Когда начался вывод американских войск из Афганистана, места их дислокации стали незамедлительно занимать отряды талибов, которые недавно в считанные дни захватили крупные города страны. Завершение длившейся 20 лет американской оккупации не только породило сложную политическую ситуацию, но и привело к возникновению экологических проблем. На некоторых американских базах, переданных афганским национальным силам безопасности, которые в этом месяце капитулировали вместо того, чтобы оказывать сопротивление талибам, чья победа казалась неотвратимой, хранятся токсичные отходы, которые вряд ли будут когда-нибудь ликвидированы.
США находились на некоторых из этих объектов в течение 20 лет. Естественно, в процессе жизнедеятельности у американских военных и у их союзников и партнеров появлялись отходы, в том числе, вещества, повышающие риск онкологических и прочих заболеваний. Эти материалы создают долговременную угрозу окружающей среде, просачиваясь в почву, находясь на нерекультивированных свалках, а при сжигании попадая в воздух вместе с дымом.
Закрытая военная база загрязняет окружающую среду меньше, чем действующая. Например, остатки продуктов горения в незарытых ямах для сжигания мусора причиняют меньше вреда, чем выброс токсичных веществ при сжигании отходов. Но такая база требует проведения очистных работ, прежде чем передавать ее гражданским. В своем докладе за 2017 год Главное контрольное управление США отметило, что для полной очистки закрытых на территории США с 1988 по 2015 год баз понадобится почти 15 миллиардов долларов.
Эти свалки могут оказывать существенное негативное воздействие на окружающую среду. Например, для утилизации мусора в полевых условиях часто используются открытые ямы, где сжигаются отходы. Они часто встречаются в тех районах, где ведут боевые действия американские войска, хотя согласно инструкции Министерства обороны им запрещено это делать, «за исключением тех случаев, когда использовать другие методы утилизации не представляется возможным». Дело в том, что при сжигании военными мусора, начиная с пищевых отходов и кончая краской, металлом, пластмассой, медицинскими и бытовыми отходами, а иногда и невзорвавшимися боеприпасами, образуется ядовитый дым, в котором содержатся «токсичные частицы, свинец, ртуть, диоксины и газы раздражающего действия», говорится в отчете специального генерального инспектора по восстановлению Афганистана. Вдыхание этих отравляющих веществ, продолжает автор отчета, отрицательно воздействует на человеческие органы и системы, такие как надпочечные железы, легкие, печень и желудок«, вызывая такие заболевания как астма, ринит и синусит. Министерство по делам ветеранов ожидало появления таких заболеваний и с 2001 года следит за соответствующими расстройствами у находящихся за рубежом военнослужащих. Но отрицательное воздействие на здоровье вряд ли ограничивается людьми в форме. Американская ассоциация здравоохранения отмечала в своем заявлении в 2015 году: «Афганские граждане сталкиваются с такими же, если не с большими угрозами для своего здоровья из-за находящихся на свалках загрязняющих веществ. Жители стран, где происходят эти конфликты, не могут их покинуть с той легкостью, как это делают солдаты оккупационных войск, и вынуждены самостоятельно справляться с экологическими последствиями войн».
Свалки для сжигания мусора приносят наибольший вред, когда их активно используют. Но такие свалки на территории США, которыми пользуются длительное время, не принимая мер по обеспечению безопасности, иногда становятся настолько мощным источником загрязнения, что их заносят в категорию мест экологического бедствия даже после закрытия. Среди загрязняющих веществ в таких ямах есть «полициклические ароматические углеводороды, металлы, такие как свинец и медь, другие соединения в почве и осадочных отложениях, если поблизости есть грунтовые воды», заявил представитель департамента охраны окружающей среды штата Нью-Йорк. Чтобы очистить такие свалки, нужно время. Сделать это сложно даже внутри собственной страны. Что уж говорить о государстве, которое сегодня контролируют вражеские силы.
Понять основные трудности можно, изучив проблемы с очисткой вдалеке от зон боевых действий. Например, в штате Нью-Йорк решили очистить одну гражданскую свалку, которой пользовалось промышленное предприятие. Участникам пришлось взять пробы грунтовых вод на наличие загрязняющих веществ и засыпать свалку землей на полметра, чтобы можно было осуществить пассивную очистку. «Долговременный прямой контакт с человеком можно предотвратить или ослабить, если засыпать свалку чистой землей», — объяснил этот представитель департамента. Но на этом процесс рекультивации не заканчивается. На следующий год по этой свалке надо будет снова провести оценку обстановки, а потом повторить оценку лет через 10. Как и на свалке в штате Нью-Йорк, в Афганистане в ямах для сжигания мусора уничтожали растворители (и многие другие отходы), а это значит, что и там могут возникнуть аналогичные проблемы с очисткой.
