Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Французский эксперт по геополитике обсудил с Le Figaro украинский кризис. По его словам, огромный стол, за которым сидели во время встречи Путин и Макрон – это "геополитическая метафора". А европейским союзникам нужно прекратить истерики и сплотиться, ведь этого требует новая холодная война, считает аналитик.
Азилиз Ле Кор (Aziliz Le Corre)
Эммануэль Макрон встретился с Владимиром Путиным седьмого февраля в надежде разрядить обстановку вокруг украинского кризиса. Жан-Сильвестр Монгренье призывает не поддаваться экспансионистским стремлениям России.
"Фигаро": – Седьмого февраля Эммануэль Макрон встретился с Владимиром Путиным. Всех впечатлил большой стол, разделявший глав государств. Носила ли эта мизансцена политический характер?
Жан-Сильвестр Монгренье (Jean-Sylvestre Mongrenier): – На первый взгляд, это отражает страх Владимира Путина перед эпидемией ("уханьский вирус" и его разновидности). С самого начала этого глобального кризиса в области здравоохранения российский президент дистанцировался от общественной жизни. Его собеседников тщательно отбирали, проверяли и тестировали. Это что, паранойя? В среде чекистов и силовиков, из которой вышел российский президент, паранойя – обычное состояние и профессиональная черта. Следовательно, в этом утверждении нет ничего уничижительного.
Внушительный размер стола для переговоров – геополитическая метафора. Так показана дистанция между представлениями и концепциями Кремля и западных лидеров, в том числе президента Франции, несмотря на его словесные уступки. Во время этой пятичасовой беседы не было ни дружеских жестов, ни теплоты и доверия, вопреки формулировкам, которые окружение Эммануэля Макрона распространило, а СМИ подхватили. Во время последовавшей пресс-конференции ничто не изменилось ни в выражении лиц, ни в поведении двух глав государств. Это было испытание на прочность. Кремль уже опровергает некоторые заявления Франции о "конкретных мерах" по деэскалации. А российская пресса злорадствует по поводу вытеснения французов из Мали.
– Эммануэль Макрон выступил с инициативой начать "деэскалацию", предложив Владимиру Путину путь к урегулированию украинского вопроса. Удалось ли им прийти к общему мнению?
– Многие предполагают, что Владимир Путин совершал большие ошибки в этой кризисной ситуации, став своего рода его побочной жертвой. Говорят, что он попытается выбраться из этого, не потеряв при этом лица, а визит Эммануэля Макрона и несколько банальностей о франко-российских отношениях обеспечат ему достойный выход из положения. Такие предположения очень сомнительны. В украинском вопросе, как и в вопросах геополитического ревизионизма, Владимир Путин проявляет упорство и последовательность. Решение о концентрации российских войск и военной техники на восточных границах Украины, а теперь и на территории Белоруссии, к чему так стремилась Россия, не принималось внезапно или машинально.
Тем более, что это скопление войск является частью начатого в феврале 2014 года расширения территориального раздела Украины (Крым и треть Донбасса), захвата Азовского моря и постоянной поддержки пророссийских вооруженных формирований, контролируемых Россией. Как было сказано выше, хозяин Кремля очень тверд в своих намерениях. Только после того, как российская армия ослабнет, что снизит непосредственную угрозу Украине, можно будет говорить о "деэскалации". При нынешнем положении вещей важно отметить, что Владимир Путин во время совместной пресс-конференции с Эммануэлем Макроном снова и снова аргументировал позицию России. Казалось, что он был поглощен мыслью о том, чтобы вбить клин между Францией и ее союзниками.
– Чего ждет Владимир Путин от НАТО? Насколько резонно?
– Привлечение внимания к НАТО – это уловка Владимира Путина. Он знает, что вопрос о вступлении Украины в НАТО не стоит на повестке дня: на саммите в Бухаресте (2008 г.) проект был отложен на неопределенный срок, а внутри НАТО нет консенсуса по этому вопросу. Уже давно членство Украины перестало быть дипломатическим и военным приоритетом Соединенных Штатов. Владимир Путин это понимает, так же как не видит опасности в НАТО, оборонительном альянсе, который он презирает (видя в нем бумажного тигра). На самом деле российский президент не занимает оборонительную позицию, он перешел в наступление, и так продолжается с 2008 года (война против Грузии). Он не стремится противодействовать или запрещать любую инициативу НАТО в отношении Украины (негативная стратегия), но им движет желание установить прямой или косвенный контроль над Украиной. Эта одержимость является частью позитивной стратегии.
