Как много государственного контроля мы, люди, на самом деле готовы принять? Есть страны, где и наши шведские «персональные номера» были бы чем-то немыслимым, а есть те, где власти зашли гораздо дальше. В России на днях запустили систему распознавания лиц, с помощью которой можно оплачивать поездку в метро. Ранее ее уже пробовали использовать для идентификации личности в крупных продуктовых магазинах. Многие из нас, услышав это, сразу начинают вспоминать всевозможные тоталитарные антиутопии. Но на самом деле уж шведам-то не надо далеко ходить, чтобы найти аналог этого явления в собственной стране.
Дело в том, что шведы в прежние времена были одним из народов, наиболее жестко и эффективно контролируемых властями. Яркий пример тому — домашние допросы, которые иногда еще называли экзаменами. Все, кто помнит книги Астрид Линдгрен об Эмиле из Лённеберги, хотя бы отчасти знает, к чему сводилась эта процедура: власти хотели удостовериться, что жители хуторов умели читать и знали основы Библии и малого катехизиса Мартина Лютера. Но на самом деле все это имело гораздо более важное значение. Домашние допросы были лишь вершиной айсберга, когда дело доходило до государственного контроля над подданными.
Все началось в 1596 году, когда капитул Уппсальского собора решил, что простой шведский люд регулярно должен подвергаться проверкам, и в 17 веке это стало обычным делом — в 1686 году даже было официально закреплено в церковном законе, а потом перешло и в Закон о молитвенных собраниях 1726 года. Допрос должен был проводиться один раз в год и быть основой для обширного демографического контроля. Благодаря спискам, которые составляли священники, властям становилось известно гораздо больше, чем только уровень образования народа.
Прежде всего записывалось, кто живет на одном и том же хуторе, не переезжал ли кто-то, а если переезжал, то куда. Священники должны были сообщать об этом в вышестоящие инстанции, чтобы государство знало, сколько хозяйств можно обложить налогом и сколько человек можно призвать в армию, ведь во времена великодержавия Швеции короли вели множество войн.
Последнее было настолько же важно для королей и чиновников, насколько страшно для народа. Согласно постановлению 1619 года, все шведские мужчины, которым исполнилось 15 лет, были обязаны проходить военную службу. Благодаря контролю священников, власти точно знали, сколько потенциальных солдат было в распоряжении у государства, и по факту этой переписи каждого десятого мужчину призывали на службу в армию или на флот. Результаты были ужасающими. С 1621 по 1721 годы каждый третий шведский и финский мужчина подарил свою жизнь вооруженным силам.
Примечательно, что не так уж много гибло в боях: от 80 до 90% военных умирали от болезней, голода или холода. Конечно, многие пытались избежать службы. В восточной Финляндии молодые люди часто сбегали в леса или даже в Россию, лишь бы их не отправляли на верную смерть по ту сторону Балтийского моря. Альтернативным способом спасения было намеренно покалечиться или нанять себе замену, при условии, что удавалось найти кого-то, кто за большую сумму денег был готов отправиться на службу. Можно было и попытаться обмануть власти. В качестве забавного примера можно привести Якоба Йоранссона (Jakob Göransson), которого должны были призвать в армию в остроботнийском Калайоки, но ему удалось убедить офицеров, что у него каждый месяц три дня подряд были такие сильные менструальные боли, что он мог лишь лежать в постели, словно мертвый. Такие крайне необычные для мужчины проблемы со здоровьем, по его мнению, делали его совершенно непригодным к солдатской службе… И, похоже, уловка действительно удалась.
Если кому-то и удавалось отбиться от солдатской службы, то избежать домашних допросов со временем становилось все труднее. Это привело к тому, что в итоге простой люд окружил их традициями и праздничными ритуалами. Поскольку многим из участников допросов приходилось ездить на большие расстояния, этим пользовались как поводом, чтобы устроить застолье. Властям это не нравилось. В 1743 году застолья были запрещены, так как «они пользы особой не приносили, а отвлекали помыслы от истинной цели домашнего допроса». Однако народ упрямо не желал от них отказываться. В ответ на это власти ввели дополнительные запреты и штрафы для нарушителей. Так продолжалось вплоть до 1888 года, когда домашние допросы стали добровольными. О тех собраниях, который описала Астрид Линдгрен, она узнала от своего отца Самуэля Аугуста (который родился в 1875 году), так что те события разворачивались уже в последние годы существования этого явления.
Составленные во время домашних допросов списки, которые включают даты рождения, смерти, брака, а также информацию о переездах граждан, сейчас особенно ценятся в кругах людей, занимающихся генеалогией. Благодаря этим перечням очень просто — если, конечно, приспособиться разбирать почерки — воссоздать генеалогическое древо человека на много поколений. Так что благодаря государственному контролю прошлого шведам, интересующимся своими корнями, совсем нетрудно добраться до предков, живших в 16 веке. Мало в каких других странах это настолько же просто.
