TV5 Monde: После публикации исследования в журнале The Lancet вакцина «Спутник V» получила международное признание, которого ей так не хватало. Можно ли назвать это победой России?
Арно Дюбьен: Безусловно. Это научная, а также политическая и дипломатическая победа. В отличие от той же Франции, России удалось достаточно быстро разработать вакцину, за которой в скором времени последуют еще две: центра «Вектор» и Института Чумакова. Поэтому да, это очень большая символическая победа, которая перечеркивает утверждения о том, что Россия — отсталая в экономическом плане держава без передовых технологий. Здесь Россия явно была на высоте.
— Почему Россия не следовала международному протоколу до третьей фазы клинических исследований, которые были опубликованы в независимом научном журнале? Это могло бы уберечь ее от прошлой критики.
— Если судить по тому, что говорили в начале декабря некоторые мои французские контакты, которые встречались с сотрудниками Института Гамалеи, было чувство тревоги, но не из-за результатов, а насчет реакции, в первую очередь Запада. До недавнего времени в Москве придерживались примерно такой позиции: «Что бы мы ни делали и ни говорили, Запад все равно проявит враждебность. Поэтому просто работаем дальше». Разумеется, это можно понять, но в определенный момент — и он настал — нужно выйти из леса и показать всем результаты. Правда в том, что эти результаты не показались удивительными специалистам, которые следили за вопросом. Доказательством тому служит ноябрьский визит французских ученых Института Пастера и Национального института здравоохранения и медицинских исследований (Inserm) по просьбе президентов Макрона и Путина. Возглавлявшая делегацию госпожа Киени еще в начале декабря заявила двум французским СМИ, что российскую вакцину следует воспринимать всерьез. То есть, специалистам уже два месяца было известно, что «Спутник» заслуживает доверия.
— Производство и реализация «Спутник V» Россией пользовались большой политической поддержкой или же стали объектом сильного давления?
— Не знаю, можно ли говорить о давлении. Существовала очевидная санитарная потребность на мировом уровне. Политическая власть, естественно, обратилась к научному аппарату, задействовала Министерство промышленности, Министерство науки и всех, кто мог внести положительный вклад. Поэтому не думаю, что понятие «давление» здесь уместно. В России была мобилизация на всех уровнях. Кстати говоря, существует одна структура, которую, как мне кажется, ошибочно не упоминают достаточно часто: это Российский фонд прямых инвестиций. Им руководит Кирилл Дмитриев, который в будущем может оказаться на высоких должностях, а последние полгода занимается международным финансовым и промышленным сотрудничеством вокруг «Спутника». Поэтому да, мобилизация государственного и научного аппарата в итоге привела к положительным публикациям о «Спутнике». Хотел бы также привлечь ваше внимание к тому факту, что в очень скором времени в производство будет запущено еще две вакцины.
— Вакцину заказали не менее 16 стран. В их числе главные союзники Кремля, и только. Как ведутся переговоры о «Спутнике V»?
— Как вы уже сказали, Россия поставила, поставит или предложит партнерство странам, с которыми у нее традиционно близкие связи. В частности, я имею в виду Армению, Сербию и Венесуэлу — здесь присутствует очень сильная политическая составляющая. Тем не менее Кремль стремится расширить географию промышленного и технологического сотрудничества за пределы традиционной сферы влияния. Например, Москва получила поддержку Южной Кореи, поставила дозы в Мексику и Аргентину. Она также присутствует в Иране. Иначе говоря, существует явное стремление использовать этот новый вектор влияния. Речь идет о новом инструменте в политическом и экономическом арсенале России. Кроме того, Институт Гамалеи является государственным учреждением — он весьма похож на французский Inserm — в связи с чем он не котируется на бирже, и у него нет особых финансовых ограничений. Тем не менее не исключено, что Россия попытается извлечь выгоду из «Спутника», по крайней мере, на некоторых рынках.
Большая сделка может быть с Европейским союзом, куда была подана заявка на одобрение «Спутника». Видно, что риторика здесь существенно изменилась за последние дни. Раньше доминировал скептицизм, иногда с нотками презрения. В августе дискурс был отрицательным, но все меняется с тех пор, как Ангела Меркель открыла путь не только для одобрения вакцины, но и ее совместного производства в Германии. Поэтому сейчас, когда Жозеп Боррель отправился в Москву для обсуждения чувствительных и неприятных для Кремля вопросов вроде дела Навального, «Спутник» становится находкой для Владимира Путина, который может дать нечто позитивное как человечеству в целом, так и Европейскому союзу.
