Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Хотя сферы влияния и противоречат международному праву, они по-прежнему существуют, пишет Hufvudstadsbladet. Автор статьи рассматривает эту тему с точки зрения интересов Финляндии, которая в разные времена входила в зоны интересов разных государств, не только России. Он приходит к выводу, что Хельсинки не сможет помешать Путину считать страну частью сферы интересов Москвы.
Пэр Стенбэк (Pär Stenbäck)
Высказывание президента Саули Ниинистё (Sauli Niinistö) о том, что "в этом тысячелетии сфер влияния быть не должно" — декларация, которая заслуживает максимум внимания в качестве элемента внешней политики и политики безопасности Финляндии. Такую декларацию очень ждали, и с ней легко согласиться.
Несмотря на это, позвольте мне предложить более близкую к реальности формулировку. Она гласит: "в этом тысячелетии сфер влияния не должно быть". Хотя сферы влияния и противоречат международному праву, они по-прежнему существуют. Большие государства считают их своей привилегией и присваивают себе право в одностороннем порядке рассматривать граничащие с ними территории и страны как сферу своего влияния.
Такие сферы существовали на протяжении истории, и, если им угрожал кто-то извне, их "владелец" вмешивался, часто применяя военную силу. Классический пример — Доктрина Монро, согласно которой Латинская Америка принадлежала сфере влияния США, и европейским странам не следовало туда соваться. Пакт Молотова-Риббентропа и Доктрина Брежнева — еще пара примеров.
Горькая правда заключается в том, что Финляндия прочно входила в сферу интересов России в течение трех веков — минус 30 или, может, 50 лет. Этот период начался с Ништадского мира в 1721 году, когда способность шведского королевства защищать свои территории уменьшилась. Этот мирный договор дал россиянам право вмешиваться во внутренние дела Швеции, а мы тем самым стали частью сферы влияния России.
В период, когда Финляндия была Великим Княжеством, этот факт только подтвердился, а после обретения независимости мы болтались между двумя разными сферами влияния. Советский Союз нас не забыл, об этом свидетельствовали его требования после двух войн. Заключение Договора о дружбе и сотрудничестве означало, что мы снова, как во времена Ништадского мира, вернули россиянам право рассматривать соседнее государство как свою — зафиксированную документально — сферу влияния.
Конечно, в договоре СБСЕ от 1975 года было сказано о праве всех стран заключать альянсы на свое усмотрение, но 1991 год стал поворотным моментом, когда мы перешли из восточной в западную сферу влияния. С 1995 года мы входили в западноевропейскую сферу влияния ЕС и надеялись, что это автоматически изменит многовековой взгляд России на те территории, где расположена Финляндия. Несколько лет царило благоденствие. Но эти годы прошли, и вновь случился рецидив, начавшись с Грузии, Крыма и Украины.
Мы не можем помешать тому, что Владимир Путин рассматривает Финляндию — откровенно или подспудно —как часть сферы влияния России. Зато мы можем показать, что это не ограничивает свободу наших действий по вопросам национальных интересов. В то же время рационально будет относиться к российской доктрине как к реальности, сопоставляя ее с мощью новой сферы влияния, в которую мы входим, и целенаправленно пытаясь уравновесить давление России. В этом отношении мы тесно связаны со Швецией, которой следует как минимум столь же внимательно учитывать образ мыслей россиян. Конечно же, Финляндия входит в сферу интересов Швеции.
Ближайшие месяцы покажут, насколько большую роль играют сферы влияния, когда идут переговоры о европейском устройстве в области безопасности. Нельзя отрицать, что их приходится принимать в расчет, но и позволять им определять настоящее и будущее самостоятельных государств — подход ненадежный и устаревший. Российская доктрина в высшей степени касается места Финляндии в мире.
