Интервью с сотрудницей Бюро поиска и идентификации польского Института национальной памяти, бывшей руководительницей Катынского музея Эвой Ковальской (Ewa Kowalska).
Polskie Radio: 5 марта 1940 года члены ЦК ВКП(б) приняли решение о расстреле 14 700 «находящихся в лагерях для военнопленных бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков», а также 11 тысяч арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии «членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков». «Рассмотреть в особом порядке с применением к ним высшей меры наказания — расстрела», — гласит протокол. Почему советское руководство приняло такое решение?
Эва Ковальска: Российская сторона до сих пор не передала нам документы, которые бы указывали на мотив этого преступного решения. Подход Сталина к польскому государству, в том числе к предпринимающимся действиям в отношении граждан Польской Республики, отражает фраза, прозвучавшая в разговоре с Георгием Димитровым, генеральным секретарем Исполнительного комитета Коминтерна: «Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население»?
В этом вопросе мы видим причину развертывания репрессий в отношении населения, находившегося в 1939 году на территории восточных регионов Польши, и их апогей, то есть основу решения от 5 марта 1940 года. Ликвидация Польши как независимого государства означала не только уничтожение ее государственных структур, но и истребление всех тех, кто мог помешать достижению этой цели. Сталина не заботила судьба призванных «ненадежным элементом» граждан Польской Республики, он хотел разделаться с «плацдармом империализма», тянущимся вдоль границы СССР.
— Какое определение вы бы дали катынскому преступлению? Как его описать, чтобы сформулировать самое главное?
— Катынь — символ судьбы тысяч захваченных Красной армией защитников границ Второй Польской Республики, которых бесправно передали НКВД и с осени 1939 гола удерживали в трех специальных лагерях в Козельске, Осташкове и Старобельске, а потом расстреляли по решению Политбюро ЦК ВКП(б). Та же участь постигла тысячи человек, которых арестовали на бывших польских Восточных кресах, а затем в соответствии с приказом Лаврентия Берии от 22 марта 1940 года «о разгрузке тюрем» убили в белорусских и украинских застенках. В свете права — это военное преступление и преступление против человечности, символ варварства Советской России. Следует добавить, что репрессии затронули также граждан Советского Союза. С 1930-х годов (так называемая Антипольская операция) останки поляков покоятся на кладбищах рядом с останками представителей множества народов, населявших СССР.
— Что вы подумали, услышав в прошлом году новость о том, что в Твери с бывшего здания НКВД, места казни, сняли мемориальные доски, посвященные жертвам катынского преступления и советского террора?
— Услышав о демонтаже досок, посвященных памяти тысяч жертв тверских застенков НКВД, я подумала, что Катынь в широком смысле — это тема, память о которой многие хотят стереть, и она до сих пор остается «занозой» в польско-российских отношениях.
Бесправная акция была произведена по требованию прокуратуры, направленному Тверскому медицинскому университету. Это очень печальное событие, показывающее, как российская сторона относится к преступлениям «системы правосудия» СССР против польских граждан и представителей разных народов, живших в советском государстве.
— Российское общество «Мемориал», которое имеет огромные заслуги в области изучения катынского преступления и сталинских репрессий, оспорило решение в местном суде. Районный суд отклонил иск. По символическому совпадению мотивы решения были оглашены 5 марта. В действиях российских официальных органов видна опасная тенденция, направленная на стирание памяти о Катыни. У вас сложилось такое впечатление?
— Впечатления — вещь субъективная, они могут возникнуть под воздействием момента и эмоций, а я историк, опирающийся на факты. Ваш вопрос каждому следует обдумать самостоятельно.
— Чего мы еще не знаем о катынских жертвах, какие сведения ищем? Где и как их искать?
— Появилось уже много публикаций на тему периода советской оккупации и репрессий в отношении польских граждан, но борьба за правду о судьбах плененных НКВД поляков, которые позже стали жертвами решения от 5 марта 1940 года, и за их достойное захоронение продолжается.
Мы ждем предоставления нам документов из российских архивов. Те, которые уже были переданы польской прокуратуре, а потом частично опубликованы, служат свидетельством дегуманизированного подхода советского властного аппарата к судьбе тысяч граждан Польши, инструментального отношения к человеческой жизни: количество репрессированных рассматривается через призму приобретений и потерь в ведшейся имперской политике. Польская сторона получила не все документы следствия, которое велось Главной военной прокуратурой РФ. Несмотря на подачу очередных запросов польским прокурорам передали копии только 148 из 183 томов.
