Энергетический кризис показывает, что «зеленый переход» в Китае породит еще немало противоречий. С одной стороны, Пекину нужно обеспечивать энергетическую безопасность страны, закупая больше угля. С другой — снижать зависимость от угольной энергетики, переходя на газ. Но для российских экспортеров энергоносителей новые возможности открывает и первая, и вторая тенденция.
Пока мир обсуждает невиданный взлет цен на газ в Европе, с другой стороны российских границ разворачивается свой энергетический кризис. В конце сентября китайские власти обратились к российскому «Интер РАО» с просьбой увеличить поставки электричества в КНР. Из-за острого дефицита электроэнергии в некоторых провинциях Китая фактически приходится вводить карточную систему на ее потребление.
Причина нехватки — стремление регионального руководства угнаться за спущенными сверху показателями по снижению выбросов СО2 и других парниковых газов. Год назад Си Цзиньпин пообещал, что страна достигнет углеродной нейтральности к 2060 году, и первыми под удар попали угольные электростанции, которые до сих пор играют важную роль в энергобалансе Китая.
Так что «зеленый переход» изменит условия работы для российских экспортеров углеводородов не только на европейском, но и на китайском рынке. Однако в случае Китая он, скорее, создает больше возможностей, чем трудностей.
Электричество по карточкам
В последние несколько недель 19 крупных провинций КНР стали нормировать потребление электричества. Причем настолько жестко, что некоторым потребителям приходилось обходиться без него до 10 дней подряд. Ограничения затронули даже некоторые жилые районы, а энергоемкие отрасли (производство металлов, цемента, химикатов) пострадали почти повсеместно.
У нынешнего кризиса три основные причины. Во-первых, на фоне восстановления после коронакризиса на мировых рынках взлетели цены на энергоносители, в том числе на уголь, который все еще остается основным топливом для электростанций в Китае. Рост цен совпал с падением собственной добычи: в последние годы власти закрыли многие угольные шахты из-за ужесточения экологических требований.
Во-вторых, к концу третьего квартала 2021 года многие китайские провинции поняли, что не успевают выполнить спущенные из центра экологические рекомендации. Поэтому бросились снижать выбросы самым радикальным образом — например, требовать от предприятий ограничить энергопотребление. В некоторых городах торговые центры стали открываться на полчаса позже, а энергоемким производствам сократили время работы.
В-третьих, в некоторых регионах КНР, особенно на юго-востоке, производство электроэнергии хоть и растет, но все равно не поспевает за спросом. Например, в Юньнани активно развивается гидроэнергетика, но производители алюминия в погоне за снижением выбросов стали так быстро выводить туда свои мощности, что новых ГЭС не хватает.
Назад к газу
Китай не первый раз сталкивается с дефицитом электричества. Энергетическая инфраструктура страны оказалась не готовой к такому усилению борьбы с выбросами, что открывает новые возможности для российских экспортеров углеводородов.
Нефть и газ — это сейчас более 60% экспорта России в Китай. Разговоры о его диверсификации идут уже много лет, но китайский «зеленый переход», скорее, наоборот, увеличит роль углеводородов в двусторонней торговле.
Китай нацелен, прежде всего, на снижение зависимости от угля. Происходить оно должно постепенно, но неуклонно — каждый год Пекин устанавливает новый целевой показатель. Например, за 2021 год доля угля в энергопотреблении должна снизиться с 56,8% до 56,0%.
Однако незаметно отказаться от угля не так-то просто — на него приходится более 67% производства электричества, которое затем используют и в промышленности, и в жилом секторе. Например, в конце сентября 2021 года в северо-восточных провинциях КНР из-за ограничений на потребление электроэнергии перестали работать светофоры, что вызвало хаос на дорогах.
Заменить уголь может газ, причем сделать это придется совсем скоро, потому что китайские власти обещают не увеличивать выбросы после 2030 года. А газовые электростанции выбрасывают на 50% меньше парниковых газов, чем угольные.
По прогнозам китайских властей, уже в ближайшие пять лет производство электроэнергии на газе вырастет в полтора раза. Это, в свою очередь, увеличит спрос на него на 40-50% к 2025 году. А к 2035 году, по прогнозам McKinsey, спрос на газ в Китае вообще удвоится.
Тут как нельзя кстати оказывается развитие газового экспорта из России в Китай — и по трубопроводам, и СПГ. В 2019 году начались поставки трубопроводного газа по «Силе Сибири». По данным китайской таможни за январь 2021 года, он оказывается самым дешевым для китайских потребителей — $118,5 за тысячу кубометров. Для сравнения Туркмения в начале 2021-го продавала КНР свой газ по $187 за тысячу кубометров, Казахстан — по $162, Узбекистан — $151, Мьянма — $352.
В сентябре 2019 года президент Путин предложил дополнить уже работающую нитку газопровода еще одной, построив «Силу Сибири — 2». Сначала ее собирались тянуть через Алтай, но переговоры застопорились из-за ценовых разногласий и проблем с логистикой. В итоге в декабре 2019 года «Газпром» предложил другую формулу расчета цены и новый маршрут — через Монголию, что вернуло проект к жизни. Мощность нового газопровода может составить до 50 млрд кубометров в год.
Также в 2019 году Россия впервые начала поставлять в Китай сжиженный газ — в рамках проекта «Новатэка» «Ямал СПГ». За 2020 год объем поставок вырос вдвое, достигнув 5 млн тонн (это примерно 6,7 млрд кубометров трубопроводного газа) на сумму $1,72 млрд. Пока это еще не лидерские позиции (Россия занимает лишь шестое место среди экспортеров СПГ в Китай), но уже серьезный задел на будущее.
