Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Во время учений российская армия отрабатывает действия в рамках политики свершившегося факта, пишет War on the Rocks. Автор статьи задается вопросом: сможет ли Москва применить этот сценарий на практике? Хватит ли у неё средств материально-технического обеспечения? У журналиста есть мнение на этот счет.
Россия наращивает военную мощь вдоль границы с Украиной, это не могло не привлечь внимание политиков от Киева до Вашингтона. Директор ЦРУ Билл Бернс (Bill Burns) прилетел в Москву, чтобы попытаться предотвратить кризис, а сотрудники американской разведки предупреждают союзников по НАТО, что исключать российское вторжение на Украину нельзя.
Вероятность агрессии России против Украины будет иметь огромные последствия для европейской безопасности. Хуже только нападение на кого-то из членов НАТО. Москва может начать угрожать безопасности, скажем, Прибалтики или Польши, но преуспеет ли российское правительство в осуществлении крупномасштабного вторжения? Принимая во внимание недавние военные учения, ответ будет однозначно «да», причем особых усилий русским прикладывать не понадобится. В одной из статей нашего сайта за 2016 год Дэвид Шлапак (David A. Shlapak) и Майкл Джонсон (Michael W. Johnson) предположили, что российская армия захватит прибалтийские государства за три дня.
Большинство этих учений, согласно исследованию «РЭНД» по Балтике, акцентируют внимание на политике свершившегося факта: нападение со стороны российского правительства направлено на захват территории и последующее быстрое укрепление позиций. Это ставит НАТО перед дилеммой: начать экономически невыгодное контрнаступление, сопряженное с риском тяжелых потерь, а, может, и ядерным кризисом, или признать действия России «свершившимся фактом», подорвав веру в надежность альянса. Некоторые аналитики считают, что захваты вряд ли будут масштабными и ограничатся одним-двумя городами. Хотя рассмотреть такой вариант было бы неплохо, существует озабоченность относительно осуществимости данной тактики в форме крупного вторжения.
У российской армии определенно хватит сил, чтобы подобный сценарий реализовать, но есть ли у Москвы структура МТО, необходимая для поддержки военных операций? Если говорить кратко, то в предусмотренные западными учениями сроки — нет. На первом этапе наступления — в зависимости от вида боевых действий — российские войска могут достичь предварительных целей, но для материально-технического обеспечения потребуются оперативные паузы. И крупный захват территорий в виде свершившегося факта будет невозможен. Российская армия обладает боевой мощью для достижения предусмотренных в подобном сценарии целей, но у неё нет материально-технических средств, чтобы осуществить всё одним махом без логистических пауз для восстановления инфраструктуры тылового обеспечения. Российские воздушно-космические силы (в распоряжении которых находятся значительные силы тактической бомбардировочной и ударной авиации) и штурмовые вертолеты также способны обеспечивать огневую поддержку для уменьшения расхода артиллерийских боеприпасов.
Планирующим органам НАТО следует принимать во внимание российские логистические проблемы, а не пытаться устранить неравенство боевых возможностей. В этом смысле следует, в том числе, вовлекать российскую армию вглубь натовских территорий и максимально растягивать линию её обеспечения, в то же время направляя прицел на логистическую и транспортную инфраструктуру: грузовые автомобили, железнодорожные мосты и трубопроводы. Сражения вблизи границ сыграет на руку России и сократит протяженность линий поставок, скомпенсировав недостатки материально-технического обеспечения.
Тыловые части и учреждения российской армии не предназначены для крупномасштабного наземного наступления вдали от железных дорог. Подразделения тылового обеспечения внутри маневренных частей не столь многочисленны, как их западные аналоги. Среди воинских формирований только бригады имеют равноценные возможности МТО, по крайней мере относительно. По сравнению с американскими, у российских соединений на четверть меньше боевых машин, но почти втрое больше артиллерии. Формально в российские бригады входят два артиллерийских батальона, один ракетный и два зенитных, а в американские — по одному артиллерийскому батальону и зенитной роте. Дополнительные артиллерийские и зенитные батальоны российской армии повышают потребности в средствах МТО.
