кремль провоцировал внутренние конфликты на Днепре, включая в списки обмениваемых лиц неоднозначных персон (например, вывезенного украинскими спецслужбами в ходе специальной операции в ОРДЛО свидетеля по делу крушения MH-17 Владимира Цемаха или обвиняемых в преступлениях на Майдане бывших бойцов «Беркута»). На Украину вернулись 96 пленных. И это весь список достижений года, прошедшего со встречи в Париже. В декабре 2020 года на фоне отсутствия подвижек в переговорах Киев продлил действие закона об особом статусе ОРДЛО.
Переговорный процесс в прошедшем году напоминал диалог 2015-2019 годов. Это была, скорее, тактическая активность, создающая шум в СМИ, но не меняющая самой сути переговоров и не приближающая к окончанию конфликта. Кремль регулирует интенсивность воинственной риторики, время от времени стараясь создать ловушки для Киева, но в стратегическом плане свой подход никак не корректирует.
Формально больше гибкости проявляет украинская сторона. До весны 2020 года главную роль играл советник президента Зеленского, а после — глава его Офиса Андрей Ермак. Ему свойственен не слишком прозрачный стиль ведения политики, который плохо понимают внешние наблюдатели, поэтому появились слухи о скорой капитуляции Киева. Его партнером с противоположной стороны выступал заместитель главы администрации президента РФ Дмитрий Козак. История с созданием Консультативного совета в рамках Трехсторонней контактной группы этот этап завершила. Если бы та появилась в обсуждавшейся форме, Украина фактически сделала бы шаг в направлении признания ОРДЛО стороной конфликта. Киев (возможно, под давлением общественности) отказался от этой идеи, с тех пор участие Ермака в переговорах ограничили. Канала Ермак — Козак больше не существует, процесс переговоров вновь приобрел публичный формат.
Важной персоной с украинской стороны выступает вице-премьер и министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Алексей Резников, который олицетворяет собой жесткую переговорную позицию. В свою очередь, появление в ТКГ склонных к компромиссам экс-президента Леонида Кравчука и бывшего премьера Витольда Фокина с самого начала выглядело приемом, призванным продемонстрировать готовность к уступкам и желание завершить конфликт. Впрочем, излишне миролюбивые заявления Фокина привели к его выведению из состава украинской делегации.
Интересным шагом стало привлечение Украиной к переговорам представителей Донбасса: как из ОРДЛО, так и с подконтрольной Киеву территории. С украинской стороны появились, например, известные журналисты Денис Казанский и Сергей Гармаш. Все это было, однако, лишь сменой декораций, имиджево-тактической уловкой, которая не может сыграть ключевой роли в урегулировании конфликта.
Позиция Зеленского за год претерпела изменения: он прошел путь от наивности к зачаткам реализма. Например, в Стратегии национальной безопасности, утвержденной в сентябре 2020 года, Донбасс называется «оккупированной Россией территорией». Такая формулировка все чаще публично звучит из уст президента, причем не только тогда, когда ее вынуждают произнести «назойливые» журналисты. Стратегия предполагает урегулирование конфликта путем укрепления оборонного потенциала Украины и вынуждения России дороже расплачиваться за оккупацию. Это возвращение к концепции предшественника Зеленского.
Дальнейшее развитие событий зависит от условий для переговоров. Первый фактор — это настроения в обществе. По данным киевского Фонда «Демократические инициативы», вырисовываются две тенденции отношения украинцев к решению донбасского вопроса. С одной стороны, растет число респондентов, «готовых к любым компромиссам с РФ» (20% в июле 2020 года), с другой — сторонников «мира с позиции силы» (21,7% в тот же период). В свою очередь, сокращаются ряды сторонников «умеренных компромиссов». Это означает, что у киевских властей остается все меньше пространства для маневра, поскольку любое их решение подвергнется критике, а в случае избрания варианта широких компромиссов вызовет резкую реакцию общества.
Следующий фактор, наблюдавшийся в прошедшем году, это ослабление мандата Зеленского и необходимость заключать ситуационные политические союзы в Верховной раде. По данным социологической службы Центра Разумкова, несмотря на то что украинский президент в очередной раз был признан «политиком года», он стал одновременно и «разочарованием года» (таковым его назвали 42,1% респондентов) 70% украинцев считают, что ситуация в стране меняется к худшему. При этом Зеленский не относится к числу политиков, которым они больше всего доверяют. Его обгоняют председатель Верховной рады Дмитрий Разумков, мэр Киева Виталий Кличко и глава внепарламентской партии «Сила и честь» Игорь Смешко. Включив достижение мира в Донбассе в список основных предвыборных обещаний, Зеленский собственными руками сделал свою политическую позицию уязвимой, ведь успех мирного процесса зависит главным образом от Москвы.
