Как и Солженицын в свое время, некоторые восточные европейцы обеспокоены новым «единомыслием» по вопросам гендера, семьи, Бога и нации, которое продвигают радикальные левые.
Долгое время Запад был ориентиром, раем, в который нужно стремиться, символом благословенной земли правового государства и свободы. Для запертой за железным занавесом Восточной Европы либеральная демократия была самым настоящим светочем. И они взяли курс на нее после развала коммунистического карточного домика.
Когда берлинская стена пала в 1989 году, восточные европейцы решили, что Запад даст им ключи от нравственного, экономического и политического возрождения их погребенных под развалинами советизма обществ. Реформы, конституция, экономические модели — практически все было механически перенесено с Запада, который стал чем-то средним между доброжелательным старшим братом и придирчивым учителем.
Тем не менее, как отмечает консервативный философ и евродепутат Рышард Легутко (Ryszard Legutko) в книге «Дьявол в демократии», восточных европейцев ждало разочарование. Выяснилось, что Запад в целом и Европейский Союз в частности вовсе не были всезнающей силой, которую представляли себе наивные польские диссиденты времен «Солидарности». На Западе они вдруг увидели недальновидность и посредственность. После вступления в ЕС разочаровала бюрократическая, а не политическая логика Брюсселя, малодушие в геополитике, слабость институтов.
Пропасть между Востоком и Западом
Что еще хуже, Варшава, Будапешт и Прага вдруг увидели, что охваченные идеализацией мультикультурализма, иммиграции и глобализации западные лидеры мечтали о постнациональном мире. Эта тема прокладывает настоящую пропасть между востоком и западом Европы, а также внутри самого Запада, если судить по укреплению влияния популистов и националистов во многих странах.
Это разочарование только растет на фоне новых идеологических конвульсий Америки и Европы под давлением радикальных левых и «культуры отмены». Под прикрытием лозунгов о социальной справедливости и разнообразии «единообразие в мышлении проникает во все уголки личной жизни», — не скрывает своего беспокойства господин Легутко, пораженный одновременно растущим дефицитом плюрализма и «духовной пустотой» Запада.
В знаменитом выступлении в Гарварде в конце 1970-х году Александр Солженицын предупреждал об этой пустоте, критикуя взрывоопасное расширение индивидуальных прав при резком снижении нравственной планки для человека Запада. За это его назвали «реакционером». Профессору Легутко грозит то же самое. Тем не менее кризис Запада столь очевиден, что нам следует хотя бы выслушать его и перестать верить в собственную самодостаточность, в то, что западный «локомотив» мчится по направлению к прогрессу, тогда как соседи лишь тормозят нас на этом пути. Разве нам нечего почерпнуть на родине «Солидарности»? И понимаем ли мы вообще, к чему идем?