Кроме того, российская армия не располагает достаточным количеством бригад тылового обеспечения — материально-технического, как они говорят — для каждого вида вооруженных сил. Согласно ежегодному бюллетеню «Военный баланс» Международного института стратегических исследований, у России имеется десять бригад материально-технического обеспечения для поддержки 11 общевойсковых армий, одной танковой армии и четырех армейских корпусов. Западный и Южный военные округа России имеют по три армии и всего по две бригады материально-технической поддержки. На такой риск Генштаб мог пойти ввиду развитой железнодорожной инфраструктуры данных округов. Во время оборонительных операций бригады могут отправляться к месту дислокации непосредственно с железнодорожных станций. Козырная карта русских — железнодорожные войска, которые состоят из десяти бригад и не имеют аналогов на Западе. Они специализируются в области безопасности, строительства и ремонта, а сам парк подвижного состава предоставляется гражданскими госкомпаниями.
Причина уникальности ж/д бригад России заключается в логистической привязке войск к данному виду сообщения на уровне как общевойсковых армий, так и дивизий/бригад. Ни одна другая европейская армия в таких масштабах железными дорогами не пользуется. Одна из причин заключается в протяженности российских территорий — около десяти тысяч километров с востока на запад. Загвоздка в том, что в РФ железнодорожная колея шире, чем в других европейских странах. Российский стандарт используется только в Финляндии и бывших республиках СССР, включая страны Балтии. В направлении балтийских столиц железнодорожные терминалы есть, но путь до них и процесс выведения на режим займут несколько дней. Передовое развертывание заключается не просто в распределении грузов с поезда по грузовикам, а в его приеме и сортировке, переупаковке для конкретных подразделений и хранении излишков в районе боевых действий. Потенциально опасный характер военных грузов предполагает подготовку условий их хранения. Весь процесс занимает от одного до трех дней. Среди прочего, объект должен находиться вне пределов досягаемости вражеской артиллерии и быть защищенным от партизанских вылазок. Попадание снаряда или реактивной гранаты чревато сильным взрывом и замедлением темпа целой дивизии. И это при условии сохранности ключевых мостов наподобие Нарвского, что на российско-эстонской границе. В Польше есть всего одна железнодорожная линия с широкой колеей, она идет из Краковской губернии на Украину, и российские войска не смогут ей воспользоваться, если предварительно не захватят эту страну. Между Белоруссией и Варшавой подобных линий нет. При трансграничных перевозках поезда обычно останавливают для распределения грузов или прибегают к использованию вагонов со сменными кузовами и маневровых локомотивов. В военное время российская армия вряд ли захватит достаточное для поддержки армии количество локомотивов западного образца, сделав ставку на грузовые автомобили. Иными словами, возможности ж/д поддержки российской армии заканчиваются на границах бывшего СССР. За пределами собственной сети железных дорог России придется полагаться в основном на парк грузовых автомашин для снабжения своей армии, пока Железнодорожные войска перестраивают или ремонтируют существующую линию, а то и вовсе строят новую.
Подобная поддержка имела бы решающее значение при вторжении в Восточную Европу, но она ограничена количеством имеющихся на вооружении российской армии грузовиков и диапазоном операций. Дальность продвижения грузовиков можно рассчитать с помощью простой арифметики. Исходя из предположения, что двигаться по дорогам можно со скоростью 72 километра в час, один грузовик может совершить до трех 72-километровых поездок в день: час на погрузку, час на поездку до места дислокации подразделения, час на разгрузку и час на обратную дорогу. За три такие поездки набежит в общей сложности 12 часов. Оставшееся время уйдет на техническое и ремонтное обслуживание грузовиков, приемы пищи, топливозаправочные операции, чистку оружия и сон. Увеличьте расстояние вдвое (145 километров), и грузовик сможет совершать лишь две поездки в день. Еще вдвое (290 километров) — и вот поездка уже одна. В условиях пересеченной местности или ограниченной/поврежденной инфраструктуры эти расчеты работать уже не будут. Если у армии достаточно грузовиков для обеспечения всех необходимых перевозок на расстояние в 72 километра, то на расстоянии 145 километров коэффициент производительности снизится на 33%, а на 290 километров — на 66%. Чем дальше от полевых складов, тем меньше расходуемых предметов снабжения можно поставить за один день.
