Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Многие в США и Европе жаждут «западной интеграции» Украины, пишет Slate. Автор статьи задается вопросом: стоит ли эта цель, которой так и не удалось достичь, риска войны — или постоянного напряжения и нестабильности? Он предлагает начать переговоры по вопросам, которые беспокоят Россию.
Весной прошлого года один адмирал ВМС США предположил, что Китай сможет вторгнуться на Тайвань уже в ближайшие шесть лет. Теперь чиновники и аналитики предостерегают, что Россия может вторгнуться на Украину в ближайшие два-три месяца.
В недавнем отчете разведки Пентагона, который к Китаю настроен в принципе весьма агрессивно, вероятность грядущей войны за Тайвань всячески преуменьшается. При этом высокопоставленных чиновников встревожила судьба Украины. Ранее в этом месяце директор ЦРУ Уильям Бёрнс (William Burns) отправился в Москву, чтобы выразить президенту Владимиру Путину обеспокоенность по поводу скопления российских войск у границ Украины. А директор национальной разведки Эврил Хейнс (Avril Haines) прилетела в Брюссель, чтобы предостеречь союзников по НАТО о возможной российской агрессии, которая по своим масштабам может далеко превзойти вторжение 2014 года в Донбассе.
Правда ли, что Россия и Украина — в прошлом крупнейшие советские республики и ближайшие союзницы на протяжении веков — оказались на грани войны? Что, если война и впрямь начнется? И что США могут предпринять, чтобы ее предотвратить?
Во-первых, не совсем понятно, что вообще происходит. За последние несколько месяцев российские войска уже приближались к украинской границе. Начальник Управления военной разведки Украины бригадный генерал Кирилл Буданов заявил на прошлой неделе, что вторжение возможно к февралю 2022 года. Однако из диаграммы на основе данных украинской разведки следует, что наращивание войск, танков и другой военной техники на самом деле сильно отстает от аналогичных маневров во время «военной паники» в апреле этого года. (После этого войска были отведены обратно).
Старший аналитик и эксперт по России аналитического центра «Евразийская группа» (Eurasia Group) Джейсон Буш (Jason Bush), отмечает, что нынешняя переброска сил в основном приходится на границу России с Белоруссией. Однако некоторые аналитики предполагают, что Россия может не только бросить войска напрямую в Донбасс, но и через Белоруссию на захват украинской столицы Киева в западной части страны (так в оригинале, — Прим. ИноСМИ). «В этот сценарий верится с трудом, — сообщил Буш в телефонном разговоре. — Это будет крупнейшая война в Европе со времен Второй мировой». По имеющимся данным, российское военное присутствие в районе Украины и Белоруссии оценивается в 92 000 военнослужащих. «Как 92 000 солдат могут завоевать страну с пятидесятимиллионным населением?», — спрашивает он.
Что особенно важно, после российской аннексии Крыма в 2014 году украинская армия серьезно окрепла — в основном благодаря военной помощи США на 2,5 миллиарда долларов, а также обучению не только боями, но и в ходе киберопераций и психологической войны. Но армия России тоже значительно усилилась.
Майкл Кофман (Michael Kofman), директор по изучению России в Центре военно-морских исследований в Арлингтоне, штат Виргиния, считает, что ни текущая численность, ни дислокация российских войск значения не имеют. «Важно, как ситуация будет развиваться через несколько месяцев, — сказал Кофман. — Ничто не предвещает, что Кремль принял решение. Но есть свидетельства, что российским военным было приказано подготовиться к крупномасштабным чрезвычайным ситуациям на Украине».
Если Путин действительно распорядится о прямом вторжении, это будет для него крайне нехарактерно. «Все его прошлые военные операции были небольшими, дешевыми и с низким уровнем риска», — отметил Буш. В своей пятидневной войне с бывшей советской республикой Грузией он, по сути, ограничил военные действия спорным анклавом. В Сирию он направил поддержку с воздуха и лишь немного сухопутных войск. Даже самый дерзкий его шаг, аннексия Крыма, тоже оказался бескровным: многие крымчане давно считают себя русскими. Советский премьер Никита Хрущев в 1954 году передал остров Крым (так в оригинале, — Прим. ИноСМИ) Украине, но поскольку обе страны на тот момент были советскими республиками, этот подарок был скорее символическим. Даже вторжения на восток Украины российский спецназ осуществил совместно с местными повстанцами-сепаратистами. При этом Путин до сих пор отрицает, что российские войска в принципе пересекали границу.
Если Путин и вторгнется, он будет исходить из того, что США не ответят военными средствами. Это вполне разумный расчет, по крайней мере — в краткосрочной перспективе. В НАТО Украина не входит. Вашингтон много лет подписывает различные протоколы с выражением «непоколебимой приверженности» территориальной целостности Украины, но под действие статьи 5 устава НАТО, где нападение на одно его из членов рассматривается как нападение на весь альянс, она не подпадает.