Мы до сих пор не знаем фамилий всех жертв преступления 1940 года, содержания составлявшихся в лагерях личных дел репрессированных, у нас нет пофамильного списка расстрелянных в Белоруссии. Мы можем только, опираясь на результаты двух официальных эксгумаций в Куропатах, строить предположения, что в найденных там могилах находятся в том числе останки расстрелянных поляков. Достойного захоронения ожидают также останки польских граждан, расстрелянных в Херсоне, людей, покоящихся за пределами Польских военных кладбищ.
Одно из таких мест — это, например, захоронение, обнаруженное 31 марта 2000 года в Катынском лесу. В тот день при прокладке кабелей в ходе строительства мемориального комплекса, рабочие нашли неизвестную могилу. Во рве, который находился рядом с насосной станцией, обслуживавшей водонапорную башню, находились останки 200 человек, а также предметы, указывавшие на национальную принадлежность жертв.
В апреле 2000 года президент Владимир Путин подтвердил обнаружение этого ранее не известного захоронения. Он лично позвонил главе Польской Республики и, как сообщала пресса, заверил Александра Квасьневского (Aleksander Kwaśniewski) о желании вести совместную деятельность, направленную на поиск сведений об обнаруженной могиле. Первая дама, Иоланта Квасьневска 13 апреля 2020 года от имени польского президента в сопровождении делегации и посла России в Польше Сергея Разова возложила цветы к месту, где нашли останков поляков.
Информацию о захоронении, которую распространила польская и русскоязычная пресса, подтверждает письмо Прокуратуры Смоленской области за подписью прокурора Ковалева. Повторю: поиск правды (или, скорее, борьба за нее) о жертвах решения Политбюро ЦК ВКП (б) и процесс их достойного захоронения продолжаются.
— Что имеется в виду, когда говорится о необходимости расширить знания о катынском преступлении? Это ведь не только сбор и систематизация сведений?
— Для меня «расширение знаний о катынском преступлении» означает поиск правды о репрессиях и уничтожении граждан польского государства сотрудниками НКВД, претворявшими в жизнь решения советского руководства. Катынь выступает символом, о произошедшем там мир услышал раньше всего, уже в 1943 году.
В широком смысле это также осознание того, что правда скрывалась, а семьи жертв стараются ее добиться и достойно похоронить своих близких. Это также работа в архивах, исследования историков, изыскания археологов в местах захоронений, доступ к которым предоставила российская сторона. «Расширение знаний о катынском преступлении» — это, наконец, понимание того, какой сложной оказалась судьба родственников жертв: они подверглись репрессиям и были депортированы в отдаленные уголки России, где многие из них и упокоились.
Осязаемым свидетельством правды служат предметы, которые хранятся в Катынском музее: как переданные семьями реликвии (письма из лагерей), так и предметы, найденные при проведении эксгумации. Музей — большой дом исторической правды, свидетельство службы Отечеству, звучащих в письмах любви и заботы о близких. Это место сохранения и передачи знаний о Катыни новым поколениям.
Следует добавить, что это послание адресовано не только полякам. Примером могут служить вопросы, которые задают посещающие музей русскоязычные посетители. «Я не понимаю, почему несмотря на репрессии вы до сих пор такие»? «У ваших до последнего в карманах лежали ключи от домов, в которые они надеялись вернуться. Мы тоже носим в кармане ключи от домов, которые мы оставили. Для вас Катынь — история, для нас — реальность», — говорят жители зон военных конфликтов.
— Как развивать, упорядочивать, распространять знания о катынском преступлении? Есть ли аспекты, которые требуют дополнительного исследования? Может быть, каким-то вещам мы уделяем недостаточно внимания, о чем-то забываем?
