Ситуация в реанимациях обостряется, персонал работает на пределе. Научный директор немецкой Междисциплинарной ассоциации интенсивной терапии и неотложной медицины Кристиан Карагианнидис опасается, что без жесткого локдауна последствия будут непредсказуемыми.
«Шпигель»: Господин Карагианнидис, как руководитель Междисциплинарной ассоциации интенсивной терапии и неотложной медицины вы выразили в Твиттере возмущение, в том числе и в адрес властей. «Насколько сильно должны еще вырасти цифры, чтобы вы отреагировали??? Мы упускаем все возможности для снижения цифр» — написали вы. Почему вы так злитесь на власти?
Кристиан Карагианнидис: Я не то чтобы возмущен, скорее в отчаянии. Меня разочаровывает, когда люди не понимают, что означает эта третья волна коронавируса для больниц. Персонал уже почти год работает при полной нагрузке. Только летом была небольшая передышка. Они не смогут это долго выдерживать. Чем дольше продолжается такая чрезмерная нагрузка, тем больше сотрудников уйдут. Именно молодежь не готова продолжать так работать. Боюсь, что многие даже не представляют себе, что нам еще предстоит пережить после коронавируса.
— Согласно данным реанимационного реестра ассоциации, в Германии на данный момент свободны еще свыше 3 тысяч реанимационных коек. У нас действительно есть эти мощности?
— В Германии практически точно не будет такого, что кто-то, кому срочно необходима врачебная помощь, не сможет получить лечение. Но многие больницы, в основном в крупных городах, уже заполнены. И все чаще забывают, что там находятся не только ковидные пациенты, 80% — другие больные. Их не всегда можно перевезти в свободные больницы, состояние многих из них недостаточно стабильное для транспортировки. Больницы теряют будущее.
— Что вы имеете в виду?
— Будет потеряно целое поколение, на котором сейчас держится вся работа. Каждый человек в какой-то момент упирается в предел своих физических и психологических возможностей. Просто есть разница: в первую волну в реанимации было 3 тысячи ковидных пациентов, и персонал был сильно замотивирован. А сейчас лежат 5 тысяч ковидных пациентов, и это помимо всех остальных пациентов, и персонал уже выгорел. Я настроен довольно пессимистично, боюсь, что во многих больницах скоро начнутся большие проблемы, некоторым из них придется бороться за существование из-за стремительно растущей нехватки персонала.
— Кристиан Дростен в связи с этим говорит о «сигнале бедствия». А вы к чему призываете?
— Мы должны уменьшить количество пациентов, и это нужно сделать как можно скорее. Сейчас мы можем этого добиться только путем жесткого последовательного локдауна — вроде того, что был в это время в прошлом году. Тогда на улицах почти не было машин, люди сидели дома, все остановилось. Это то, что нам необходимо сейчас.
— Во время первого локдауна у людей еще была мотивация, чтобы придерживаться ограничительных мер. Сейчас мы в этой ситуации уже год, люди устали от коронавируса. Фактически мы находимся в локдауне с ноября.
— Я знаю, и должен сказать, что немецкое население очень, очень дисциплинированное. Чтобы взять вирус под контроль, этой дисциплины было бы достаточно. Но мы столкнулись со штаммом B.1.1.7. В отличие от прежнего штамма, он распространяется быстрее среди молодежи, детей и тех, кто работает. Поэтому сейчас надо действовать совместно с промышленностью и договориться о том, что страна еще на две-три недели должна замереть, чтобы остановить третью волну.
— Есть такой подход: уже сейчас начать активно возвращаться к нормальной жизни без локдаунов. Земля Саар на этой неделе открыла многие сферы. Такие действия вас не раздражают?
— Такая модель поведения — именно то, что нам нужно, но не сейчас. Вначале необходимо снизить число инфицированных, и затем отдельные города или регионы могут тестировать разные подходы, искать, как лучше снова возвращаться к нормальной жизни.
— То есть вы скорее придерживаетесь позиции Ангелы Меркель, которая хочет изменить закон по защите от инфекций таким образом, чтобы предписания действовали на федеральном уровне?
— Я абсолютно поддерживаю эту инициативу канцлера. Когда ситуация критическая, нам нужно центральное управление. Когда обстановка улучшится, можно будет снова передать компетенции на уровень земель и воплощать в жизнь их стратегии, порой очень удачные. Нам также необходимы и перспективы на будущее после локдауна.
— Перспектива — прогресс в области вакцинации. Вы уже видите его в больницах?
— Вакцинация — это наше спасение. Но в настоящий момент побеждает вирус. На то, чтобы было вакцинировано достаточно людей, чтобы реанимации ощутили существенную разгрузку, потребуется еще какое-то время. Хотя мы определенно наблюдаем спад заболеваемости среди людей старше 80 лет. Второй положительный момент в том, что и среди медицинского персонала почти нет вспышек. Зато штамм B.1.1.7 сейчас все чаще поражает молодых людей. Их шансы на выздоровление намного выше, чем у пожилых, но они порой находятся в реанимации очень долго.
— При помощи модели прогнозирования Междисциплинарной ассоциации интенсивной терапии и неотложной медицины вы каждую неделю анализируете, как реанимационная нагрузка меняется в зависимости от динамики инфицирования и ожидаемого эффекта вакцинации. Текущая модель показывает, что загруженность реанимационных отделений к середине мая еще будет на уровне выше рождественского. В какой момент станет слишком поздно, и уже не удастся этого избежать?
— Вообще-то уже сейчас. Правительство должно действовать как можно быстрее. Чем выше число заражений, тем больше нам потребуется времени, чтобы снова его снизить. И наоборот: чем раньше мы снизим цифры, тем выше вероятность, что летом мы снова сможем сидеть в биргартенах (пивные рестораны на открытом воздухе — прим. перев.).