Однако после вторжения Путин столкнется с двумя проблемами. Во-первых, придется оккупировать украинскую территорию в течение какого-то времени, а российская армия никогда не была хороша ни в долгосрочных наступательных операциях, ни в поддержании линий снабжения, которые станут мишенью для партизан. Во-вторых, это будет способствовать невиданному после окончания холодной войны возрождению НАТО как политического и военного союза. «Это будет означать, что США вернутся в Европу с большим размахом, пока Байден переключается на Китай и Индо-Тихоокеанский регион, — говорит Кофман. — Наши союзники потребуют заверений, что они не станут следующими, и нам придется откликнуться на этот призыв».
Эта активизация трансатлантических отношений перечеркнула бы внешнеполитическую стратегию, которой Путин придерживается все последнее десятилетие — поощрять и разжигать раскол между США и их союзниками, чтобы ослабить НАТО и прогнать США с европейского континента. Зачем же Путину рисковать новой холодной войной на крайне невыгодных для себя условиях?
Одна из причин, способная соблазнить его на этот риск, пожалуй, даже единственная — это страх, что Украина уйдет от России окончательно. И здесь мы подходим к вероятному мотиву недавних маневров Путина в регионе.
Путин некогда объявил распад Советского Союза «величайшей геополитической катастрофой ХХ века» и всегда считал Украину частью России. Это мнение он подтвердил в своей июльской программной статье. А в своем недавнем обращении к дипломатам Путин выразил обеспокоенность, что США угрожают этой связи, отметив расширение американских учебных баз на Украине и совместные американо-украинские учения в Черном море. Между тем Украина уже много лет подает заявки на членство в НАТО. Во время недавней поездки в Киев министра обороны США Ллойда Остина президент Украины Владимир Зеленский снова обратился с этой просьбой, и Остин ответил, что дверь остается открытой. В своей октябрьской речи Путин признал: «Формальное членство Украины в НАТО может и не состояться, но военное освоение территории уже идет».
В более широком плане «Хартия о стратегическом партнерстве между США и Украиной», подписанная ранее в этом месяце госсекретарем Энтони Блинкеном и его украинским коллегой, провозглашает долгосрочную цель «полной интеграции Украины в европейские и евроатлантические институты». В 2014 году свержение промосковского президента и замена его прозападным послужили толчком для российской аннексии Крыма и вторжения в Донбасс. Уже в этом году возникли новые вызовы региональному господству и внутренней политике Москвы: неожиданно масштабные уличные протесты против сфабрикованного переизбрания белорусского президента Александра Лукашенко и взлет в российской политике Алексея Навального — и то и другое было подавлено с применением грубой силы.
Заслуженный научный сотрудник Совета по международным отношениям и бывший старший директор по России в Совете национальной безопасности при президенте Джордже Буше Томас Грэм (Thomas Graham) считает, что путинские опасения искренни. «Несмотря на все разговоры об успешной внешней политике при Путине, — сказал Грэм, — факт состоит в том, что западные институты — материальные и идеологические — приближаются к российской границе».
За годы после окончания холодной войны, пока Россия бездействовала, США расширили НАТО, включив в западный военный альянс почти всех бывших субъектов Варшавского договора, вопреки прежним уверениям президента Билла Клинтона. (Путин, как и много раз доселе, повторил эту историю в своем недавнем обращении к дипломатам). Многие из тех, кто опасается российского вторжения на Украину, полагают, что Путиным движет страх, что если он не будет действовать быстро и решительно, Украина окончательно уйдет на орбиту Запада.
В недавней статье в издании «Политико» старший политолог корпорации РЭНД и соавтор книги «Проиграют все: украинский кризис и смертоносное соревнование за постсоветскую Евразию» Сэмюэль Чарап (Samuel Charap) утверждает, что президент Джо Байден должен не только заставить Россию прекратить противостояние, но и «подтолкнуть Киев к выполнению обязательств по Второму Минскому соглашению». Соглашение, которое Украина подписала под давлением России, призывает к прекращению огня, а украинскому правительству предписывает вести диалог с лидерами сепаратистов Донбасса. Однако доселе к этим переговорам Киев по понятным причинам интереса не проявил. Чарап же утверждает, что выполнение соглашения, «сколь угодно ущербного», может повлечь за собой деэскалацию со стороны России и оживить вялотекущий мирный процесс.
Он добавляет: «Для Москвы конфликт в Донбассе всегда был средством достичь своей цели: получить рычаг влияния на Украину и ограничить ее западную интеграцию». Если Путин не добьется этой цели политическими средствами, он прибегнет к военным, лишь бы не дать Украине ускользнуть. Даже если он лишь угрожает вторжением — не исключено, что это способ привлечь внимание Байдена и заставить США (и Украину) сесть за стол переговоров, — такого рода угрозы рискуют выйти из-под контроля. В сценариях эскалации оборонительные действия одной стороны нередко рассматриваются противником как акт агрессии.
Многие в Америке и Европе жаждут «западной интеграции» Украины, но, возможно, пришло время задаться вопросом: стоит ли эта цель, которой так и не удалось достичь несмотря на все усилия, риска войны — или, если даже скромнее, постоянного напряжения и нестабильности?
Грэм призывает к сочетанию «сдерживания и дипломатии»: помогать Украине в вопросах безопасности, вплоть до совместных учений, но при этом вести переговоры по вопросам, которые беспокоят Россию и остальную Европу. Возможно ли такое сочетание? Единственный способ выяснить — это начать переговоры.
