Сразу же после завершения первой карабахской войны западные институты включили испытанный после кровопролитных арабо-израильских войн на Ближнем Востоке и территориальных конфликтов в Европе механизм примирения покончивших с этническими войнами народов. Без политического урегулирования конфликта обречены любые попытки межэтнического примирения. В 1994 году карабахский конфликт разрешить не удалось. Стороны договорились применить уникальное ноу-хау — на долгие десятилетия в бывшей автономной области заработал автономный режим без мира и войны. Армии разошлись, но остались в окопах в ожидании договоренностей политиков и дипломатов. К тому же в отличие от абсолютного большинства этнических и межгосударственных конфликтов, в Карабах так и не вошли российские миротворцы. Достижением азербайджанской дипломатии и величайшим политическим искусством Гейдара Алиева стало обоюдное решение о готовности ввода миротворческих войск лишь после определения базовых принципов и деоккупации азербайджанских земель.
Но политическое решение конфликта откладывалось, хотя стороны неоднократно находились в шаге от подписания большого политического соглашения. В условиях хрупкого мира, затяжной снайперской и позиционной войны, напоминавшей двум народам об угрожающем и нависшим над Ереваном и Баку Дамокловом мече, международные институты активизировали гражданскую дипломатию. Взявшие вверх на поле боя власти Армении осознавали жизненную важность и значимость скорейшего примирения народов, преодоления тяжких последствий войны, взаимной неприязни и жажды реваншистских побуждений. Азербайджан тоже отказался от силового решения проблемы, сконцентрировав все усилия на госстроительстве, создании рыночной экономики и подготовке к эре «большой нефти». Гражданское противостояние и хроническая политическая нестабильность расшатали устои новорожденного азербайджанского государства, и системная стабильность была объявлена превыше юной демократии и сиюминутного карабахского вожделения.
Баку полностью положился на благоразумие армянских политиков, отдав прерогативу мирным переговорам и справедливому решению проблемы, препятствующей не только развитию двух стран, но и геоэкономики региона. Азербайджанские власти поддержали концепцию гражданской дипломатии и примирения народов, которая в кратчайшие сроки стала приносить свои реальные плоды. Начиная с конца 1990-х годов армянская творческая интеллигенция, журналисты и общественные деятели свободно приезжали в Баку, и за круглым столом вовлекались в бурные дискуссии о будущем региона. А азербайджанские журналисты получили доступ на пресс-конференции руководителей армянского государства, вступая в открытую полемику с армянскими лидерами в центре Еревана. В Баку можно было купить авиабилет, долететь до Москвы и приземлиться в Ереване. Не говоря об отношениях азербайджанцев с армянами за пределами Кавказа. В той же Москве армяне и азербайджанцы нашли в себе силы превозмочь взаимную неприязнь, покончив с исторической памятью и открыв новую страницу в отношениях друг с другом. Снижение градуса межэтнического противостояния объяснялось многобещающими заявлениями политиков и дипломатов о существенном прогрессе на переговорном процессе.
Однако примерно с середины нулевых Армения отказалась от взятых на себя обязательств по реализации основополагающих принципов урегулирования. Переговоры зашли в тупик. Политическая неопределенность и отсутствие взаимопонимания, откровенная имитация и отказ от обязательств уменьшили надежды на решение проблем мирным путем. Армения рассчитывала на забвение азербайджанцев. В Ереване полагали, что азербайджанцы смирятся с жестокими для них последствиями войны и потерей исторических земель. В середине нулевых Армения отказывалась обсуждать возвращение Азербайджану даже Лачинского и Кельбаджарского районов, не входивших в состав бывшего НКАО.
Возвращение азербайджанцев в города бывшей НКАО, в том числе и Шушу, было снято с повестки дня. Надменная самоуверенность и неумеренное бахвальство победителя, диктующего и навязывающего свои условия капитулянтского мира перевернули общественное сознание в Азербайджане. Поражение единственного разумного, компромиссного и договороспособного политика Левона Тер-Петросяна во внутренней политической борьбе развеяло оставшиеся надежды на справедливое урегулирование. Азербайджану навязывали унизительный мир. Надежда утекала и таяла, как песочные часы. А несостоявшийся Казанский пакт оставил Азербайджану единственный реальный, но опасный выбор, чреватый страшными последствиями — в Карабах можно было вернуться лишь силой оружия. Крушение миражей и осознание страшной действительности нивелировало все попытки гражданской дипломатии. Общение с представителем Армении было приравнено к коллаборационизму. Несмотря на настойчивые призывы глав внешнеполитических ведомств стран-сопредседателей Минской группы, выделенные международными организациями многомиллионные транши-гранты, оказавшиеся у порога войны народы осознали, что им больше не о чем говорить. Как строить мир в доме, охваченном злобой, взаимным недоверием и крушением надежд?
Призывы к возрождению гражданской дипломатии стали все громче раздаваться после апрельской войны 2016 года. Но с каждым днем разделявшая народы пропасть становилась все более непреодолимой.
Случилось непоправимое. Отказ нового правительства Армении от участия в переговорах, что взяли на вооружение главные критики Пашиняна, обвинившие его в развязывании новой войны, предопределил возобновление войны. Сидевшие в окопах 1994 года солдаты никуда со своих мест не сдвинулись. Они снова взялись за оружие. Замолкли дипломаты и заговорили пушки… И ценой неимоверных усилий российского президента Владимира Путина, взявшего на себя посреднические усилия, в Карабахе вновь воцарилось хрупкое перемирие.
Азербайджан восстановил статус-кво 1988 года, отбросив армянских солдат до населенных армянами районов бывшей НКАО. Казалось бы, наступил момент истины и появилось реальное, не абстрактное поле для активной народной дипломатии. Азербайджанцы и армяне как никогда близки к выпавшему историческому шансу достижения справедливого мира. Гораздо ближе, чем это было в 1994 году. А ведь в далеком 1994-ом спустя месяц после страшнейшей и безжалостной первой войны азербайджанские активисты Хельсинской Гражданской Ассамблеи сквозь минные поля в Газахском районе пробирались в Иджеванский район Армении на встречу с мирными активистами победившей страны. Люди жаждали и пытались всячески приблизить мир. Затем были встречи в Ханкенди, ответный визит армян в азербайджанский Газах… Начались встречи и консультации творческой интеллигенции, политологов, ученых. И диалог продолжался вплоть до переломного момента в сознании армянских политиков, определивших в своих умах для Азербайджана единственную и безальтернативную модель унизительного мира.
Вторая карабахская война обратила время вспять, и мы снова оказались на задворках 1994 года. Просто-напросто Армения с Азербайджаном поменялись местами. Победивший оказался в статусе побежденного. Но замолкли пушки, чтобы заговорили политики и люди доброй воли.
В первых числах мая в Москве под эгидой Совета Европы должна была состояться первая встреча представителей армянской и азербайджанской общественности. Долгожданное событие, к чему беспрестанно, на протяжении последних лет призывал Сергей Лавров, на чем настаивали европейские политики и дипломаты. Однако, как стало известно, за считанные дни до проведения встречи, Армения отказалась от миротворческой инициативы. Молчит Лавров. Разводит руками Страсбург. Пожимает плечами Совет Европы… В Москве представители творческой интеллигенции должны были начать поиски будущей модели сосуществования двух народов. Как нам строить мир?! В Ереване уклонились от ответа на главный вопрос после завершения карабахского конфликта. Неужели снова война?