В прошедшем году ситуация на международной арене складывалась не в пользу России. Санкции в отношении «Северного потока — 2», снижение цен на энергоресурсы, исход выборов в США, история с Навальным — это целая серия поражений, которые пошатнули ее положение, а также испортили и без того неважную репутацию Кремля. К этому добавляется экономический кризис, который усугубила пандемия, и все более ощутимые эффекты западных ограничительных мер. Кроме того, появились новые проблемные регионы, которые поглощают внимание российских властей (Белоруссия, Кавказ). Эти факторы пока не гарантируют, что Россия пойдет на уступки по Донбассу, но, несомненно, способствуют по меньшей мере временному снижению градуса конфликта Кремлем.
Сценарии
Теоретически «на столе» лежат как минимум пять сценариев, но некоторые из них выглядят не слишком реалистичными. Первый — это возобновление интенсивных боевых действий. Украина трезво оценивает свой военный потенциал и не рассматривает всерьез вариант развертывания масштабной операции по освобождению Донбасса. Это было бы самоубийством, ведь ответ Москвы не заставил бы себя долго ждать. Для Кремля такой сценарий выглядит рискованным по нескольким причинам: российская сторона может понести большие потери, не имея гарантий окончательного успеха и навлекая на себя угрозу введения более жестких западных санкций. При этом в локальном масштабе (в нескольких точках на линии разграничения) активизации военных действий исключать нельзя, более того, их возобновление — лишь вопрос времени.
Второй сценарий — это мир на условиях России, то есть включение ОРДЛО в структуру украинского государства без выполнения требований из сферы безопасности. Речь идет о наделении этих территорий в конституции особым статусом, отказе от посредничества Франции и Германии, признании Украиной ОРДЛО стороной конфликта и снятии с Москвы ответственности за войну (что станет переломным событием в контексте отмены санкций). Фактически такой сценарий означает капитуляцию Киева под видом компромисса. Не следует забывать, что любые компромиссы, связанные с Донбассом, наносят удар по национальным интересам Украины, а не России, поскольку предметом конфликта выступает украинская государственность. Пока, однако, предпосылок к реализации этого сценария не видно. Он станет реальным в случае дестабилизации внутриполитической ситуации на Днепре и прихода к власти крайне пророссийских сил, что сложно себе представить.
Еще менее вероятен, пожалуй, следующий вариант: заключение мира на украинских условиях. Он будет возможен лишь на фоне краха российского режима, когда внутренняя слабость РФ вынудит ее предоставить ОРДЛО самим себе. Однако, пожалуй, даже Зеленский уже утратил иллюзии по поводу возможности такого развития событий в ближайшем будущем.
В свою очередь, невелики шансы на то, что реальностью станет украинский «план Б». Зеленский заявлял, что приступит к нему, если в течение года после парижского саммита не будет прогресса в достижении мира. План предполагает временный отказ Киева от возвращения себе контроля над Донбассом и выход из Минских соглашений. Такой шаг выглядит рискованным, ведь Запад может обвинить Украину в разрыве договоренностей, что увеличит шансы на отмену антироссийских санкций. Позиция Киева пошатнется, а гарантий прекращения боев не появится, поэтому он вряд ли обратится к таким действиям, если конечно Запад не даст ему убедительных гарантий помощи, включающих усиление давления на Москву. Ожидать их от Франции или Германии не приходится, но исход американских выборов создал шансы на то, что они могли бы прозвучать из-за океана.
Выводы
Цели обеих сторон продолжают диаметрально расходиться, привести их к общему знаменателю невозможно. Компромиссных вариантов нет, поскольку война идет за территориальную целостность Украины, ее государственное устройство и направление развития как во внутри- так и во внешнеполитическом смысле. За последний год значительных подвижек в урегулировании конфликта не произошло, а достигнутые успехи носили лишь тактический характер и не были ничем новым.
Наиболее реальным сценарием выглядит продолжение войны на истощение с меняющейся интенсивностью боевых действий (короткими, но ожесточенными локальными столкновениями), имеющей тенденцию к постепенному снижению. Гораздо меньше шансов на реализацию имеет сценарий с запуском украинского «плана Б», который предусматривает пересмотр Минских соглашений или даже выход из них. В данном случае все зависит от действий Запада, в первую очередь США. Изменение позиции Вашингтона в результате появления новой администрации и четкое заявление о поддержке Киева, сопровождающееся давлением на Кремль, это единственное, что может сдвинуть минский процесс с мертвой точки.