Примечательно еще и то, что «Ямал СПГ» строился с привлечением китайских инвестиций, кредитов и даже оборудования. Китайские инвесторы, энергетический гигант CNPC и Фонд Шелкового пути, владеют 29,9% в «Ямале СПГ».
Кроме того, Экспортно-импортный банк Китая и Банк развития Китая предоставили проекту кредитов на общую сумму в $12,1 млрд, частично номинированных в китайской валюте (9,8 млрд юаней — это около $1,47 млрд). Юанями рассчитывались с китайскими подрядчиками, участвовавшими в строительстве. Производство СПГ в российской Арктике собираются активно наращивать — «Новатэк» развивает проект «Арктик СПГ — 2», где инвесторы из Китая уже купили двадцатипроцентную долю.
«Зеленый переход» Китая создает дополнительные преимущества для российского газового импорта. Совместные проекты новых газопроводов, долгосрочные контракты на поставки газа с китайскими покупателями, китайские инвестиции в СПГ-проекты в российской Арктике — все это в значительной степени гарантирует российским экспортерам нишу на крупнейшем газовом рынке ближайшего десятилетия.
Инвестиции в уголь
Одна из наиболее спорных частей низкоуглеродной повестки Пекина — это внедрение «зеленого угля» для снижения выбросов. Считается, что такой уголь с высокой энергетической эффективностью делает угольные электростанции более «зелеными», а значит, может послужить неплохим компромиссным решением на начальных этапах «зеленого перехода».
Поэтому, несмотря на критику со стороны экологов, в Китае продолжают появляться новые проекты угольных электростанций. Только за первые шесть месяцев 2021 года провинциальные власти КНР одобрили 24 штуки общей мощностью 5,2 ГВт. Для сравнения мощность крупнейшей электростанции России, Саяно-Шушенской ГЭС, — 6,4 ГВт.
До тех пор, пока уголь играет важную роль в китайской энергетике, у российских экспортеров есть еще одно окно возможностей. В 2020 году Китай был лидирующим направлением экспорта российского угля, на него приходилось 15% поставок (29,4 млн тонн). При этом среди стран — поставщиков на китайский рынок Россия была лишь на третьем месте ($2,4 млрд), уступая Австралии ($7,9 млрд) и Индонезии ($3,1 млрд).
Нарастить угольный экспорт мешает слабая транспортная инфраструктура на Дальнем Востоке. Чтобы решить эту проблему, в 2021 году РЖД объявила о планах модернизировать Байкало-Амурскую и Транссибирскую магистрали. Проект на 760 млрд рублей (около $10 млрд) предполагается закончить к 2024 году. Президент Путин даже предлагал выделить под эту модернизацию деньги из Фонда национального благосостояния (ФНБ). В июле 2021 года о финансировании расширения БАМа из ФНБ заговорил уже первый вице-премьер Андрей Белоусов.
Расширить БАМ планируют, среди прочего, в сторону Эльгинского угольного месторождения, крупнейшего в Якутии. Добываемый там коксующийся уголь с высокой калорийностью как раз подходит под критерии «зеленого», который хотят активнее использовать в Китае. В 2020 году оператор месторождения, компания «Эльгауголь» (принадлежит основателю «А-Проперти» Альберту Авдаляну) создала совместное предприятие с китайской GH-Shipping и начала поставки на рынок КНР. В 2021 году они должны достичь 15-18 млн тонн, а с 2023 года выйти на уровень 30 млн тонн в год.
Развитие экспорта угля из России — сравнительно успешный пример того, как государство и бизнес смогли вовремя подстроиться под конъюнктуру и крупнейшего потребителя. С учетом высокого качества российского угля спрос на него в Китае будет сохраняться даже в процессе «зеленого перехода».
Закат нефти?
Еще один пункт в планах Китая по снижению выбросов — это обновление автопарка в пользу электрокаров и гибридных автомобилей. Уже к 2025 году доля автомобилей на новых источниках энергии в общем объеме продаж новых машин должна вырасти до 20% (сейчас 5%). А к 2035 году — до 50%. Это означает, что за ближайшие пять лет объем продаж таких машин в КНР достигнет 10 млн.
Попутно по всему Китаю планируют развивать соответствующую инфраструктуру — только в провинции Гуандун собираются строить в среднем по 5000 зарядных станций в год. Сейчас их в стране около 36 000 — самый высокий показатель в мире. В России, например, их всего 100.
Переход китайцев на электромобили может заметно снизить мировой спрос на нефть. По прогнозам одной из крупнейших энергетических компаний Китая Sinopec, пик потребления нефти в КНР придется на 2026 год, а дальше пойдет снижение. По некоторым оценкам, внедрение электромобилей в ближайшие 10 лет позволит Китаю сэкономить $80 млрд на импорте нефти.
Для России это не самые приятные новости, потому что она крупнейший поставщик нефти в Китай c 2013 года. За первое место с ней конкурирует только Саудовская Аравия. Крупных российско-китайских проектов в нефтяной отрасли не появлялось уже несколько лет. Пока, на волне восстановления после коронакризиса, Китай все еще наращивает потребление нефти, но в будущем «зеленый переход» не обещает ничего хорошего для российской нефти на китайском рынке. Зато вырастет спрос на другие энергоносители из России — высококалорийный уголь и природный газ.
Нынешний энергетический кризис показывает, что «зеленый переход» в Китае породит еще немало противоречий. С одной стороны, Пекину нужно обеспечивать энергетическую безопасность страны и, соответственно, закупать больше угля. С другой — снижать зависимость от угольной энергетики, переводя электростанции на газ. Но для российских экспортеров энергоносителей новые возможности открывает и первая, и вторая тенденция.
Статья подготовлена при поддержке Министерства иностранных дел Швеции.