У российской армии недостаточно грузовиков, чтобы удовлетворить логистические потребности на расстоянии более чем в 145 километров от складов снабжения. Чтобы достичь дальности в 290 километров, российской армии пришлось бы удвоить количество грузовиков, чтобы в распоряжении каждой бригады МТО их было 400. Общевойсковая армия — отличная стартовая точка, чтобы познакомиться с российскими требованиями к материально-техническому обеспечению и транспортными ресурсами. Формально за каждой объединенной армией закреплена бригада материально-технического обеспечения, несмотря на то, что у разных видов ВС разная организационная структура. Каждая такая бригада состоит из двух автотранспортных батальонов, куда входят 150 грузовых автомобилей общего назначения, 50 прицепов и 260 спецгрузовиков. Российская армия активно использует орудия ствольной и ракетной артиллерии, а реактивные снаряды весьма громоздки. Каждая армия обычно имеет от 56 до 90 пусковых установок реактивных систем залпового огня. Средства для доукомплектации одной из них занимает целый грузовик. Произведи общевойсковая армия единственный залп, для пополнения одних только ракетных боеприпасов ей понадобиться задействовать 56-90 грузовиков. Это примерно половина парка грузовых машин одной бригады материально-технического обеспечения. А ведь есть еще шесть-девять дивизионов ПВО, пять дивизионов зенитной артиллерии, 12 механизированных и разведывательных батальонов, три-пять танковых батальонов, минометы, противотанковые ракеты и боеприпасы для стрелкового оружия, не говоря уже о продовольствии, технике, медикаментах и прочем. По этим пунктам оценку дать сложнее, однако потенциальные потребности в пополнении запасов выглядят масштабно. Грузовиков нужно великое множество.
Что касается запасов ГСМ и питьевой воды, у каждой бригады материально-технического обеспечения есть тактический трубопроводный батальон. В сравнении с западными аналогами их пропускная способность ниже, но установка на новой местности занимает всего три-четыре дня. А до этого оперативное пополнение запасов требует наличия автоцистерн. Можно возразить, что у российской армии достаточно возможностей, чтобы достичь поставленных целей на изначальных запасах топлива, особенно с учетом наличия вспомогательных топливных емкостей. Это не совсем так. Танки и бронетехника расходуют топливо не только во время маневров в бою, но и при работе двигателя на холостом ходу. Именно по этой причине в армии США существует понятие «суточной нормы снабжения» для планирования расхода топлива, а не дальности действия без дозаправки. Если армейская операция российских сил длится от 36 до 72 часов, как оценивается в исследовании «РЭНД», то до момента возведения тактических трубопроводов заправится им придется как минимум один раз.
- 1Biznes Alert: у России есть четкий план, как захватить Украину. Ее остановит только одно
- 2Читатели Figaro о том, как огорчают Запад расходы РФ на защиту от НАТО: «Лейте слезы над своими расходами»
- 3Daily Express: британцы сравнили свою армию с российской и не могут отойти от шока
- 4Россия против США: на чьей стороне военное превосходство? (Rai Al Youm)
Прибалтийский сценарий
В странах Балтии крупномасштабные операции в рамках тактики «свершившегося факта» сопряжены с серьезными логистическими трудностями. Мелкомасштабные при этом не повлекут проблем с материально-техническим обеспечением. Российским войскам необходимо будет захватить страны Прибалтики и побороть всяческое сопротивление менее чем за 96 часов, пока Объединённая оперативная группа повышенной готовности НАТО не пришлет обороняющимся подкрепление. И хотя российское вторжение эти силы не остановят, они вовлекут НАТО в сухопутную войну и сведут к нулю саму цель тактики свершившегося факта.
Ключевым камнем преткновения последней является логистика. Широкая железнодорожная колея пригодна к использованию, но времени на повторный запуск захваченных терминалов будет ничтожно мало. Дюжина выпущенных над Германией авиационных крылатых ракет НАТО может разрушить ключевые ж/д мосты в Нарве, Пскове и Великих Луках, заблокировать железнодорожное сообщение с Прибалтикой на несколько дней, пока мосты ремонтируются. Специалисты по планированию логистики в Западном военном округе РФ должны рассматривать сценарий, при котором страны Балтии решат дать бой в своих столицах. Исторически сложилось так, что боевые действия в городских условиях требуют огромного количества боеприпасов, а длится они могут месяцами. В качестве наиболее показательных примеров можно привести битву за Грозный во время чеченских войн и битву за Мосул в 2016 году, когда за несколько месяцев количество обороняющихся сократилось в четыре-десять раз. В Грозном русские выпускали до четырех тысяч снарядов в день — а это 50 грузовиков.
