Администрация Байдена до 2 июня будет решать вопрос о том, какие финансовые санкции или экспортные ограничения она будет вводить против России. Эти рассчитанные на 90 дней бюрократические часы были заведены 2 марта, когда госсекретарь США Энтони Блинкен «решительным образом» заявил о том, что Россия использует боевые отравляющие вещества против своих собственных граждан, нарушая тем самым свои обязательства в соответствии с Конвенцией о запрещении химического оружия.
В течение последних двух недель на рынке российских государственных бондов отмечалась нервная ситуация, и то же самое можно сказать об обменном курсе рубля и российских акциях. Судя по всему, это было вызвано нервозностью трейдеров в связи с возможными американскими санкциями. Санкционные законы дают президенту значительные полномочия в области контроля над экспортом Соединенных Штатов, а также над продажей и приобретением активов финансовыми игроками.
Есть две довольно свободно организованные фракции, соревнующиеся за поддержку Байдном санкций против российских финансовых активов, а также импорта из Соединенных Штатов и запретов в отношении отдельных российских граждан. Сторонники жесткой линии хотят использовать санкции для того, чтобы наказать президента Путина и его сторонников за использование Россией боевого нервно-паралитического отравляющего вещества, за ее предполагаемое участие в масштабной кибератаке на компанию «Солар Уиндз» (Solar Winds), а также за тюремное заключение Алексея Навального. Другая фракция внутри внешнеполитической и финансовой бюрократии согласна с этим, в принципе, однако ее представители в большей степени озабочены теми сложностями, которые возникают при применении санкций, поскольку при этом нужно не нарушать союзнических связей с союзниками и избегать негативного воздействия на экономику и финансовые институты самих Соединенных Штатов.
Самой заметной фигурой среди сторонников жесткой линии является бегло говорящая по-русски Виктория Нуланд, назначенная заместителем госсекретаря по политическим вопросам. Будучи сотрудником администрации Обамы, она активно выступала за то, чтобы наказать Россию за ее атаки на Украину и Грузию. У нее есть сомнения относительно зависимости от солидарности с Евросоюзом.
Санкционные скептики внутри бюрократии приводят в качестве примера неудачные примеры из прошлого, в том числе введенные в 2018 году санкции против олигарха Олега Дерипаски и контролируемой им компании «Русский алюминий», из-за чего возникли перебои с поставками и произошел рост цен на рынке алюминия. Через некоторое время эти санкции были отменены, а произошло это после чисто косметической перетасовки акций Русала. Санкции в отношении газопровода «Северный поток — 2», идущего из России в Германию, поддерживаются политиками штата Техас, однако они являются серьезным раздражителем в отношениях Соединенные Штаты с Евросоюзом.
Пока практическими вопросами, связанными с определением и имплементаций американских санкций, занимается Элизабет Розенберг (Elizabeth Rosenberg), советник заместителя министра финансов США, и старший директор в Совете национальной безопасности Питер Хэррелл (Peter Harrell). Судя по всему, на Розенберг, в частности, возложена ответственность за ответ Соединенных Штатов на кибератаку на компанию «Солар Уиндз», который, судя по всему, тоже будет обнародован 2 июня. Сторонники жесткой линии в отношении России понимают, что ко 2 июня они не получит все тех санкций, за введение которых выступают.
Скорее, они хотели вы добиться постепенного ужесточения ограничений, которые начинаются с запрета на въезд высокопоставленным чиновникам и олигархам, а также замораживания активов «специально указанных лиц» (Specially Designated Nationals), несущих прямую ответственность за предыдущие нарушения. После этого, возможно, будут вводиться ограничения на новые приобретения российских активов американскими участниками рынка.
Хотя Байден в своих публичных выступлениях пытается выглядеть как сторонник жесткой линии, он, вероятно, будет проявлять осторожность касательно введения финансовых санкций, значительно выходящих за рамки того круга, который составляют несколько малопривлекательных олигархов и чиновники более низкого уровня. Одна из его проблем состоит в том, что американские законы делают легким процесс введения санкций, однако их сложно отменить в случае улучшения поведения. Это делает более сложными любые переговоры с Путиным — слишком много дубинок и слишком мало морковок.
Кроме того, любая администрация будет пытаться сделать все возможное для того, чтобы ограничить более активное участие Конгресса в санкционном процессе. Это не самая простая задача. Сторонники более жестких санкций будут иметь на своей стороне сенаторов, любящий выступать перед телекамерами. Банки и инвесторы могут использовать кампании по сбору средств и влиятельных друзей.
Санкции по большей части обладают непосредственной «ценностью в момент объявления», однако получают неопределенную долгосрочную полезность для исправления поведения. Меры, принятые в отношении лидеров Кубы, Северной Кореи и Ирана, способствовали увеличению бедности, но не привели к смене режима.
Но даже в этом случае сторонники жестких мер в отношении России получат, по крайней мере, некоторые ограничения на въезд и заморозку активов, о которых они просят. Однако Путин слишком необходим как партнер на переговорах, чтобы стать непосредственным объектом для санкций.
