Угроза конфликта — это главная проверка приверженности нации своему слову. Владимир Путин показывает, что на Украине слово президента Джо Байдена оставляет желать лучшего. Для кого-то это будет новостью.
Прошло два с половиной месяца с того момента, как Байден вошел в Овальный кабинет, с тех пор медиа всячески хвалили его за то, как он ведет себя по отношению к президенту России Владимиру Путину. Сначала Байдена похвалили за простой телефонный разговор с Путиным. Потом — за то, что он назвал Путина убийцей (за этими словами последовал очень характерный для русских ответный удар). И, наконец, Байдена похвалили за введение мягких новых санкций против Кремля (в которых он, как минимум, указал на то, что Германия хранит на своей территории российское химическое оружие). Сегодня Путин столкнулся с американским президентом, который видит его истинную натуру и стремится бороться с его наиболее злонамеренными действиями. Так описывают происходящее в СМИ.
Если бы это было правдой, то такое развитие событие однозначно приветствовали бы. Хотя политику президента Трампа в отношении России в некоторых областях можно назвать разумной, его личная привязанность к российскому коллеге была контрпродуктивна. К сожалению для Байдена и интересов США, Путин не боится риторики. Путин оценивает своих противников не по их стремлению осудить его, а скорее по их стремлению противостоять ему. А когда дело касается Украины, три последних президента США не смогли пройти проверку Путина на способность вызывать доверие.
Президент Трамп начал хорошо: он поставлял Киеву противотанковое и противопехотное вооружение. Однако потом Трамп все испортил, попытавшись подорвать [авторитет] украинского президента Владимира Зеленского. Хотя Байден продолжил поставлять оружие, в качестве вице-президента его послужной список действий на Украине не так уж хорош. В конце концов, именно администрация Обамы позволила Путину избежать наказания за сбитый над восточной Украиной пассажирский самолет, рейс MH17, в результате чего погибло почти 300 ни в чем не повинных человек (в том числе множество граждан Австралии и Нидерландов, близких союзников США). Затем администрация Обамы позволила российскому ГРУ убрать с места крушения доказательства виновности России, отказывая в доступе внешним наблюдателям, пока останки жертв гнили посреди дымящихся обломков.
Поэтому совсем неудивительно, что Путин опять проверяет Америку на Украине.
В последние дни Россия развертывает войска и вооружения на восточной и юго-восточной границе Украины, а также в оккупированном Россией Крыму. Это не все, последуют новые развертывания. Задействованные российские силы включают авиационный транспорт и ударные средства, бронетанковые и механизированные пехотные подразделения, военные корабли, инструменты радиоэлектронной борьбы, передовую систему противовоздушной обороны С-400 и обширную сеть материально-технического обеспечения. Учитывая расходы на это развертывание и нетипичные для России попытки скрыть задействованные формирования, кажется, что грядет неизбежное наступление.
Однако остается непонятным, действительно ли Путин собирается провести наступательную операцию или просто пытается получить какие-то уступки от Запада и Украины. Минские соглашения и переговоры в нормандском формате о прекращении огня на Украине шатаются под давлением России и смелым нежеланием Зеленского поддаться давлению Франции и Германии и пойти на новые уступки. Кроме того, так Путин может пытаться прибавить вес своим недавним угрозам «ассиметричного» ответа на санкции США и ЕС. У российского лидера есть разные причины поступать так.
Как бы то ни было, Байден отлично справляется со своей ролью. С точки зрения Путина, конечно.
Ответ администрации Байдена на эти действия России решительным не назовешь. В основном Байден никак не отреагировал на них, только запоздало позвонил Зеленскому и выразил свою поддержку. Помимо этого, министр обороны США Ллойд Остин (Lloyd Austin) провел несколько телефонных разговоров со своим украинским коллегой. Не удалось Байдену и убедить дорогих европейских союзников проявить инициативу. На выходных министры иностранных дел Германии и Франции выпустили поистине патетическое заявление, в котором признали перемещения российских войск, но призвали «обе стороны» к деэскалации. Это своеобразный геополитический вариант ситуации, когда диспетчер службы спасения говорит семье, в чей дом проникли злоумышленники, что полиция не приедет, и им нужно самим провести «деэскалацию» ситуации с ними!
Говоря простым языком, жесткая риторика Байдена в отношении Путина определенно не прошла самое серьезное раннее испытание действительностью. Это настоящая проблема. Интересы США на Украине основываются на консолидации прозападной демократии и сдерживании стратегических попыток Путина подчинить периферийные государства клептократии Кремля. Эта обеспокоенность вполне серьезна, об этом свидетельствует тот факт, что влияние Путина быстро растет в Белоруссии, Грузии и Венгрии.
Однако Байден, похоже, этого не понимает. Есть несколько вполне очевидных вариантов действия, к которым Байден мог бы обратиться в противостоянии Путину. Байден, например, мог бы направить батальон из базирующейся в Италии 173-ой воздушно-десантной бригады для проведения на западной Украине внезапных учений. Этот шаг был бы в значительной степени символичным (с 2015 года множество подразделений армии США участвовали в учениях на Украине), но он послал бы Кремлю четкий сигнал. С другой стороны, Байден мог бы публично приказать в ускоренном темпе доставить на Украину противотанковое вооружение. Он мог бы дать понять Ангеле Меркель, что неспособность Германии подтолкнуть ЕС более решительно поддерживать Украину может привести к односторонним санкциям США против газопровода «Северный поток — 2» (эти проблемы тесно связаны). Или Байден мог бы заверить Путина, что новое вторжение приведет к введению американских санкций против его внутреннего круга олигархов-преступников, против тех, кто хранит свои деньги в европейских столицах, например, Лондоне.
Увы, нет. Вместо всего этого Байден решил, что пары звонков от Ллойда Остина хватит. Конечно, Байден — президент, у него есть на это право. Однако это, определенно, не сочетается с его риторикой в стиле «я жестко отношусь к Путину».
