9 сентября 2001 года президент России Владимир Путин позвонил своему американскому коллеге Джорджу Бушу-младшему со срочным сообщением: Ахмад Шах Масуд, лидер Северного альянса, воевавшего против «Талибана» (террористической организации, запрещенной в РФ — прим. ред.) и поддерживаемого Москвой, был убит в Афганистане двумя террористами-смертниками, выдававшими себя за журналистов. Путин предупредил Буша о «предчувствии того, что что-то должно произойти, что-то такое, что готовилось давно». Два дня спустя «Аль-Каида» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.) нанесла удар по Соединенным Штатам.
Если оглянуться назад, то время, наступившее сразу же после терактов 11 сентября, было кульминационным моментом в российско-американских отношениях за три десятилетия после распада Советского Союза. Российско-американское сотрудничество на начальных этапах афганской войны оказалось преобразующим, и Москва сравнила антитеррористическое сотрудничество с антигитлеровской коалицией во Второй мировой войне. Общим врагом был исламский фундаментализм, и вместе две великие державы должны были его победить. Сегодня, когда Афганистаном снова правит «Талибан», а отношения между США и Россией находятся на самом низком уровне за последние десятилетия, было бы полезно спросить, почему партнерство по борьбе с терроризмом потерпело фиаско, и что победа талибов может означать для будущих отношений.
Последствия 11 сентября
Афганистан был сложной проблемой для Вашингтона и Москвы, потому что США сыграли важную роль в крушении планов Советов в их афганской войне, оказав поддержку моджахедам — тем самым содействуя созданию того, что в 1994 году стало «Талибаном». Но теракты 11 сентября произошли, когда Путин уже год занимал свой пост во время первого президентского срока, когда он был заинтересован в улучшении связей с Западом. Путин считал, что путь к восстановлению России как процветающей великой державы лежит через расширение экономического сотрудничества с Соединенными Штатами и Европой. Теракты дали России возможность установить партнерские отношения с Америкой и повысить международный авторитет.
Москва была в уникальном положении, чтобы давать советы и предложить помощь, учитывая ее детальное знание Афганистана и опыт взаимодействия с Северным альянсом. Тем не менее Путин сначала был против того, чтобы США создавали базы на «заднем дворе» России для оказания помощи в ее военной кампании. Более того, он безуспешно пытался убедить руководство стран Центральной Азии не соглашаться размещать базы на своих территориях, но потом изменил политику, поняв, что не может помешать их созданию, и США открыли две базы в Киргизии и Узбекистане.
Осенью 2001 года Россия предоставила Соединенным Штатам разведданные, в том числе данные, с помощью которых американские силы могли ориентироваться в Кабуле и данные о топографии Афганистана и пещерах. Власти США признали, что эта информация способствовала первоначальному успеху операции «Несокрушимая свобода» и разгрому талибов. Но 20 лет назад уже было ясно, что определение Кремлем того, кто является террористом и как понимать «глобальную войну с терроризмом», отличается от оценок правительства США. Как позже заявил посол России в Израиле, подтверждая причину того, почему Россия не считает ХАМАС или «Хезболлу» террористическими организациями, Россия считает террористом человека, который «намеренно совершает теракты на территории России или против российских интересов за рубежом». В 2001 году Кремль занимался борьбой с террористической угрозой со стороны мятежного российского Северного Кавказа. Поскольку в Афганистане чеченцы воевали на стороне «Аль-Каиды», а на Северном Кавказе действовали боевики «Аль-Каиды», Москва была готова признать глобальный характер террористической угрозы. Но она не желала взаимодействовать в борьбе с терроризмом там, где террористы не представляли прямой угрозы российским интересам.
Тем не менее осенью 2001 года казалось, что российско-американские отношения вступили в новую эру сотрудничества. Это была перезагрузка Владимира Путина, его попытка использовать теракты, совершенные против США, путем партнерства с Америкой в качестве гарантии успеха в его стремлениях вернуть России ее законное место как крупного глобального игрока. Путин добился встречи с Бушем в Овальном кабинете и посетил ранчо президента США в Кроуфорде, штат Техас. Во время своего выступления в российском посольстве в Вашингтоне в ноябре 2001 года он заявил: «Уверен, что и теперь, когда наша „судьба снова встречается с историей″, мы будем не только партнерами, но вполне можем быть и друзьями».
Напрасные ожидания и меняющаяся политическая риторика
Проблема с коротким периодом потепления отношений после 11 сентября заключалась в том, что ожидания США и России от нового партнерства были слишком разными. Союз, основанный на одной ограниченной цели — победить талибов, — начал распадаться вскоре после того, как они были разгромлены. Особых ожиданий в отношении этого партнерства администрация Буша не питала. Вашингтон полагал, что в обмен на помощь Москвы в войне с терроризмом он укрепил безопасность России, «очистив ее задний двор» и снизив террористическую угрозу для страны. Администрация была готова хранить молчание в отношении продолжавшейся войны в Чечне и сотрудничать с Россией в сфере модернизации ее экономики и энергетического сектора и содействовать ее вступлению во Всемирную торговую организацию.