Даже в прибалтийском сценарии российские планирующие органы должны учитывать риск немедленной контратаки со стороны Польши, которая может собрать четыре дивизии в попытке застать нападающую армию врасплох. В таком случае Москва бросила бы многочисленные силы на осаду Таллина и Риги и в то же время была бы вынуждена отражать польскую контратаку с юга. Расход боеприпасов был бы колоссален. Во время вооруженного конфликта с Грузией в 2008 году некоторые соединения израсходовали основной боезапас за 12 часов. Если взять эти темпы за образец, русским пришлось бы пополнять боеприпасы каждые 12-24 часа.
В этом и заключается дилемма. До прибытия войск НАТО крупные силы Прибалтики не дадут России времени для строительства железнодорожных терминалов, вынуждая ее полагаться только на грузовики. При необходимости преодолеть расстояние, скажем, в 200 километров каждый из них сможет совершать не более одной поездки в день, в результате чего возникнет нехватка автомашин. Можно было бы задействовать меньше ударных сил, снизив при этом шансы на успешную осаду. Альтернативным вариантом будет взять логистическую паузу на пару дней, но тогда страны Балтии получат возможность мобилизовать силы и дождаться прибытия Объединённой оперативной группы повышенной готовности НАТО. По ходу дела их будут донимать местные партизаны и авиаудары стран альянса, не говоря уже о перебоях в снабжении и барражирующих боеприпасах, как было, к примеру, во время недавнего конфликта в Нагорном Карабахе. Так или иначе, тактика свершившегося факта перестанет действовать, и конфликт перерастет в затяжную войну, которую Россия, скорее всего, проиграет. В контексте крупномасштабного вторжения российская логистика не оплошает лишь в том случае, если силы НАТО дадут генеральное сражение недалеко от границы. Основная часть поставок будет происходить вблизи российских складов, да и ВВС смогут взять на себя огневую поддержку, облегчив тем самым логистическую нагрузку. Неясно одно: как долго продержатся российские военно-воздушные силы под ударами авиации НАТО, учитывая способность последней вести воздушные бои с использованием ракет большой дальности за пределами дальности действительного огня российской ПВО в Калининграде и Санкт-Петербурге. Аналогичная картина наблюдается и на море. В результате объединения авиации, дизельных подлодок и противокорабельных ракет берегового базирования обе стороны лишатся, вероятно, надводных флотов в Балтийском море.
Российская армия обладает достаточной боевой мощью, чтобы захватить прибалтийские государства, но Москве необходимо будет поумерить аппетит относительно размера планируемой к захвату территории, и тогда операция не займет много времени. Взяв за концептуальную основу диаграмму Джексона (Jackson) «Вариации метода свершившегося факта», можно в полной мере оценить ту дилемму, перед которой окажется российская сторона. Силы материально-технического обеспечения могут поддерживать только постепенное вторжение, которое не разрушит единства НАТО, но даст ей время мобилизовать силы и предотвратить захват земель. Даже если блок решит не отвоевывать территорию сразу, его государства-члены, скорее всего, обрушат на Россию всю мощь экономических санкций, пока та не уступит. С другой стороны, очевидное вторжение, результатом которого станет завоевание одного из полноправных членов НАТО, может помочь в разрушении единства альянса, но материально-технической поддержки со стороны российской армии на это не хватит. Также существует опасность просчета, если предположить, что все тридцать входящих в состав НАТО государств заявят о необходимости применить пятую статью. В отличие от формальной точки зрения, на практике ее выполнение должны будут обеспечить только Соединенные Штаты (поставки вооружения), Германия и Польша (предоставление доступа), и тогда Россия окажется втянута в крупный конфликт с возможностью пересечения «ядерного порога».
Польский сценарий
В польском сценарии логистические трудности российской армии иные. С точки зрения времени проблем будет меньше, зато увеличится расстояние, и это при отсутствии ширококолейных железных дорог, которые заканчиваются на границе с Белоруссией. Ближайшие к Польше железнодорожные терминалы находятся в белорусских Гродно и Бресте. От Варшавы они расположены в 210 и 285 километрах соответственно. Для растянутой на 145 километров армии этот путь снабжения непомерно велик.