— Члены семей жертв преступления 1940 года, которым удалось покинуть территорию Советской России, в течение многих лет были лишены возможности говорить правду вслух. Также им приходилось мириться с тем, что она искажается на официальном уровне. Память, однако, не умерла. Дети убитых достают сегодня семейные альбомы, показывают фотографии своих близких, рассказывают собственным потомкам, представителям следующих поколений, о своих навсегда оставшихся в советской земле матерях, благодаря которым они пережили репрессии, о погибших благородных и смелых отцах, дедах. Они демонстрируют две-три сохранившиеся почтовые карточки, пришедшие из специальных лагерей НКВД, или бессчетное число раз перечитывавшееся письмо, в котором звучат слова любви и заботы. У каждой семьи есть своя история. Воспоминания касаются погибших разного возраста, разных профессий, вероисповедания, национальности. Они говорят о людях, которым война не позволила завершить образование, реализовать профессиональные или семейные планы.
Члены семей жертв стараются передать эстафету памяти новым поколениям. Порой уже на смертном одре они просят подарить семейные реликвии архиву или музею, признаются своим близким, что знают правду, которой могут не знать другие люди, верящие продолжающей распространяться дезинформации.
Сейчас их свидетельство противопоставлено мнению тех, кто восхищается Россией и считает, что понимает ее. «Мы познали запретную правду. Мы знаем, что должны были умереть, чтобы не иметь возможности о ней свидетельствовать. Лишь в результате перемен на международной арене мы смогли покинуть Советскую Россию. Мы несем правду не только о своей судьбе, но и о поляках, которых депортировали в 1937-1938 годах, а также о других жителях Советской России, которым не посчастливилось так, как нам. Там, где покоятся останки наших близких, сейчас простирается степь, растет сорная трава или деревья», — говорят родственники жертв.
Мы должны помнить, что история польского народа — часть сложной судьбы граждан Советской России, а репрессии в отношении поляков — часть истории народов, живших на территории Советского Союза, часто добавляют они. Провозглашение правды они считают своим долгом по отношению как к своим близким, похороненным в той земле, так и к советским гражданам, которые не могли говорить о ней вслух.
— Хорошо ли знает польская молодежь о Катыни? Как можно помочь ей понять катынское преступление?
— Катынь всегда присутствовала в памяти поляков. На процесс распространения информации, начатый гитлеровской пропагандой после обнаружения захоронения останков польских офицеров в Катынском лесу в 1943 году, в последующие годы оказывал воздействие доступ к фактам, позиция разных людей, действия польских эмигрантов, Католической церкви и оппозиции, для которой тема Катынского преступления была неотъемлемым элементом антисоветской позиции. Из опроса, проведенного Центром изучения общественного мнения (CBOS) в 1987 году, следует, что ничего о нем не знали 18% респондентов.
Нужно, правда, добавить, что остается вопросом, какая доля людей из оставшихся 82% опрошенных считала правдой официальную версию событий, все ли из них в нее действительно верили. Крах коммунизма, обнародование президентом РФ Борисом Ельциным документов, свидетельствующих об ответственности советского руководства за Катынское преступление, поисково-эксгумационные работы, создание Польских военных кладбищ в Катыни, Медном и Харькове, а потом в Быковне, многочисленные публикации, служба правде польского государства способствовали распространению знаний о катынском преступлении.
Однако постепенно память о событиях 1940 года начала отходить на второй план. Отсутствие времени на размышления во время уроков истории в школе, недостаток разговоров на эти темы в семейном кругу обернулись тем, что интерес общества к теме стал снижаться. Важная цифра появляется в исследовании, проведенном по заказу Национального центра культуры в 2017 году, оно показало, что о Катыни как советском преступлении слышали 90% респондентов.
Справедливым остается тезис, что при передаче памяти следующим поколениям важную роль играет личный контакт с очевидцами или людьми, обладающими соответствующими знаниями. В процессе запоминания важны эмоции, чувственное восприятие, личное участие. Такие импульсы молодежь получает, посещая места памяти, кладбища, музеи. Там следует не только рассказывать об общей истории, но и в каком-то смысле деанонимизировать ее, говоря об отдельных судьбах, чтобы Катынь была не просто символом, а ассоциировалась с жизнями конкретных, близких нам по возрасту, в эмоциональном и физическом плане людей, которым война не позволила претворить в жизнь их планы.
Для реализации этих целей государству следует заниматься программами поездок молодежи в памятные места, способствовать распространению соответствующего послания в массовой культуре, чтобы мы знали, кем мы были и могли более сознательно и ответственно формировать свое будущее.
