Европейский союз недавно решил продлить свои экономические санкции в отношении России еще на шесть месяцев до конца июля 2021 года. В то же время представитель российской оппозиции Алексей Навальный был арестован после возвращения в Россию из Германии. Так называемый «инцидент с отравлением» в очередной раз вызвал коллективную критику Москвы со стороны многих европейских стран. Отношения между Россией и Европой, которые во время правления администрации Трампа в Соединенных Штатах наконец продемонстрировали некоторые признаки «потепления», похоже, вновь оказались в трясине разногласий.
Неспособность Америки возглавить борьбу с эпидемией, введение цифрового налога и другие противоречия привели к углублению разрыва между ею и Европой, вызвав признаки усиления автономии российской политики на европейском континенте. Например, Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) уже трижды голосовала за восстановление права голоса российской делегации, а некоторые европейские страны также «подали сигналы», способствующие трансформации межгосударственных отношений. Президент Франции Эммануэль Макрон отметил, что Россия является важной европейской страной и «Европа должна простираться от Лиссабона до Владивостока», призвав к расширению стратегического диалога с Россией при сохранении европейских ценностей и влияния. Меркель также раскритиковала «экстерриториальные санкции» США против проекта газопровода «Северный поток — 2» и заявила, что европейская энергетическая политика не определяется Вашингтоном, подчеркнув, что она будет продолжать поддерживать проект и диверсификацию поставок природного газа и настаивать на том, чтобы Германия и Россия продолжали поддерживать активные экономические обмены. Кроме того, противоэпидемическое сотрудничество России и Италии также дало положительный эффект.
С точки зрения России, основная функция сохранения санкций ЕС против России заключается в том, чтобы подчеркнуть «единство» Европы, а также это безвыходный выбор соответствовать общей схеме конфронтации между США и Россией, однако в действительности он не соответствует экономическим интересам Евросоюза, а также интересам безопасности и развития. По сравнению со странами «старой Европы», такими как Германия, Франция и Италия, «новая Европа», в которой доминируют страны Балтии и Польша, находится под сильным влиянием исторического багажа холодной войны. Она занимает более сильную антироссийскую позицию и громче всех призывает к сохранению санкций против России. По этой причине Россия пытается использовать ограниченный круг вопросов, чтобы смягчить санкции ЕС против нее, надеясь использовать энергетическое и противоэпидемическое сотрудничество в качестве ускорителя, чтобы помочь ослабить политические разногласия, и использует Германию и Францию в качестве «привода», чтобы дифференцировать синхронность и целостность санкций Европейского союза против России. Заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко однажды выдвинул три условия для улучшения отношений между Россией и Европой. Он не только призвал ЕС отказаться от враждебной позиции в отношении России, а НАТО — перестать фокусироваться на сдерживании России, но и подчеркнул необходимость того, чтобы европейские страны избавились от влияния Соединенных Штатов и продемонстрировали свою самостоятельность в формулировании политики в отношении России.
Однако план нового президента США Джо Байдена по восстановлению трансатлантического партнерства может стать «новым узлом» в отношениях России и Европы. По сути, хотя Германия и Франция выступали против политики администрации Трампа «Америка прежде всего», они никогда не отрицали важность трансатлантических отношений. Разногласия между Соединенными Штатами и Европой по поводу таких вопросов, как увеличение военных расходов НАТО и цифровой налог, скорее принадлежат к «внутренним противоречиям». Министр иностранных дел России Сергей Лавров также недавно указал, что европейцы постоянно подчеркивают важность «реконструкции» прежней сплоченности между трансатлантическими партнерами, указывая на то, что у ЕС все еще нет возможности получить политическую автономию. Можно предвидеть, что Россия продолжит оставаться «путами», которыми Соединенные Штаты будут связывать Европу в процессе сохранения трансатлантических отношений. А исходя из того, что для нормализации российско-американского противостояния не возникало никаких предпосылок для фундаментальных изменений, Европе также будет не хватать основы для развития равноправных и прагматичных европейско-российских отношений, основанных на ее относительно независимой политике в отношении Советского Союза во время холодной войны, и ее антироссийский голос по конкретным вопросам не ослабнет.
Кроме того, Россия и Европа также сталкиваются с приоритетными проблемами экономического развития и политической безопасности. Россия надеется использовать противоречия между США и Европой для достижения отдельного соглашения со своими традиционными партнерами. Однако механизм коллективного принятия решений Европейского союза ограничивает это, и трудно вносить существенные коррективы вне рамок «пяти принципов отношений с Россией Федерики Могерини» в краткосрочной перспективе. В условиях нормализации экономических санкций России и Европе по-прежнему не хватает практического сотрудничества, удовлетворяющего взаимные интересы. В 2019 году объем двусторонней торговли между РФ и ЕС составил 232 миллиарда евро, что эквивалентно всего около 60% от уровня торговли до украинского кризиса. Фактической мотивации для того, чтобы «двигаться навстречу друг другу», у обеих сторон все еще недостаточно. Если страны «новой Европы» будут активно сотрудничать с США для создания «антироссийской линии фронта» и расширения масштабного вмешательства на постсоветском пространстве, как то Южный Кавказ и Центральная Азия, тогда Россия и Европа могут вступить в конфронтацию на субрегиональном уровне, и разногласия между двумя сторонами по ситуации на Донбассе также увеличатся.
Стоит отметить, что Россия в отношении своей культурной принадлежности всегда колебалась между «западничеством», «славянофилами» и «евразийской школой». Говоря конкретно об определении политической идентичности, президент России Владимир Путин заявил в своем послании Федеральному Собранию в 2005 году, что «Россия была, есть и будет самой большой европейской страной». Подобное заявление считалось надеждой на достойное «возвращение России в Европу». Однако в связи с непрерывным «двойным расширением на Восток» НАТО и ЕС и растущим позиционированием России как «крупной региональной державы» «евроцентризм» и «симпатии к Европе» в рядах российской элиты постепенно пришли в упадок. Некоторые российские ученые даже предположили, что после инцидента с Навальным Москва больше не будет считать Европейский союз и особенно его лидера Германию, своим будущим партнером, и перспектива установления особых отношений между Россией и Европой исчезла.
В краткосрочной перспективе, после того, как Соединенные Штаты вышли из «Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности» и «Договора об открытом небе», Европа явно не желает быть «козлом отпущения», на которого направлено военное развертывание России. Поэтому обеим сторонам необходимо восстановить стратегические взаимное доверие и начать диалог во избежание военных провокаций и трений. Кроме того, изменение климата, сотрудничество в области энергетики и острые региональные проблемы, такие как Иран и Сирия, также могут стать отправными точками для начала ограниченного взаимодействия между Россией и Европой. Однако в контексте восстановления трансатлантического партнерства со стороны Соединенных Штатов, логика преобладания «безопасности» над «экономикой», вероятно, будет сильно ограничивать существенное улучшение отношений между Россией и Европой.
Чжао Лун (赵隆) — научный сотрудник Шанхайского института международных исследований.