Вариант с Калининградом, который можно было бы рассмотреть в качестве альтернативы, непрактичен, поскольку город «окружен» странами НАТО. Объединение ВВС и ВМС НАТО с польскими противокорабельными ракетами наземного базирования практически полностью исключает возможность осуществления поставок по морю. Согласно «Военному балансу», у России есть корпус с крупными складами, но нет резервных элементов МТО для доставки грузов. Ударным войскам пришлось бы осуществлять эти поставки посредством входящих в их состав логистических соединений с дальностью действия около 70 километров. Местный гарнизон может долго продержаться в условиях изоляции, но вести наземные наступательные операции не способен. Российская армия сумеет добраться до Варшавы, но не захватит ее без логистической паузы для перестройки или ремонта ж/д линий, а также строительства тактических трубопроводов и прифронтовых складов. В отличие от Прибалтийского сценария, в польском пауза может продлиться пару недель. Это даст НАТО передышку для наращивания боевой мощи.
Украинский конфликт также можно рассмотреть с точки зрения материально-технического обеспечения, ведь российские войска снова скапливаются на границе. Лучший способ оценивать серьезность намерений России — отслеживать процесс наращивания сил МТО и складов снабжения, а не подсчитывать выдвинувшиеся по направлению к границе батальонные тактические группы. Именно масштаб и размах логистической подготовки точно укажут на то, как далеко и глубоко российская армия планирует зайти.
Российские стратегические резервы
Россия могла бы помочь Западному военному округу хоть как-то нарастить логистическую мощь. Как отмечал Майкл Кофман (Michael Kofman), НАТО обладает способностью к «горизонтальной эскалации», угрожая большинству российских театров военных действий. Игнорировать эту угрозу Генштаб не может. В результате вне угрозы остаются лишь Центральный военный округ и частично Восточный, они-то и способны помочь Западному. Тем не менее, предоставленные ими средства МТО пойдут на силы сопровождения. В российской армии нет лишних грузовиков, которые не поддерживали бы задействованные в конфликте силы.
В условиях войны в Прибалтике или Польше сильной стороной российской армии была бы ее способность мобилизовать солдат запаса и гражданские транспортные средства. Мобилизационный потенциал, наследие Второй мировой и холодной войн, «встроен» в российскую экономику. Однако мобилизация гражданского населения сопряжена с серьезными экономическими и политическими издержками. Для поддержания политической стабильности внутри страны, российский народ должен искренне верить в то, что он действительно защищает родину, а не просто выполняет прихоть Путина. В последний раз российское правительство возлагало большие надежды на призывников и резервистов во время Первой чеченской войны (1994-1996). Не прошло и двух месяцев, как возникло крупное антивоенное движение с солдатскими матерями во главе.
Без логистической паузы российской армии будет трудно провести наземное наступление на расстояние более 145 километров за пределами границ бывшего СССР. НАТО не стоит ждать крупномасштабного российского вторжения в страны Балтии или Польшу. Альянсу необходимо сосредоточиться на возможности использовать логистические проблемы РФ, чтобы отвести её силы как можно дальше от складов снабжения и взять на прицел слабые места в инфраструктуре тылового обеспечения и силах МТО в целом. С большей долей вероятности Россия захватит небольшие участки вражеской территории в радиусе 145 километров, нежели предпримет крупное вторжение в рамках стратегии свершившегося факта.
Не похоже, что Россия организует силы МТО с расчетом на вторжение или блицкриг на территории Польши. В качестве альтернативы российское правительство создало армию, идеальную для стратегии активной обороны. Российские вооруженные силы способны вести боевые действия на своей территории или вблизи своей границы, а также осуществлять дальние ударные операции. А вот к продолжительному наземному наступлению далеко за пределами российских железных дорог без логистических пауз или массовой мобилизации резервных сил они не способны.
На нынешнем этапе интерпретировать намерения России затруднительно. Наращивание военной мощи на границе с Украиной может оказаться подготовкой к вторжению, а может — очередным раундом силовой дипломатии. Тем не менее, анализ возможностей российской военной логистики может дать НАТО некоторое представление о том, как в дальнейшем поведет себя Москва и что западный альянс может сделать для защиты своих интересов.
Подполковник Алекс Вершинин имеет 10-летний опыт работы на передовой в Корее, Ираке и Афганистане, включая четыре командировки в горячие точки. С 2014 года занимается вопросами моделирования и имитации в отделе концептуальных разработок и исследований для НАТО и вооруженных сил США.