Это не просто предположение. Чтобы изучить взгляды и намерения Владимира Путина, давайте обратимся к его словам о "русском мире" и якобы имеющемся у Москвы праве вмешиваться повсюду, где проживают русскоязычные меньшинства, или даже к его историческому эссе, опубликованному прошлым летом. В нем он отмечает, что Украина – это не государство, она обречена на "разделение" и реинтеграцию в "русский мир".
Во время пресс-конференции седьмого февраля Владимир Путин процитировал многозначительный отрывок из популярной русской песни: "Нравится – не нравится, терпи, моя красавица". Могут ли эти дерзкие слова порадовать критиков "политкорректности"? Нет. Так что давайте перестанем путать аргументы, выдвигаемые Москвой, с реальными проблемами украинского кризиса.
– Сегодня Эммануэль Макрон встречается с президентом Украины Владимиром Зеленским. Чего нам ждать от этой встречи?
– Будем надеяться, что он не подхватит рефрен о "финляндизации", который так любят использовать некоторые дипломаты. В связи с этим напомним, что именно с оружием в руках Финляндия избежала участи сателлита и превращения в коммунистическую страну. "Финляндизация" не стала помехой для свободных выборов и экономического развития, но принудительная нейтрализация, навязанная Москвой, не обошлась без требований и компромиссов, которые хорошо известны финнам. Поэтому они отвергают требования Владимира Путина о прекращении политики "открытых дверей" НАТО, оставляя за собой право подать заявку, если сочтут это необходимым (как и Швеция). В случае с Украиной Владимир Путин не намерен довольствоваться военно-политическим нейтралитетом: именно этот статус "несоюзника", поддержанный Киевом после победы "Партии регионов", был нарушен в 2014 году. Не говоря уже о Парижской хартии для новой Европы (1990), Будапештском меморандуме (1994), Основополагающем акте Россия-НАТО (1997) и Договоре о дружбе между Россией и Украиной (1997).
Владимир Путин хочет интегрировать Украину в "русский мир", что исключает свободное развитие этой страны и предполагает установление политического, медийного и экономического контроля. Разложение украинского государственного аппарата началось во время российской агрессии в 2014 году, когда "Партия регионов" была у власти. А российская интерпретация соглашений "Киев II" (февраль 2015) была направлена на то, чтобы взять под контроль внутриполитический процесс на Украине при помощи сепаратистов Донецка и Луганска. Эти квазигосударства представляют собой "троянского коня". Подводя итог, давайте перестанем думать, что то, что не удалось вчера, завтра станет решением под названием "финляндизация". Наконец, важно понимать, что российский геополитический маневр еще шире. Москва хочет, чтобы НАТО отказалась от защиты центрально-восточных европейских государств, этих свободных и суверенных стран, которые Сергей Лавров назвал "сиротами" Варшавского договора. В долгосрочной перспективе цель России состоит в том, чтобы доминировать во всей Европе.
– Может ли Эммануэль Макрон стать "спасителем" в европейском кризисе?
– Только единство, твердость и сплоченность Запада – вместе с США в качестве противовеса "России-Евразии" и европейскими союзниками, которые перевооружаются и берут на себя часть ответственности за оборону – позволят противостоять русским ревизионистским амбициям. С этой точки зрения давайте отдадим должное стремлению французского президента консультироваться с различными западными лидерами. Испытание новой холодной войной требует, чтобы союзники прекратили устраивать истерики по поводу "конца истории" и начали думать о долгосрочной перспективе, так как нет технического решения, которое позволило бы им покончить навсегда с угрозами, исходящими из евразийской глубинки. В то же время они должны уделять внимание политическим движениям внутри России. Владимир Путин не вечен, и, может быть, влиятельные "национал-шовинистические" течения будут заинтересованы делать ставку на сторонников западного лагеря для того, чтобы не упускать из виду внутрироссийские проблемы.