— Как восприняли в России это отрицательное отношение, недоверие или даже враждебность к «Спутнику»? Как происки американцев?
— Нет, все это, разумеется, было воспринято в негативном ключе, но россияне и не ждали ничего другого. И это трагично. Ситуация лишь укрепила убежденность россиян — не только власти, но и населения в целом — в том, что Запад ищет ссоры и стремится очернить их, что бы они ни говорили и ни делали. Я имею в виду не только Трампа или новую американскую администрацию. Все западные СМИ — ничего личного — подпитывали этот нарратив, потому что он отражает совокупность предубеждений о России.
— Каковы козыри «Спутника V», на которые опирается Россия?
— «Спутник V» — новый вектор влияния России. Какую выгоду может извлечь из него Москва?
— Самую разную. Прежде всего, это финансовая сторона, хотя она не является главной и на нее не напирают. Некоторые российские специалисты говорят, что в этом году или, во всяком случае, в ближайшие годы благодаря вакцине и ее развитию в связи с эволюцией вируса российская фармацевтическая отрасль может принести столько же, сколько продажи оружия. С чисто финансово-экономической точки зрения, это мощный вектор диверсификации российской экономики. В последние годы российская фармацевтическая промышленность по большей части занималась субподрядом, но происходящее вновь делает ее игроком первого плана. Это важно с точки зрения российских экономических структур, территориального развития и, конечно же, внешней торговли.
Касается все это и международного имиджа России, о которой у многих на Западе сложились упрощенческие или попросту ошибочные представления: ее рассматривают как нефтяную монархию с ядерным оружием. «Буркина-Фасо с ракетами» — эта метафора существует с 1980-х годов. Как и в любой карикатуре, здесь есть доля истины, но Россия, очевидно, таковой не является и уж точно не плетется в хвосте в сфере вирусологических исследований. В любом случае, как бы болезненно это ни было, нужно признать, что Франция — единственный из пяти постоянных членов Совбеза ООН, у которого нет собственной вакцины. А у России есть.
— Может ли «Спутник V» быть эффективным политическим оружием в том, что касается Украины и Донбасса?
— Я бы сказал, что этого действительно стоит опасаться, потому что Украина — самая бедная страна Европы (этот факт редко упоминают, но его следует подчеркнуть), и у нее нет средств для разработки вакцины и приобретения доз. Сегодня Украина — одна из самых отсталых стран в мире и уж точно в Европе в том, что касается вакцинации. Кремль сделал весьма ловкий ход, отправив дозы на сепаратистскую территорию Донбасса, чтобы выделить контраст. С одной стороны — неспособное позаботиться о собственном населении украинское государство (в любом случае, именно это стремится доказать Кремль). С другой стороны — Россия не только создала вакцину, но и распространяет ее среди населения, перед которым она должна нести ответственность.
— Последний вопрос. Нынешняя демонстрация «Спутника» — подвиг, который подчеркивает силу российского научно-промышленного аппарата? Или же дерево, за которым не видно леса его плачевного состояния?
— Нужно внимательно рассматривать ситуацию. Существуют области, в которых был очень силен СССР и где Россия сумела сохранить очень большой потенциал. Зачастую они неочевидны и идут вразрез с доминирующем на Западе нарративом. Это касается, например, мирного атома. Для многих западных обозревателей российская ядерная отрасль — это Чернобыль. Кстати, так считали некоторые руководители больших французских промышленных предприятий, в том числе Ловержон и Крон, с которыми контактировал «Росатом» десять лет назад. Сегодня мы видим, что «Росатом» — один из мировых лидеров, а французская отрасль приходит в упадок. Россия не сдает позиции в авиастроении, военной и космической сфере. В некоторых других отраслях у нее есть отставание, так что нужно рассматривать каждый отдельный случай. Как бы то ни было, один из уроков российской вакцины в том, что вопреки стереотипам Россию нельзя назвать «Буркина-Фасо с ракетами». Как минимум, не только с ракетами.
