Интервью с экспертом варшавского Центра восточных исследований Шимоном Кардасем (Szymon Kardaś).
Interia: Какую позицию занимает Россия по климатическим вопросам?
Шимон Кардась: Россия не избегает международного сотрудничества, она присоединилась к Рамочной конвенции ООН об изменении климата, подписала Киотский протокол и Парижское соглашение. Она регулярно принимает участие в консультациях, которые проводятся участниками этих соглашений. Таким образом теоретически она вписывается в глобальные тренды, но при этом не берет на себя больших обязательств, в том числе по сокращению выбросов парниковых газов. Это связано с тем, что точкой отсчета в ее случае избран 1990 год, когда объемы выбросов были самыми большими за всю ее историю. Если процентные ограничения устанавливаются относительно такого высокого уровня, то на большие жертвы идти не приходится.
— На сколько россияне обязуются сократить выбросы?
— В рамках Парижского соглашения Россия заявила, что в 2050 году объем ее выбросов не будет превышать 70-75% уровня 1990 года. Цифры несколько скорректировали указом Путина, в котором говорится, что объем выбросов не будет превышать 70% от показателей 1990 года к 2030 году. При этом в 1990 году он составлял 3,1 миллиарда тонн CO2, а в 2018 — 1,63 миллиарда тонн.
— Значит, фактически россияне могут даже увеличить объем выбросов.
— Именно так. Ведь 1,63 миллиарда тонн — это чуть более 52% от уровня 1990 года. Россия придерживается такого осторожного подхода, поскольку ее бюджет держится в значительной мере на поступлениях от продажи нефти и газа. Сложно ожидать, что россияне решат рубить сук, на котором сидят.
— Однако климатическая политика в любом случае окажет воздействие на российскую экономику из-за тех шагов, которые предпринимают другие страны.
— Наверняка. Многие страны ставят перед собой смелые цели в области достижения климатической нейтральности. Евросоюз, а также Япония и Южная Корея говорят о 2050 годе. Китай собирается добиться нейтральности к 2060. Следует ожидать, что это отразится на объемах российского экспорта. В Европу идет сейчас более 80% газа, который экспортируют россияне, и более 50% нефти. Около 30% российского экспорта нефти приходится на Китай.
В долгосрочной перспективе стратегии этих государств станут для России проблемой. Россияне сомневаются, что всем заинтересованным странам удастся претворить амбициозные климатические планы в жизнь. Они предполагают, что в ближайшие десять лет мало что изменится, в особенности, в сфере поставок газа, ведь тот может использоваться для производства водорода.
— Как это выглядит в контексте внутренней политики?
— Подход властей начинает очень постепенно меняться. Энергетическая стратегия России учитывает некоторые угрозы, в том числе, связанные с изменениями климата. Климатические аспекты также подчеркиваются в новой стратегии развития Арктики до 2035 года. Однако планы крупнейших российских добывающих компаний, в том числе «Газпрома» и «Роснефти», остаются очень консервативными, в них не учитываются будущие экспортные тренды.
Несколько иначе выглядит ситуация в случае частных компаний. «Татнефть» планирует достичь углеродной нейтральности к 2050 году, аналогичные цели ставит «Лукойл». Что касается уровня осознания проблем обществом, то еще предстоит много работы, хотя темы, связанные с экологией, стали звучать все громче.
— О последствиях глобального изменения климата много говорилось, например, в контексте прошлогодней экологической катастрофы в Норильске, где из-за таяния вечной мерзлоты пострадал резервуар с топливом, которое попало в почву и ближайшие реки.
— В России уже ощущаются проблемы, связанные с ростом температур. В среднем в мире за последние 10 лет они повысились на 0,18 градуса, а в России — на 0,47 градуса, причем в российской части Арктики — на 0,8. Глобальное потепление имеет особое значение для арктических территорий, зоны вечной мерзлоты. Там находится газотранспортная инфраструктура, перерабатывающие предприятия. Когда грунт утрачивает стабильность, появляются серьезные угрозы. Изменения климата окажут влияние и на другие части России. Повышение температур влияет на размер урожая, также все чаще вспыхивают пожары.
— Как выглядит в России сектор возобновляемой энергетики? Какова его доля в энергетическом балансе, как она будет меняться?
— Россия планировала, что доля энергии из возобновляемых источников в энергетическом балансе к 2025 году достигнет 4,5%. В 2020 году этот показатель, однако, составлял всего 0,3%, так что планы выглядят нереалистичными. Сейчас уже говорят, что будет хорошо, если к 2030-2035 году удастся довести его до 1%. В данном случае речь идет о солнечных и ветряных электростанциях, а также небольших гидроэлектростанциях. Крупные ГЭС в России не имеют нулевых выбросов, при этом их доля в энергетическом балансе довольно велика, она составляет почти 18%. Темп реализации проектов в последние годы несколько увеличился (в особенности это касается солнечных электростанций), но еще не настолько, чтобы значение энергии из возобновляемых источников в общей системе существенно изменилось. В отличие от многих глобальных компаний, такие российские государственные гиганты, как «Роснефть» и «Газпром», пока не проявляют интереса к крупным инвестициям в этом сегменте рынка.
— Если Европейский Союз введет заградительный углеродный налог, защищая свою промышленность от конкурентов из регионов, где нет строгих климатических норм, это отразится не только на нефтегазовом секторе, но и на других. Россия учитывает такие риски?
— Россияне осознают, что это может стать серьезной проблемой. Они посчитали, что российские экспортеры могут потерять 14-30 миллиардов долларов в год. Это серьезные суммы. Тема в России обсуждается все чаще, некоторые компании начали готовиться. Например, «Новатэк», лидер российского сектора СПГ, превентивно наладил сотрудничество с немцами. Он подписал договор с компанией «Сименс», на основе которого будут внедряться технологии, позволяющие использовать водород при производстве электроэнергии для заводов по сжижению газа. Благодаря этому удастся снизить объем выбросов парниковых газов. В «Лукойле» тоже уделяют внимание климатической тематике и модифицируют торговую стратегию. Уровень осознания грядущих перемен повышается, хотя пока нельзя говорить о системном изменении подхода и метода действий на общегосударственном уровне.