Ожидания Путина были гораздо более масштабными. В принципе, он стремился к тому, что Дмитрий Тренин назвал «равноправным партнерством неравных». Он надеялся, что поддержка Россией США позволит ей вновь стать членом небольшой группы тех, кто правит миром, после унизительного чувства слабости и уязвимости на своей территории и на международной арене, которое она испытывала на протяжении десятилетия после распада СССР. Антитеррористическая коалиция была средством, но более долгосрочной целью было добиться признания Соединенными Штатами России как великой державы с правом иметь свою сферу влияния на постсоветском пространстве. Путин также добивался от США выполнения обязательств, согласно которым они отказывались от любого расширения НАТО на восток в будущем. С точки зрения Путина, США не выполнили свою часть сделки, заключенной после 11 сентября.
Согласно риторике Кремля, коренных причин ухудшения отношений после 11 сентября довольно много: односторонний выход Вашингтона из Договора о противоракетной обороне, вторжение в Ирак, объявленная Бушем «повестка борьбы за свободу» и поддержка Соединенными Штатами «цветных революций» в Евразии, а также расширение НАТО за счет принятия в альянс стран Балтии. Другими словами, США не смогли признать значимость того, что Россия считала своими законными интересами безопасности. Тем не менее на протяжении двух десятилетий после терактов 11 сентября борьба с терроризмом оставалась той сферой, в которой две страны иногда сотрудничали. США предоставили России информацию, благодаря которой в стране удалось предотвратить теракты в 2017 и 2019 годах. Москва предупредила Вашингтон о братьях Царнаевых, которые привели в действие взрывные устройства во время Бостонского марафона в 2013 году, хотя эта информация не была принята во внимание. Взаимодействие в борьбе с терроризмом остается сложной задачей, поскольку разведывательные службы обеих стран опасаются выдавать слишком большое количество информации. Однако история показывает его ценность, и оно может создать условия для сотрудничества в отношении Афганистана, управляемого талибами.
Российско-американские отношения в Афганистане после вывода американских войск
Кремль выработал двойственный подход к выводу войск США из Афганистана. С одной стороны, наблюдается явное злорадство по поводу поражения США. Кремль и подконтрольные ему СМИ ликовали, наблюдая хаос в международном аэропорту имени Хамида Карзая, они объявили США ненадежным партнером и утверждают, что победа талибов свидетельствует о том, что западную систему нельзя навязывать стране с такой отличающейся культурой. С другой стороны, русские предпочли бы, чтобы США остались в Афганистане с небольшим военным контингентом для отражения атак террористов и поддержания стабильности. Теперь обстановка на территории, расположенной по соседству с Россией, станет более опасной. Москва уже несколько лет ведет переговоры с «Талибаном» с учетом ухода США и в марте принимала делегацию талибов, но она по-прежнему называет эту группировку террористической организацией. Кремль пока воздерживается от комментариев по поводу того, признает ли он правительство, возглавляемое талибами, хотя посол России в Кабуле заявил, что Россия может сотрудничать с талибами.
Когда в июне Путин встретился с президентом США Джо Байденом в Женеве, он ясно дал понять, что Россия будет возражать против возобновления военного присутствия США в Центральной Азии. Москва считает, что США злоупотребили гостеприимством, оказанным им в Киргизии и Узбекистане и активно способствовали тому, чтобы США лишились своих баз, расположенных там. Россия хотела бы воспользоваться поражением США в Афганистане, усилив свое влияние в странах Центральной Азии, обещая им защиту от экстремистских группировок, чтобы еще больше связать их с собой. При этом Россия сама опасается негативного влияния террористических группировок, увеличивающих свое присутствие в Афганистане. Проживающие в России боевики с Северного Кавказа и мигранты из Центральной Азии вступают в ряды «Вилаят Хорасан» (афганское отделение ИГИЛ, террористической организации, запрещенной в РФ, — прим. ред.) и других группировок и могут вновь начать нападать на Россию и ее соседей. Нестабильный Афганистан, возглавляемый талибами, может стать прямой угрозой безопасности России.
Вывод войск США означает, что в будущем Афганистан станет скорее региональной, чем международной проблемой. Это свидетельствует о завершении значительного присутствия США в Центральной Азии и о том, что ключевыми внешними игроками в регионе являются Россия и Китай наряду с Пакистаном и Ираном. Но еще слишком рано делать вывод о том, что Россия выиграет в результате вывода войск США. Это будет зависеть от того, какое правительство сможет сформировать «Талибан», и насколько Россия готова участвовать в делах Афганистана.
Прекращение американо-российских партнерских отношений после терактов 11 сентября свидетельствует о том, что взаимодействие Москвы и Вашингтона наиболее эффективно, когда у них есть четкая, ограниченная цель, предполагающая наличие схожих интересов, будь то разгром нацистской Германии или победа над «Талибаном» 20 лет назад. Как только эти цели были достигнуты путем разгрома общего врага и в отсутствие более широких общих интересов и ценностей, дальнейшее партнерство прекратилось, потерпев фиаско из-за принципиальных различий в мировоззрениях и взаимных подозрений.
