На прошлой неделе впервые встретились главы внешнеполитических ведомств США и России Энтони Блинкен (Anthony Blinken) и Сергей Лавров. Тропа их переговоров была очень узка и сплошь вымощена камнями преткновения по всем вопросам: от Украины, милитаризации Арктики, обращения с критиком Путина Алексеем Навальным до обвинений в хакерских атаках и неоднократных взаимных высылок дипломатов. А самый большой камень преткновения — слова Байдена, которого угораздило назвать Путина убийцей. Такое продуманное оскорбление адресат едва ли легко забудет.
По оценке Лаврова, отношения между США и Россией сейчас в каком-то смысле хуже, чем во время холодной войны, потому что они менее предсказуемы.
Поэтому были все основания вздохнуть с облегчением, когда Блинкен после встречи сказал, что США стремятся к предсказуемым и стабильным отношениям с Россией. Лавров отметил, что беседа была «конструктивной и полезной», а пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков назвал встречу «позитивным сигналом». Важнее всего, что этот обнадеживающий разговор стал подготовкой к встрече Байдена и Путина, которая состоится в связи с саммитом Большой семерки в Великобритании в середине июня. Это будет первая встреча двух президентов.
И что же дальше? С точки зрения Путина, важно, чтобы встреча вообще состоялась. Его конек — подчеркивать свой экономический и политический вес, так что любая встреча «на равных» с президентом США — это еще один повод для гордости в его копилке достижений. Он еще раз выскажет свои тезисы о «красной линии» — экспансии НАТО, стремящейся окружить Россию.
Из Москвы мир выглядит совершенно иначе, чем из таких натовских столиц, как Варшава, Вильнюс, Рига или Таллин. Или, если уж на то пошло, из украинского Киева или грузинского Тбилиси. География — это судьба. И географическое расположение порождает совершенно разные представления о безопасности. Поэтому любой режим в Москве будет противиться еще более тесным отношениям между НАТО и Украиной с Грузией.
Для Байдена встреча с Путиным полезна тем, что может помочь прояснить становящиеся все более сложными отношения. Соединенным Штатам не выгодно иметь врагов со всех сторон. Байден ясно дал понять, что осуждает подход России к Алексею Навальному. Он дал понять, что если Россия наращивает военную мощь у границ с Украиной, политических последствий не избежать. И он ввел санкции против России за вмешательство в последние американские выборы, на которых она как раз пыталась не дать ему победить.
Но Байден также хочет сотрудничать с Россией — например, в том, что касается договоров об ограничении вооружений. Россия может сыграть важную роль и в решении главной внешнеполитической проблемы США — китайской. Байден не прибегал к таким четким формулировкам, как французский президент Эммануэль Макрон, который считает, что Западу Россия понадобится в качестве стратегического партнера во время будущего соперничества с Китаем. Но очевидно, что Макрон прав. Огромные размеры России — сами по себе аргумент в пользу дружеских отношений. Опять же, география — это судьба.
Но тучи в отношениях между двумя давними сверхдержавами-соперницами слегка расступились, и Норвегия — одна из стран, у которой в связи с этим больше всего поводов для радости. Ведь мы сейчас на линии огня в этом сложнейшем и в конечном счете самом непредсказуемом конфликте между США и Россией. Они соперничают за Арктику, что приводит к ее милитаризации. По мере того как лед отступает, а технологии развиваются, буквально появляется новая земля, за которую приходится бороться. Во всяком случае новое море и все, что скрывается в его глубинах, — например, нефть и газ.
И там, где география помещает Норвегию на линию огня между старыми соперниками времен холодной войны США и Россией, правительство Сульберг приспосабливается к такому положению, то есть к тому, что мы — явная военная цель. Но когда доходит до дела, и Норвегия превращается в базу растущей военной активности США в Арктике, правительство лишь усугубляет конфликт между США и Россией.
Тромсё как порт для американских подводных лодок, которые, судя по всему, оснащены ядерными боеголовками дальнего действия, и норвежские авиабазы в юрисдикции США — все это идет вразрез с нашей основополагающей политикой. И противоречит точке зрения Эйнара Герхардсена (Einar Gerhardsen) по поводу членства в НАТО. Он говорил, что Норвегия должна выбрать безопасность и демократию и выступать против советской диктатуры. Но приняв чью-то сторону, мы также должны были начать налаживать отношения между двумя сторонами. Меняя базовую политику, мы все хуже справляемся с этой задачей.
После Украины и Грузии Норвегия — следующая в рейтинге стран, которые больше других выиграют от улучшения отношений между США и Россией. Ибо география — это судьба, а счастье иногда бывает лучше разума.
