В свете обсуждения недавно предложенных сценариев политического урегулирования в Сирии, обоснованы они или нет, невозможно представить, что заинтересованные страны могли упустить из виду такой важный вопрос — что произойдет сразу после падения режима?
За применением химического оружия сирийскими властями в Восточной Гуте в 2013 году, в результате чего погибло более 1200 человек, последовали пламенные заявления лидеров различных государств. Жестче всех тогда выразился президент США Барак Обама, заявив о нарушении обозначенных его страной красных линий и решении нанести удар по режиму Асада. В то время сирийцы были полны надежд, что это заставит его уйти и положит конец их страданиям.
Несколько дней спустя в турецкой столице у нас состоялась встреча в оперативном штабе. На ней присутствовали начальник штаба Свободной армии, руководители военных советов, командующие пяти фронтов, а также представители стран, вовлеченных в сирийский конфликт, во главе с Соединенными Штатами. Эта была самая продолжительная встреча, и главная цель присутствующих заключалась в разработке плана по нанесению серьезного ущерба режиму, способного привести к его падению.
Мы изучили потенциальные цели для ударов и выбрали те, что вызвали бы наибольший урон и при этом находились вдали от гражданских районов. Наше внимание было сосредоточено на военных аэродромах, командных пунктах, кибернетическом командовании, Республиканской гвардии, Четвертой дивизии, а также исследовательских центрах, где производятся бочковые бомбы, химическое оружие и другие средства.
В рамках подготовки к операции эти важные объекты были нанесены на карты. Мы были готовы контролировать зоны безопасности в городах, гарантировать безопасность мирного населения, а также предотвращать любые акты мести и саботажа. Однако наше ожидание начала операции длилось очень долго: сирийский режим применял химическое оружие десятки раз, но мы все еще ждали.
Были ли мы действительно настолько наивны, веря, что американцы накажут Асада за его преступления с применением химического оружия? Может, у них были другие планы в отношении преступника, нарушившего конституцию спустя несколько минут после смерти своего отца летом 2000 года и незаконно занявшего пост президента Сирии с благословения тогдашнего министра иностранных дел Мадлен Олбрайт? Может, их заставило отказаться от своего решения рвение к переговорам с Ираном по ядерному досье и интересы безопасности Израиля?
Мы выделили несколько важных вопросов, которые все революционные и оппозиционные силы должны были задать себе с самого начала и иметь на них четкие и логичные ответы, а также подготовить ресурсы и разработать все возможные сценарии развития событий после падения режима Асада.
Устранение Асада должно сопровождаться международным и региональным консенсусом в рамках политического процесса согласно соответствующим решениям международного сообщества (Женевская декларация и резолюция СБ ООН 2254). Главный вопрос звучит так: готовы ли оппозиционные силы всех течений и взглядов — с точки зрения профессионализма, опыта, видения и имеющихся кадров — стать настоящими обладателями власти? Не случится ли так, что они станут всего лишь декорациями, с помощью которых нынешний режим окажется у руля снова, пусть даже и без Башара Асада?
Следовательно, оппозиция должна была подготовить проект по интеграции в свои институты переметнувшихся в ее сторону лиц из армии, полиции и служб безопасности. У нас насчитывается около 4 тысяч офицеров, дезертировавших из сирийской армии. Семь из них в звании генерал-майора, 115 в звании бригадного генерала, 860 в звании полковника и тысячи офицеров званиями ниже, не говоря уже о десятках тысяч младших офицеров и призывников.
Что касается полицейских, то в наших рядах более 600 офицеров и десятки тысяч других бывших сотрудников правоохранительных органов.
Они могли бы иметь реальный вес и остаться в рабочей среде, если бы для них организовали курсы переподготовки и повышения квалификации, но этого не произошло.
С лета 2012 года я работал над проектом по созданию настоящей военной академии, которая бы осуществляла подготовку кадров и дипломированных офицеров. Наша армия могла бы получить необходимый опыт и компетенции, интегрировав бывших сторонников режима, но никто меня не услышал.
То, что касается вооруженных сил, применимо и по отношению к бывшим государственным служащим. Речь идет о тысячах сотрудников государственных органов и учреждений, включая премьер-министра, судей, юристов, дипломатов, учителей, журналистов, инженеров, врачей, проповедников в мечетях и других лиц. В первые годы революции они объединились в рамках ассоциаций и институтов, таких как собрание рабочих Сирии, объединения свободных инженеров, бесплатных юристов, ассоциации судей и многих других организаций, созданных личными усилиями их лидеров. К сожалению, они не встретили никакого интереса или поддержки со стороны официальных оппозиционных институтов. Если рассуждать о скором падении режима, после такого длительного перерыва в работе — 10 лет — разве они не лишились права вернуться к своим обязанностям и участвовать в восстановлении институтов?
Что касается второго сценария развития событий, то это внезапный крах режима по какой-либо внутренней причине, и здесь любые рассуждения о возможных факторах его падения рискуют втянуть нас в мир теорий и гипотез, большинство из которых ошибочны.
Высока вероятность, что в первые шесть часов по всей стране будет царить хаос, особенно в регионах, находящихся под контролем режима. Мы станем свидетелями краха государственных институтов, военного истеблишмента и службы безопасности, а также начала процесса по сведению счетов, если эти учреждения окажутся не в состоянии выдвинуть вперед кого-то, кого подготовят заранее и кто сможет удержать в руках бразды правления.
Кроме того, в первые шесть часов после краха сирийского режима мы столкнемся с расплывчатой региональной и международной реакцией. Общественность будет обездвижена в ожидании большей определенности, но в конце концов все придут к вопросу — что делать дальше?
Ситуацию можно будет прояснить с помощью предварительно разработанной дорожной карты как результата быстрых контактов и консультаций между ведущими игроками на сирийской арене и оппозиционными структурами и влиятельными представителями режима.
Есть ли во всех вышеупомянутых сценариях пространство для участия оппозиционных институтов, перебежчиков из армии, полиции, служб безопасности и других госслужащих, в то время как большинство из них оказались в отдаленных регионах за пределами страны?
Какую роль будут играть соседние государства, действующие на сирийской арене и пользующиеся лояльностью некоторых местных сил? Какова позиция России и Ирана? Станем ли мы свидетелями борьбы между ними, и как это отразится на процессе передачи власти?
Бралась ли в расчет обсуждаемая сегодня идея формировании военного совета из дезертировавших офицеров и других представителей режима?
Крайне важно взаимодействовать со всеми, вместе составить дорожную карту, отобрать военные и гражданские кадры и хотя бы на бумаге определить их обязанности в рамках подготовки к падению Асада.
Международное сообщество всегда размышляло об альтернативе Асаду, поскольку речь идет о стране с очень важным геостратегическим положением — связующем звене между тремя континентами (Азия, Европа и Африка). Кроме того, на его границах присутствует сионистское образование, которое опасается распада сирийского государства и выхода ситуации из-под контроля международных игроков.
Как сирийцы, мы верим, что в Сирии достаточно национальных деятелей и кадров, способных управлять страной в случае поддержки со стороны международного сообщества, которое когда-то сделало сирийский народ жертвой убийств, арестов и разрушений. Тогда на первый план выходит следующий вопрос — есть ли у международного сообщества намерение оказать сирийскому народу такую поддержку, чтобы он смог выбраться из-под обломков и построить демократическую, плюралистическую Сирию для всех сирийцев?