Перфторалкильные и полифторалкильные химические вещества создают еще одну длительную угрозу для окружающей среды, попадая туда на военных базах. У них самое разное применение: сковороды с антипригарным покрытием, обертка для пищевых продуктов. Их можно также найти в специализированной противопожарной пене, используемой на американских базах внутри страны и за рубежом для тушения нефтяных пожаров. При длительном контакте с такими веществами повышается уровень холестерина, снижается вес новорожденных, увеличивается риск возникновения рака почек и яичек, и так далее.
Даже на территории США уборка перфторалкильных и полифторалкильных химических веществ на военных базах сопряжена с большими трудностями. Одна из проблем заключается в том, что Министерство обороны пока только начинает восстановительные мероприятия. В июне 2021 года Главное контрольное управление опубликовало доклад, в котором сообщило, что Министерство обороны приступает к восстановительным работам на 687 объектах [военных, внутри страны], где могут находиться перфторалкильные и полифторалкильные химические вещества, содержащиеся в противопожарной пене.
В последние десятилетия появились новые, более совершенные методы борьбы с загрязнением, что позволило в какой-то мере улучшить обстановку на американских базах. «Программы по охране и восстановлению окружающей среды в Министерстве обороны довольно качественные. В 1990-х годах они пришли в себя и начали налаживать эту работу, — говорит Джон Конгер (John Conger), в прошлом исполнявший обязанности помощника министра обороны по энергетике, объектам и окружающей среде. — А поскольку военное ведомство более усердно осуществляет программы соответствия, количество загрязняющих веществ, выбрасываемых им в атмосферу, уменьшается». Несмотря на достигнутые успехи, некоторые изменения (такие как запрет на ямы для сжигания мусора) осуществляются медленно, а новые требования не всегда соблюдаются.
За пределами американских штатов и территорий проводить очистку на военных базах намного труднее из-за препятствий юридического характера и необходимости дипломатического взаимодействия с иностранным государством. В таких местах США могут профинансировать работы по устранению экологических опасностей и рекультивации на своих базах только в том случае, если они используются. Когда военные оставляют базу, вступает в силу специфическое правило, запрещающее Министерству обороны напрямую тратить деньги или использовать свои ресурсы «для проведения работ, за которые несет ответственность принимающая сторона, о чем говорится в соответствующих международных соглашениях».
«Есть юридический запрет, — говорит Конгер. — Министерству обороны запрещено тратить деньги на восстановление окружающей среды в других странах. Так что, расходуя средства на очистку, военное ведомство нарушает закон». Это правило в его начальной версии было принято в 1995 году в рамках перегруппировки вооруженных сил США в мире после окончания холодной войны. Оно гласило, что США могут профинансировать ликвидацию экологического ущерба в другой стране, где размещается американская база. Но если у военного ведомства нет обязательств по международному соглашению или уже утвержденного плана очистки, ему запрещается делать это на базе, которую оно больше не занимает. Однако министерство может предоставить информацию о такой угрозе принимающей стране, чтобы помочь ей в ликвидации ущерба. Спустя несколько лет Институт политических исследования заявил: «Министерство обороны воспользовалось таким отсутствием четких обязательств, проводя абсолютный минимум работ по восстановлению окружающей среды на своих базах за рубежом». Заместитель министра обороны по тыловому обеспечению не ответил на просьбу дать комментарий по этой теме.
Из-за юридических и практических препятствий даже до прихода к власти талибов было совершенно непонятно, какие работы по восстановлению окружающей среды можно проводить на бывших военных базах США в Афганистане. До смены правительства Национальное агентство по защите окружающей среды Афганистана не отвечало на запросы о том, какие проекты очистки планируются или будут осуществляться на американских военных базах в этой стране. Специальный генеральный инспектор по восстановлению Афганистана от комментариев тоже отказывался, рекомендуя почитать уже опубликованные доклады. Во время встреч с прессой помощник министра обороны по энергетике, объектам и окружающей среде не отвечал на просьбы прокомментировать ситуацию. Программа ООН по окружающей среде не может ничего сделать на военных базах в Афганистане, потому что во время захвата власти талибами она занимается обеспечением безопасности своих сотрудников.
«Что произойдет, если будет нанесен экологический ущерб, а у страны-хозяйки или у ее гражданина не будет возможности и ресурсов, чтобы потребовать компенсации или ликвидации последствий от американских военных?» — написала в 2015 году Дженнифер Нойхаузер (Jennifer Neuhauser), служившая в то время судьей-адвокатом в американской армии. Поскольку сейчас контроль над этими базами установил противник, США вряд ли будут участвовать в восстановительных работах. Как написала в свое время Нойхаузер, «в международном праве очень мало механизмов принуждения, способных заставить США решать эти вопросы».
